– Рыбак, говоришь, – Петер подошёл ко мне, одновременно задавая вопрос, мне сразу в глаза бросилась бляха на сумочном ремне, как я понял – знак отличия мастера, – какой рыбалкой занимался?

– Да так, закидуха, поплавок, ни чего особенного, – Я говорил, щурясь на солнце, это было даже хорошо, чтобы никто не заподозрил враньё, – если удочка есть – пойдём, покажу!

– Удочка в этом мире – это дорогое удовольствие, чтобы тратить её на дураков, – мастер продолжительно смотрел мне в глаза, – ты знаешь, где ты?

– Никак нет! Не знаю, – я первый раз говорил правду, – может расскажете?

– Что тебе рассказать? – Это проговаривание вопросами было немного странно, – про этот мир?

– Ага, – я решил немного понаглеть, – а то я тут уже минут десять и ничего не понимаю.

– Хм, решил наглость включить? – Мастер, видимо был знаток человеческих сущностей, – Хорошо, я расскажу, и на твоё счастье сейчас с нами нет Сира Ториуса, а то у него один рассказ, потом наглость за копьём срежет. Понимаешь, о чём я?

– Нет, – я теперь говорил искренне, – я десять минут здесь и поверь мне ни чего совершенно не понимаю.

– Ты умер в своём мире, на Земле, – варяг рассказал мне очевидную мысль, – и теперь ты находишься на другой планете. Она называется Дейдара. Переводится как «подарок князя». Историю происхождения я тебе рассказывать не буду. Здесь несколько иные законы мироздания, поэтому именно тут можно возрождать души умерших. Так как ты умер?

– В бою, за пулемётом, – я посмотрел прямо в глаза норду, – мне оторвало ногу и ещё кое-чего из ненужного, я заминировал своё тело и очнулся здесь.

– Похвально, значит ты всё-таки воин? – Мастер посмотрел на меня уже добрее, – нет, воин – это призвание, а я служил, отрабатывая контракт, очень хотелось выжить, да видно не судьба.

– Честность ценится нашим Создателем превыше всего, – мастер слегка хлопнул меня по плечу, – а чем бы ты хотел заниматься здесь?

– А нужно сразу определиться, или можно осмотреться? – я решил сказать всё как есть, – Я же не знаю, где у меня лучше получаться будет.

– Можешь и осмотреться, вот только кто тебя кормить будет? – Мастер слегка улыбнулся, – Тут пока с этим строго, да и не получится деньгу попрошайничеством добыть.

– Почему? – мне было интересно, как тут всё устроено, – жадные все?

– Нет, не жадные, – Мастер ещё раз улыбнулся, – денег тут нет пока ещё, совсем.

– Коммунизм победил? – окружающие меня люди тоже проявляли любопытство, но никто в разговор не встревал, – или как?

– Почти, руки не дошли, но в планах есть, – мне казалось, что рыбак сейчас начнёт ржать, – ну так что, пойдёшь к нам? Не понравится отпустим, ищи своё призвание дальше.

– Ну так-то чего бы не пойти, пойду, – я решил с чего-то начать, – а удочки тут правда редкость?

– Правда, а ты предложить чего хочешь? – моряк прищурился, – или умеешь чего?

– Да у меня дома полтонны снастей осталось, – я поднял глаза к небу, – вот думаю, мож сгонять?

Викинг ржал от души, остальные озирались и переглядывались, в конце концов, отсмеявшись, норд показал мне на дорогу, ведущую куда-то через сады, и сказать топать до верфи, а там сказать, что Мастер Петер прислал.

Я, не дожидаясь волшебного пенделя, побрёл по дороге, куда послали. Идти было удивительно легко, как будто мне сейчас было не двадцать пять, а пят лет. Вся накопленная усталость, что собралась за три года войны куда-то улетучилась, воздух был абсолютно чист и наполнен ароматами весенней природы и пением птиц. Изредка к нему примешивалось мычание коров, и кукареканье петухов. В общем – настоящая деревня. Только домов деревянных не видно, все строения из розового мрамора, и стоят ровненько, как по линейке. Травка между деревьями аккуратно подстрижена, как будто только что убрали лишнее, и воздух наполняли ароматы скошенного луга.

Дорога привела меня к большому мраморному дому, судя по количеству окон – казарме. Ещё я обратил внимание на то, что в этом городе не было простых крыш. Одни купола и куполо-подобные конструкции. Вот и казарма была покрыта куполом, но только сильно вытянутым вдоль здания, типа детской ванночки, и при этом золотого цвета! Да уж, наши цыгане обзавидовались бы по полной программе. Переливающиеся окна довершали общую картину. Во все стороны от казармы тянулась мощёная набережная, а на добрую сотню метров вперёд уходил сдвоенный пирс, оставляя широкий канал от казармы в сторону моря, или озера? А может быть фьорда?

Вообще мне понравилось, как тут всё организованно – даже казарма выглядела не так как я привык, а как-то вычурно, что ли. Даже лавочки вдоль набережной были излишне монументальны, и без спинок. Вот это уже совершенно странно. Почему было не сделать спинки? А ещё мне очень понравилось, что каждое изделие было подписано, каждый камешек, каждая деталь. Правда разобрать я не мог, что именно написано, но смотрелось очень гармонично. Я какое-то время ходил рядом с казармой и разглядывал всё вокруг, но потом меня увлек вид абсолютно прозрачной воды, и если бы не блики воды, то можно было бы увидеть рыб на большой глубине, единственное чего я не увидел, так это дна. Скорее всего тут очень глубоко.

Моё внимание привлёк ступенчатый спуск к воде, заканчивающейся ровной площадкой, плавно уходящей в воду, и я, не задумываясь поскидывал с себя одежду, благо рядом никого не было, и залез купаться. Вода очень напомнила мне байкальскую – прозрачная, солнце жарит, а вода не сказать, что студёная, но и не покупаешься особо. Очень скоро я, стуча зубами, выбрался из воды и торопливо стал натягивать на себя белую тунику. Удивительный материал – вроде тонюсенькая ткань, но согревает моментально, и воду убрала тут же. Потрясающее место! Я сел на ступеньку, подставил лицо тёплому солнышку и начал ждать пробуждения или конца этой удивительной сказки. Но чайки всё также кричали и их крики разносились меж горами, лёгкий прибой шелестел о ракушки набережной, а сон не собирался прекращаться. Сказать, что я не был расстроен – значит ничего не сказать. Я был несказанно рад тому, что тут нет войны, нет мусора, нет галанета, нет ни чего, чего я помню из прошлой жизни, кроме чистейшей и девственной природы.

Я так и сидел бы до вечера, если бы меня не нашёл мой «наниматель». Я не заметил, ка он подошёл, скорее всего из-за того, что местная обувь совершенно не издаёт шума, разве что солдатские сабатоны, но рыбаку они были не нужны.

– Как тебе? Нравится здесь? – Петер сел рядом со мной на ступеньку, – Создатель сделал почти всё сам, за шестьдесят лет непрерывной работы.

– Горы тоже сам насыпал? – я прищурил один глаз, пытаясь разглядеть собеседника, – и море выкопал?

– Нет, горы и озеро было, – рыбак хохотнул, – а вот все строения и сады – это уже он.

– Один? Я думаю, тут тысяча таджиков вкалывала, – я вспомнил как велись стройки у нас, – один… Круто, ничего не скажешь.

– Не веришь мне? – Петер продолжал спокойно смотреть на меня, – А какой сейчас год на земле?

– Какой год? – Я помрачнел, – третий год войны, две тысячи тридцать пятый, чтоб его.

– А сейчас на земле был бы две тысячи восемьдесят восьмой, – как-то буднично произнёс Петер, – как тебе такой расклад?

– Как это восемьдесят восьмой? – Я окончательно открыл глаза и уставился на викинга, – откуда ты знаешь?

– Знаю, потому что я сам умер в две тысячи восьмидесятом, – Петер продолжал оставаться таким-же серьёзным и никак не выдавал своим поведением какой-то неправды, – я был достаточно глуп, чтобы пойти в шторм спасать сети, и вот теперь я здесь.

– То есть это не байки? Мы на самом деле все умерли и теперь в другом мире? – я почувствовал, как по моей спине прошли мурашки и похолодели ноги, – Это правда?

– Правда, и я очень рад тому, что это так, – Рыбак встал на ноги и упёрся взглядом в озеро, – сейчас мы можем дышать, ходить, заниматься любимым делом, спать с женщинами и даже родить детей, вместо того чтобы гнить где-то там и больше ничего не чувствовать.