— Я ждал тебя, — раздался голос из темноты.

В одной из диванных зон показался силуэт. Человек сделал несколько шагов вперёд, и голубоватый свет дисплеев осветил лицо Райнера.

— Ждал? — Эрен подошёл к нему. — Почему ты был уверен, что я здесь появлюсь?

— Не был, — возразил Райнер и предложил Эрену присесть. — Просто предположил, ведь в каком-то роде мы с тобой похожи. Как рука?

— Почти зажила, спасибо. Так что ты хотел?

Райнер в нерешительности замялся, будто собирался сказать самую ужасную новость на планете. Он посмотрел Эрену в глаза и наконец собрался с мыслями.

— Поговорить и извиниться за случившееся с тобой и твоими друзьями.

Что ж, это действительно стало сюрпризом. Извиняться сейчас перед ним было всё равно, что просить прощение у своего сокрушённого врага, совсем не то место и не та ситуация для этого.

— И где же твоя честь воина?

— Воина? — переспросил Райнер с круглыми от удивления глазами. — Послушай, Эрен, мне правда очень жаль, что так вышло, но нас так воспитали. Знаю, звучит как оправдание, но это действительно так. — Райнер вздохнул и сплёл пальцы рук, опустив голову вниз. — С самого детства я не видел ничего, кроме сражений. Нас учили побеждать, слепо следовать приказу и никогда не отступать. И я, и Бертольд с Энни были рождены лишь для того, чтобы стать частью этого. У нас не было выбора, наше будущее было определено ещё до нашего рождения. Я не желаю тебе зла, но я не могу противиться этому.

Эрен опешил, он даже не представлял, о чём тот говорил, но всё же уловил в его словах то, с чем был абсолютно согласен.

— Райнер, я понятия не имею, что ты хотел этим сказать, но кое в чём ты был прав, — Эрен показал ему свою метку на руке, — у Меченных никогда не было выбора. Я был слишком самоуверен, посчитав, что смогу что-то изменить. Они обещали мне свободу взамен на победу в этих играх. Они говорили, что я избавлюсь от проклятия Меченного, если превзойду всех. Гонясь за мечтой, я подверг Микасу и Армина опасности — единственных дорогих мне людей. Ты не должен передо мной извиняться, потому что виноват во всём я один. Микаса с Армином доверяли мне, но я подвёл их.

Эрен хотел сказать ещё что-то, но запертые внутри слёзы наконец вырвались наружу. Эрен несколько раз моргнул, пытаясь избавиться от плёнки на глазах, и тяжело вздохнул. Прижимая больную руку к туловищу, он встал с дивана. Странно, но этот короткий разговор будто вдохнул в него новую жизнь. Райнер помог ему сказать то, в чём он боялся признаться самому себе. Пожалуй, одна из самых сложных вещей в мире — признавать свои ошибки.

— И ты всё ещё веришь им? — поинтересовался Райнер. — Веришь, что они дадут тебе свободу?

— Не знаю, — честно признался Эрен. — Но я хочу им верить. Я хочу верить, что в этом Богом забытом мире ещё остались честные люди. Спасибо, Райнер, ты помог мне прийти в себя.

— Я рад, — улыбнулся тот.

Уже на выходе из Зимнего сада Эрен нос к носу столкнулся с Бертольдом. Тот молча поприветствовал Йегера и направился прямиком к Райнеру. Задержавшись, Эрен немного понаблюдал со стороны, как Бертольд, энергично жестикулируя, что-то шёпотом, из-за чего не удалось расслышать слов, говорил Райнеру. Тот же в свою очередь изредка пытался вставить слово в быструю речь друга, стыдливо топчась на месте. И только когда на него устремился прищур Райнера и опасливый взгляд Бертольда, Эрен кивнул им на прощание и вышел из комнаты.

Мысли раскладывались по полочкам, негативные эмоции уходили на второй план. Теперь перед Эреном была чёткая картина дальнейших действий. Ему следовало прекратить жалеть себя и наконец сделать работу над ошибками. Ради Армина, ради Микасы, ради него самого он покорит эту вершину и сделает то, что никому ещё не удавалось.

Он изменит свою судьбу!

========== Глава 8. Плачь ==========

Трибуны были забиты до отказа. Сотни людей бросили все свои срочные и не срочные дела, чтобы оказаться сегодня здесь, под куполом знаменитой Арены, и насладиться долгожданным финалом двадцатых, юбилейных игр. Напряжение росло с каждой минутой, эта игра обещала быть заманчивой. Завсегдатаи, те, кто следил за играми уже несколько лет, по обычаю делали ставки на действующего лидера — сильную и непревзойдённую команду Леви, некоторые же, коих было меньшинство, решили довериться юным новичкам из печально известного города М, команде Эрена. Оставались считанные минуты до главного зрелища сезона.

А тем временем настроение в комнате ожидания команды Йегера оставляло желать лучшего. Оставшиеся вдвоём Микаса и Эрен в молчании сидели в метре друг от друга, поддаваясь тяжёлой меланхоличной обстановке. В голове юноши крутилась мысль: у них только одна попытка. До заветной мечты осталось руку протянуть, ещё немного, и они выйдут с Арены свободными, полноценными гражданами общества. Им придётся приложить все силы, все свои умения, чтобы выстоять в главном сражении в их жизни — в сражении за свободу. Это приторно-сладкое слово «свобода», слово, ставшее смыслом жизни. Эрен вздохнул и закрыл лицо руками; Микаса, держась одной рукой за рёбра, бросила на него печальный взгляд. Эрен никак не мог сосредоточиться. Сейчас он должен был взять себя в руки, набраться храбрости, а вместо этого предавался тревоге. А ведь ещё день назад, после разговора с Райнером он был полон уверенности в своих силах.

— Почему такие кислые лица? — Вошедший в комнату Густав улыбнулся, пытаясь подбодрить ребят. — Ну же, соберитесь, до финиша осталось совсем немного.

Но даже попытки Густава не помогли им воспрянуть духом.

— Объявили результаты жеребьёвки, — продолжал тем временем мужчина. — Бои будут проходить друг за другом. Первыми — Микаса и Ханджи. Вторым пойдёт Армин… — Густав бросил на них сочувствующий взгляд и прочистил горло. — Второй бой придётся пропустить. В самом финале между собой схлестнутся Эрен и Леви. — Но после объявления соперников не последовало обычных радостных возгласов и командных кричалок; в комнате стояла тишина, будто и вовсе никого здесь не было. Густав тяжело вздохнул и присел напротив Эрена с Микасой на корточки. — Я понимаю, как вам тяжело сейчас. Вы всё ещё можете отказаться от участия.

Эрен вздрогнул и посмотрел на Густава остекленевшими глазами.

— Отказаться? — в исступлении спросил он.

Отказаться и свести на нет все их предыдущие усилия? Отказаться и поставить крест на своей мечте? Отказаться и спустить с рук миру его чёртову несправедливость? Отказаться и остаться жалким рабом до скончания своей никчёмной жизни?!

— Нет, — прошептал Эрен; его глаза вновь вспыхнули живым зелёным огнём. — Сдохну, но вырву из рук Леви корону!

Густав усмехнулся и поднялся на ноги.

— Так держать, парень, — похвалил он Эрена, похлопав тяжёлой ладонью по плечу. — Порвите этих выскочек.

Эрен с Микасой обменялись уверенными взглядами и одновременно кивнули.

***

Армин никак не мог перестать винить себя. С тех пор, как он очнулся после долгого сна, все его мысли и чувства были направлены на собственное уничтожение. Как прожорливая гусеница пожирала молодые листья, так и ненависть к себе разъедала его естество. Он вспоминал детство, когда хулиганы лупили его по чём зря, называя отродьем Чистых; время в приюте, где стал жертвой только потому, что не был «настоящим» Меченным; прожитые годы в изменившемся до неузнаваемости городе М, где он так и не смог найти место среди себе подобных, даже на Арене он не стал своим. Казалось, не будь Эрена рядом, Армин бы уже давно стал трупом. Он повзрослел, но так и не перестал прятаться за спину лучшего друга.

Сказанные Эреном слова, сплетённые с гулким стуком колёс мчащегося в ночи поезда, помогли Армину на какое-то время поверить в себя, но одна ошибка последовала за другой, и Арлерт окончательно пришёл к мысли, что друг сказал лишь то, что хотел видеть в идеальном раскладе. Храбрейший из всех. Ах, как же Армину хотелось, чтобы эти слова действительно можно было связать прочной нитью с его именем.