— И с помощью этого ты собираешь победить, Микаса? — прокряхтела ей на ухо Энни. — Тебе ещё учиться и учиться.

Энни ударила несколько раз Микасу по голове кулаком, дестабилизируя противника, схватила её за футболку, перевернулась вместе с ней на бок и, когда Микаса ослабила хватку, вырвалась из захвата. Но Энни не стала сразу же атаковать, видимо, и она заметно подустала от всех этих «танцев». Микаса зажмурилась и покрутила головой. Уши заложило, голова шла кругом, к горлу подступала тошнота. Девушка, покачиваясь, встала на ноги, собрав остаток сил, сжала кулаки и затуманенным взглядом грозно посмотрела на вставшую напротив Энни. Кровь и пот, смешиваясь вместе, капали на жёсткое покрытие «ринга». Энни, громко и хрипло дыша, вытерла тыльной стороной ладони подбородок и зашмыгала разбитым носом, из которого не переставая текли тонкие струйки алой крови.

— Что, Микаса, может, уже сдашься? — предложила Энни. — Судя по твоему виду, у тебя, скорее всего, сотрясение, уже не говорю о повреждённых внутренних органах и растяжениях. Долго ли так сможешь продолжать? Не будь идиоткой.

Аккерман прекрасно знала все свои проблемы. Будучи Меченной, у неё был повышенный болевой порог, то, от чего Чистые кричали, она воспринимала не болезненнее укола, но сейчас всё её тело будто сгорало в агонии, болела каждая клеточка. Микаса понимала — повреждения гораздо серьёзнее, чем можно было предположить. Но даже так, она костьми ляжет, но ни за что не проиграет.

— Спасибо за беспокойство, Энни, — сухо ответила Микаса. — Но я уже говорила: я не отдам тебе победу.

Микаса напряглась и хотела уже ринуться вперёд, как неожиданно манеж разразился громкими испуганными криками, ведущий что-то возбуждённо затараторил в микрофон. Краем глаза Аккерман уловила движение нескольких фигур со стороны площадки, на которой проходил бой Армина и Бертольда. Сердце в груди болезненно сжалось. Микаса нутром почувствовала — случилось что-то нехорошее. Девушка быстро обернулась к площадке, чтобы лучше разглядеть её, и потеряла бдительность, чем незамедлительно воспользовалась Энни. Микаса очнулась, только когда чужие руки взяли её грудную клетку в плотное кольцо.

— У тебя была возможность, — бросила Энни и сжала руки.

Острая и резкая боль пронзила грудь. Микаса выгнулась и закричала. Дыхание моментально спёрло, лёгкие сжались, будто вакуумный пакет, вязкий ком встал в горле, а язык уловил солоноватый привкус железа. В глазах потемнело и зарябило. Аккерман вцепилась в мокрые волосы Энни, но силы, будто высосанные незримым существом, оставили её, и рука безвольно повисла вдоль тела.

Нет, Микаса не могла вот так проиграть, ведь Эрен надеялся на неё.

***

Дот сквозь своё отражение в стекле обеспокоено следил за развернувшимся на площадках сражении. И он совершенно не мог понять, почему на душе было так тяжело. Это были не первые его игры, через его руки прошёл с десяток команд, он уже много раз видел кровь, боль и страдания. Ведь он уже давно к этому привык, ведь все они, все те, кто являлся на Арену со своими желаниями, в конечном итоге приходили к одному концу. Все они были просто инструментом. И эти дети не были исключением. Дети. Может, это всё потому, что для него они действительно были детьми? Может, то раздражающее, не покидающее чувство тоски и жалости, что терзало его старое сердце, было следствием того, что к этой троице Дот относился как к обычным детям, у которых вся жизнь ещё была впереди? Ведь им было всего по восемнадцать лет. Или уже? Что значили цифры в их ужасном, полном противоречий и несправедливости мире? Для кого-то восемнадцать — лишь короткий отрезок времени, начало его жизненного пути, а для кого-то — конечная остановка. Дот взглянул на свои сухие морщинистые руки. Смогут ли они дожить до того возраста, когда с лёгкостью можно будет сказать: «Я доволен прожитой жизнью, мне не о чем жалеть», да и будет ли вообще существовать такой день в их собственной истории?

— Эти игры не перестают меня удивлять! — восхитился Закклай, облизывая губы и с интересом смотря в голографический экран. — Я поражён обеими вашими командами. Поразительно, сколько силы в этих юных телах! Сколько энергии!

— Эх, молодость, — протянул Зик, покачиваясь на стуле. — Где наши годы?

— И не говорите, — глухо засмеялся Даллис. — Честно признать, иногда я жалею, что не родился Меченным. — Из динамиков раздался восхищённый вопль ведущего. Закклай ахнул и захлопал в ладоши. — Вы только посмотрите, что вытворяет! Поразительно, просто поразительно!

Дот прищурился и заиграл желваками — всё это было ужасно. Рико наверняка следила за показателями игроков и уже готовилась к последствиям, но всё же стоило её предупредить самому.

— Ох-ох, — застонал Зик. — Мистер Пиксис, кажется, ваша команда оказалась в затруднительном положении, не находите?

Дот перевёл взгляд на его отражение в стекле. Даже так он смог увидеть коварную улыбку на его заросшем лице. На тонком запястье завибрировал электронный браслет, Пиксис извинился и поспешно покинул комнату. Он отошёл на несколько метров от двери, надел на ухо беспроводную гарнитуру и твёрдым голосом проговорил:

— Докладывай.

— «Сэр», — прозвучал в ухе искажённый голос подчинённого, — «военные начали движение. Они стягивают силы к приграничным зонам и мобилизуют резервы».

— Их цель?

— «Не могу знать, сэр, информация засекречена, полный доступ имеют только ранги А и S. Также началась проверка личного состава».

Дот тихонько цыкнул. Что они замышляют? Неужто по их душу собрались? Пиксис сжал в ладони набалдашник трости. Нет, невозможно, они действовали незаметно, только если… Только если в их рядах не завелась крыса.

— «И вот ещё что: военные действуют совместно с бюро охраны».

— Что? — воскликнул Дот. А этих ещё зачем приплели? Ситуация начала принимать дурной оборот. — А что с опытным образцом?

— «Насколько мне известно, он так и не был протестирован».

Странно, казалось, сейчас это первостепенная задача военных.

— Я понял тебя, Оньянкопон. Слушай внимательно: удали о себе все данные из системы и возвращайся на базу, будь внимателен, хвост нам ни к чему.

— «Вас понял!» — Дот уже хотел отключить связь, как в ухе вновь зазвучал голос: — «Сэр, неужели?..».

— Да, — согласился Дот, — похоже, это настало раньше, чем мы планировали.

Он завершил вызов и снял гарнитуру с уха.

— Что-то случилось?

Пиксис быстро убрал гарнитуру в карман пиджака и обернулся к стоящему у двери Зику. Неужели этот прохиндей подслушивал его?

— Ничего серьёзного, — ответил Пиксис, натягивая на себя максимально радушный вид. — В поместье воришка пробрался, дворецкий звонил сообщить об этом.

— В какое неспокойное время мы живём, — театрально запричитал Зик, — каждый норовит оторвать кусок от чужого пирога. Надеюсь, вы преподадите этому вору хороший урок.

Зик откланялся и вразвалочку направился к лестнице.

— Вы что же, не останетесь до конца раунда? — окликнул его Дот.

— Мне надо кое с кем повидаться, — бросил ему Зик, не оборачиваясь, — да и что-то мне подсказывает, что этот поединок уже подходит к концу. Всего доброго, мистер Пиксис, ещё увидимся!

Дот проводил его задумчивым взглядом и покрутил в руке трость. Грядёт буря.

***

Такие игры Эрену определённо нравились. Наконец-то он может сразиться с настоящим бойцом, сразиться с человеком на равных. А что ещё больше поднимало его боевой дух, так это то, что Райнер не был врагом. Он был его соперником. Эрен в этом раунде не сражался, а соревновался. Настоящие состязания! Великий дух соперничества! Эрен с наслаждением улыбнулся и переступил с ноги на ногу.

— Вижу, ты весь в нетерпении, — заметил Райнер.

— Ещё бы. Я покажу тебе, чего я стою.

Эрен покажет ему всю свою мощь, всё, чему он научился за это время, и докажет Армину, что непобедимых противников не существует.

— Оу-у, — протянул Райнер, и на лицо его пала устрашающая тёмная тень, — жду этого с нетерпением.