Уже наступило утро, прогорала вторая закладка щепы и пошёл делать новую. Процесс копчения шёл по плану. Я разжёг очередную партию дров, и ждал, пока они прогорят. Я сидел, укутавшись в тёплый плед, который мне подогнала артель ткачей, видя, что я вынужден подолгу сидеть на улице, пока идёт процесс копчения, и пил тёплое вино, которое часто заменяло мне чай или кофе. Дождя не было, но утро выдалось ветренным и холодным, казалось, что сейчас всё замёрзнет. Осень плавно переходила в зиму. Мне ещё нудно было пойти проверить ловушки и перемёты, но настроения особого не было.

Скинув плед, я начал ворочать готовые угли. Пора загружать шкафы. Очень удобная система рольставней помогала мне в работе. Оставляя небольшую щёлку, я обеспечивал необходимую тягу воздуха, а открывающаяся вверх стенка позволяла проводить манипуляции со щепой, не теряя жара в коптильне. Сейчас наступал третий, завершающий этап, поэтому я решил ещё загрузить рыбы и мяса для горячего копчения. У меня остались рёбра, которые не вошли в основные шкафы, а если честно, я специально их оставил, и ещё были засоленные окуни и угри, которые пользовались большой популярностью.

Набив шкафы и заложив щепу, я снова укутался пледом, чтобы насладиться свежестью утра. Место загрузки шкафов было перекрыто покатой крышей для того, чтобы дождь не мешал работать, но стен не было, так как можно угореть. И мне очень нравилось сидеть под крышей, особенно когда капал дождь, и дышать свежим горным воздухом, с едва уловимыми запахами копчёного мяса.

– Поздорову, сосед! – знакомый голос прозвучал в тишине очень неожиданно, – Беда у меня!

– Здорово, Порфирий! – я отозвался на голос, – я в коптильне, сюда проходи!

Так как коптильню я спрятал за домом, так и к леднику ближе и никто не беспокоит понапрасну, а вид на горы вполне сохраняется.

– Беда у меня, Васька! – Порфирий был совсем запыхавшийся, – жуткая беда!

– Да что ты всё кудахтаешь, сядь, отдышись! – я налил Порфирию тёплого вина, – Выпей, расслабься и расскажи, чего и как.

Порфирий жахнул бокал вина за один глоток, и тут же налил себе ещё, и ещё один выпил, но уже не полностью.

– Снасильничали! – Порфирий ухватился за голову, – Суки такие! Снасильничали!

– Кого? – я уставился на рыдающего крепкого мужика, – Да расскажи ты толком!

– Парни непутёвые, пришли на двор, от непогоды укрыться, мы их приняли, Дашулька моя им поесть приготовила, винца с дороги дала, – Порфирий затопал ногами и затряс головой и кулаками, – а они её втроём снасильничали!

– Где эти уроды, – каким-то спокойным и страшным голосом произнёс я, даже сам удивился, – ты знаешь, куда пошли?

– Господь с тобой! – Порфирий по обыкновению перекрестил меня, – ты ни как один их ловить собрался? Они на слабые ребятки!

– Дочка живая? – я перевёл тему разговора, – не убили?

– Слава Создателю, живая кровиночка моя, – мужик опять перекрестился, – дома лежала, плохо ей! Гвардейцы пришли, сказали, что в купель отнесут. Так вот, они Дашулю лечиться понесли, а я к тебе.

– А чего ж ты с дочерью-то не пошёл, непутёвый? – я покачал головой, – ей сейчас твоя поддержка как никогда нужна!

– Ты думаешь? Думаешь, мне бежать туда надо? – Порфирий поменялся в лице, – Ах я балда старая! Правда твоя, с доченькой мне быть надо!

– Беги давай! – я хлопнул Порфирия по плечу, – А ты чего прибегал-то?

– Так предупредить! Ты один живёшь, а их трое, – Порфирий заозирался вокруг, – как бы не сотворили беды какой!

– Не волнуйся дружище! Я справлюсь! – я обнял сердобольного мужика, – Беги к дочери и спасибо тебе!

Я смотрел во след убегающему порфирию, и думал о том, что вот кому повезло. Попал в лучший из возможных миров, и не один, а с дочерью, с родным человеком. А мне даже подохнуть не с кем было. Ребята из моего отделения все полегли, и никто не оказался тут вместе со мной. Обидно. Чем они хуже меня? Они все достойны нового мира.

А вот то, что тут появились какие-то мрази, которые девок насилуют – непорядок. Нужно что-то придумать будет, и изловить уродов. И только я об этом подумал, как меня окликнул тихий голос:

– Эй мужик! Есть чего пожрать? – не могу сказать, что голос мне понравился, к тому же меня терзало какое-то предчувствие, – слышь меня?

– А ты где, мил человек? Выйди хоть, а то не пойму с кем разговариваю-то? – я уже понял, что порфирий был прав, и предупредил меня не зря, – или прятаться будешь?

На мои слова из зарослей на склоне горы вывалились три реально здоровых мужика, почти таких же здоровых, как и я.

– Ну так что, есть пожрать? – дружелюбием громила не отличался, – долго я спрашивать не буду.

– Да ладно, чего там! – я старался вести себя как можно дружелюбнее, – сейчас принесу! Дома вино есть и мясо.

– Тащи, чувак, мы не обидим! – верзила уселся на моё место, и завернулся в мой плед, испачкав его о свою грязную одежду, – давай быстрей, чё встал!

Ярость кипела внутри меня, я хотел тут же взять свой топор и разделать молодчиков на части, но у меня возникла ещё одна мысль, поэтому я сдержал первый порыв, и пошёл на кухню. Здесь мой взгляд упал на картридж. Я злорадно ухмыльнулся, и развернул инструменты. Как там титька говорила? Два, семь, восемнадцать? Набрав инжектор парализующей смесью, я разрядил его в кувшин с крепким вином, потом подумал, и сделал это ещё три раза. Потом прихватил четыре здоровых стакана и вышел на улицу к гопникам. То, что я увидел меня взбесило ещё больше. Они открыли шкафы с коптящимися окороками, вытащили по целому окороку и теперь сидели за большим уличным столом, на котором я обычно разделывал туши и жрали мои окорока, отрезая он них куски кривыми ножами, которые обычно используются охотниками. Скорее всего они устроились в ватагу охотников, а потом сбежали, прихватив ножи с собой. Коптильные шкафы оставили открытыми и сейчас всё остывало. Я поставил кувшин и стаканы на стол, а сам побежал закрывать копчение. Я ещё раз скрипнул зубами, увидев, что пара свиных боков просто валялась на земле, видимо гопникам они мешали вынуть окорока, поэтому их просто выкинули на землю.

Шкафы я закрыл, копчение отряхнул, и повесил обратно. К тому времени как я вернулся, все трое сидели со стеклянными глазами, роняя слюни. Я с сожалением посмотрел на испорченные окорока. Они их больше покромсали, чем съели, но, чтобы не терять продукт, я всё-таки вернул ноги в коптильню. Ну вот что за люди? К ним ведь тут все относятся по-человечески, а они ведут себя как форменные уроды! Я поборол в себе желание порешить мерзавцев и просто связал их, а потом перетаскал в сухой сарай, где было достаточно тепло, чтобы не замёрзнуть. Потом вылил остатки вина на землю, помыл кувшин, и стал ждать Порфирия. Он по-любому должен вернуться. Мне же теперь предстояло почистить плед, и убрать следы погрома, что оставили дебилы в коптильне.

Порфирий появился к вечеру. К этому времени я уже успел убраться, почистить с помощью элементалей плед, и снова сидел на своём месте, наслаждаясь вечером и улучшающейся погодой. Так всегда бывает перед похолоданием или снегопадом.

– Как дочка, дружище? – я поприветствовал страдальца, не успел он открыть рот, – поправилась?

– Да, сосед, всё замечательно! Слава Создателю, – Порфирий перекрестился, – в этом мире лечатся такие болячки, от которых на Земле токмо помирать приходится.

– И не говори, сосед, – я налил Порфирию вина, – пойдём покажу чего, помощь твоя нужна.

Я подвёл мужика к сараю, и показал ему три тела мордоворотов.

– Узнаёшь? Эти у вас гостили? – я посмотрел на изменившееся лицо мужика, – Эти? Можешь отвести душу, а я потом ими займусь, тока не говори никому, ладно?

– Вот уважил, вот так уважил, – порфирий захрустел кулаками, – век твою доброту помнить буду.

– Пользуйся! – я похлопал довольного мужика по плечу, – Я дверку-то прикрою, а то как бы не сквозняк.

Минут тридцать – сорок я развлекал себя закатом и добрым вином. А ещё я достал хорошо прокопчённые рёбра, и сейчас радовал себя вкуснятиной. Потом пришёл запыхавшийся Порфирий.