— Простите, — спешно извинился он и хотел обогнуть Чистого, но трость преградила ему путь.

— Одну минутку, молодой человек, — немного скрипучим, но на удивлением приятным голосом позвал его тот. Армин замер. — Воровать не хорошо.

Сердце пропустило удар, Армин приоткрыл рот и задрожал. Его заметили? Неужели он совершил непростительную ошибку? Нет, ещё не время паниковать.

— Не понимаю о чём вы, — Армин нервно улыбнулся и попятился назад, готовый дать дёру.

Но стоило ему сделать всего два шага, как за его спиной моментально встали сопровождающие Чистого. Арлерт врезался в одного из них спиной и, обернувшись, взглянул в серьёзные карие глаза девушки.

— Ну же, не стоит бояться, — всё так же добродушно продолжал мужчина, — отдашь сам, и я тебя отпущу. Обещаю.

Взгляд Армина заметался по сторонам. Нет, не отпустит.

«Неужели он из бюро?» — проскользнула в его голове ужасная мысль. — «Что же делать?».

— Я честный гражданин, — Армин решил потянуть время, — я ни в чём не вин…

Мужчина молча кивнул своим сопровождающим. Арлерт их охнуть не успел, как девушка ударила его по подколенному сухожилию, заставляя пасть вниз, и с силой вывернула ему руку, заводя её за спину и тем самым лишая возможности хоть как-то двинуться. Армин вскрикнул от резкой боли в лопатке и прижал голову к земле. Парень Меченный сунул руку в карман, достал только что украденный портмоне и передал своему хозяину.

— Так всё-таки не «честный гражданин», — усмехнулся Чистый.

Голова пошла кругом, воздух с шумом входил в сжавшиеся лёгкие Армина. Юноша бросал быстрые косые взгляды на прохожих, с испугом смотрящих на развернувшуюся сцену. Он прекрасно понимал, что никто добровольно не поможет ему, здесь каждый был сам за себя. Единственные, кому он не был безразличен, Эрен с Микасой, но сейчас он не мог рассчитывать на них. Армин дёрнулся вперёд, пытаясь высвободиться из цепкого захвата Меченной, но девушка не растерялась, схватила его за рубашку и резко рванула на себя — тонкая ткань не выдержала натяжение и разорвалась, оголяя плечо Армина вплоть до лопатки.

— Господин, он Меченный, — вдруг заявила девушка, указывая на метку на спине Арлерта.

Мужчина по-лисьи ухмыльнулся и, нагнувшись к Армину, приподнял его голову за подбородок.

— И что же мне теперь с тобой сделать? — Он на пару секунд задумался. — Отпустить ли или же сдать бюро? А может, такое милое личико пустить в дело?

Армин хрипло вдохнул и замер, смотря полными животного страха глазами на морщинистое лицо перед собой. Эти прикосновения, слова — Армин помнил всё. Он больше никогда не сможет забыть, как на ухо ему жарко шептали «больно не будет», как уже через минуту чужие пальцы до синяков сжимали бёдра, как зубы оставляли кровавые следы на тонкой коже ключиц. Армин уже не сможет забыть ту боль, что, будто свирепый волк, раздирала его изнутри.

— Нет, — в исступлении заговорил он, дрожа всем телом и порывисто вдыхая ртом воздух. — Не хочу больше этим заниматься, не вернусь туда. Нет!

Армин выдернул голову и укусил Чистого за большой палец. Мужчина зашипел и тут же отошёл в сторону.

— Господин Пиксис! — кинулась к нему Меченная.

Хватка ослабла, Арлерт мигом освободился и бросился прочь, спотыкаясь и чуть ли не падая. Бежать, иначе поймают. Бежать, иначе убьют.

— Ах ты гадина! — кинулась было за ним девушка, но её остановили.

— Постой, Анка, не спеши. — Чистый по фамилии Пиксис достал из нагрудного кармана шёлковый белый платок и обмотал им кровоточащий палец. — Такие пугливые зверьки, как он, всегда сбиваются в стаи, иначе им просто не выжить. Густав, — бросил он второму сопровождающему, — осторожно проследи за ним и узнай, где он обосновался. — Чистый привёл усы в порядок и потёр подбородок. — Одного нам будет мало, нужны хотя бы двое.

***

Эрен, чуть расставив для баланса руки в стороны, пробежал по узкому бортику и перепрыгнул на крышу соседнего здания. Капюшон его коричневой холщёвой накидки спал, и ветер тут же растрепал длинные каштановые волосы. Молодой человек подошёл к краю крыши и посмотрел на оживлённый город. Время оставило свой отпечаток, многое из привычного исчезло, много нового появилось. Поначалу было сложно ориентироваться в новом лабиринте улиц, приходилось проявлять осторожность и находчивость, но постепенно и этот город вновь стал для них родным. Пожалуй, единственное, чего не коснулись изменения, были лица горожан. Из всего многообразия эмоций, которые они могли бы отражать, человечество использовало всего лишь две — презрение и страх. Но тот, кто презирал, в душе обязательно боялся, а тот, кто показывал свой страх, наоборот, всегда презирал. Весь мир строился на взаимной ненависти людей друг к другу. Но за сотни лет никто так и не смог дать чёткий ответ, откуда же эта ненависть взялась.

Эрен присел на корточки, спрыгнул на небольшой выступ под карнизом, прошёлся до его противоположного конца и, ухватившись за край руками, завис над просторной террасой. Пальцы разжились, и молодой человек мягко и практически бесшумно приземлился на выкрашенные под мрамор каменные плиты. Даже в детстве Эрен не мечтал о таком доме. Будучи ребёнком, когда в обиходе у людей ещё не было словосочетания «Кровавый четверг», он частенько бегал по узким улочкам города, где наверху царил белый цвет чистоты, а внизу чёрная грязь въедалась в ботинки. Эрен не поднимал головы, потому что знал, что верхний мир чужд и опасен, что даже один взгляд на него может искалечить. Армин был первым, кто заставил его взглянуть выше своего роста. Именно он показал ему тот золотой и тёплый свет, который лился с небес, свет, который по закону принадлежал всем, но на деле был доступен только избранным. Быть может, если бы Эрен не повстречал Армина, то так бы и продолжал смотреть вниз. Осмотревшись по сторонам, Йегер быстро пробежал по рядам расставленных сушилок и стянул с них слегка влажные простыни и наволочки и засунул в надетую через плечо сумку. Свои-то уже давно все штопанные с десяток раз, а тратить деньги на то, что можно спокойно украсть, — полная дурость.

— Отлично, — улыбнулся Эрен, похлопывая ладонью по «растолстевшей» сумке.

Он собрался уже уйти, но взгляд зацепился за ещё одну привлекательную вещицу. Эрен быстренько прикинул у себя в голове и прихватил и её тоже. Пока никто не заметил, он влез на перила террасы и спрыгнул со второго этажа на землю — тупая боль импульсом прошлась от пяток по всем ногам. Йегер шикнул и зажмурился, похоже, он немного переоценил свои возможности. Со стороны входа в дом послышался шум, Эрен выпрямился, пробежал по зелёной лужайке и, ловко взобравшись по высокому забору, мигом оказался на другой стороне. Он глубоко вдохнул, размял шею и поспешил затеряться в толпе. Эрен взглянул на вечернее небо и зажмурил один глаз. На лицо упала тень, Эрен нахмурился и цыкнул. Полицейские, конечно, не были настолько ужасны, как типы из охранного бюро, но их дроны, роем кружащие над городом, были точно назойливые мухи. Юноша проследил взглядом за движущимся зигзагом в воздухе аппаратом и продолжил свой путь. Ближе к концу дня улицы превращались в муравьиные тропы: подростки гурьбой толпились возле ресторанов и кафе, пожилые пары неспешно прохаживались по парковым дорожкам, богачи в окружении сопровождающих с особой важностью перемещались от одного магазина к другому, тщательно выбирая товар. Обычная обстановка обычного города, — Йегер пересёк проезжую часть и вышел на самую широкую улицу, — но он, точно монета, скрывал свою обратную сторону. Где-то там, в нескольких кварталах к северу, был совсем другой мир: тот же город, то же время, но ты будто бы попадал в другую реальность. Эрен проскользнул сквозь толпу и оказался на базаре. Он был последним оставшимся кусочком уходящей эпохи. В детстве Эрен любил ходить по бесчисленным торговым рядам, на открытых прилавках которого можно было найти практически всё: от фруктов и овощей, до одежды и техники. Иногда, чтобы сэкономить, Гриша Йегер покупал здесь списанные в больницах за негодность медицинские инструменты, которые спекулянты радостно перепродавали. Эрен мог часами заворожённо наблюдать, как после отец чистил и чинил их, превращая из мусора в пригодные для работы. Гриша был отличным врачом, он спас не одну жизнь в трущобах, только вот свою спасти ему так и не удалось. Эрен плохо помнил события Кровавого четверга. Смерть матери он видел собственными глазами, но вот про отца толком ничего не знал. Лишь спустя несколько дней после трагедии он увидел его имя среди ещё сотни таких же имён в списке погибших. Эрен быстро прошёл мимо ряда с фруктами и ловко и незаметно, пока продавец общался с потенциальным покупателем, подцепил яблоко. Он вытер блестящий фрукт о накидку и откусил сочную хрустящую мякоть — сладость спелого яблока моментально растеклась по языку. Всё-таки какой-то шарм в жизни отшельника был. Сейчас, смотря на лица прохожих, он чувствовал себя гораздо более свободным, чем они. Йегер проскочил закоулок, но резко остановился, сделал пару шагов назад и посмотрел в глубь проёма. Первое, что отпечаталось в его глазах, была белая военная форма, обтягивающая крепкие тела двух мужчин, и шлемы на головах. Сотрудники охранного бюро, Чистильщики, как называл их Эрен, всегда вызывали у него острый приступ отвращения. Эрен встречал много людей на своём пути, но именно их он ненавидел сильнее всех. Для Чистильщиков не существовало понятия «невиновен», для них ты автоматически становился виновным, если у тебя имелась метка. Об их бесчинствах ходило много разных слухов: убийства, избиения, изнасилования — бюро не считалось ни с кем, кто не был полезен государству и непосредственно канцлеру. В последнее время на улицах города их стало слишком уж много, никак чистку решили провести. Взгляд упал вниз, где на земле съёжился мальчонка лет десяти с меткой на оголённом предплечье.