– Я хотел бы поговорить с вами, – менее твердым тоном, чем обычно, произнес Лебель.

– Я, кажется, уже дала показания вам и инспектору Нордбергу, – более твердо, чем обычно проговорила Шейна.

– Мне хотелось бы узнать о вас чуть больше, – настаивал Лебель.

– В материалах полицейского дела вы найдете все, что вам нужно, – сказала Шейна и, развернувшись, сделала пару шагов, когда молодой инспектор преградил ей путь.

– Подождите хотя бы немного, – он положил свою ладонь девушке на плечо, – мы можем встретиться где-нибудь в спокойном месте и…

– И где же вы найдете более спокойное место? – улыбнулась Шейна. – Простите, мне просто интересно узнать, что вы скажете.

Лебель улыбнулся ей в ответ.

– Ну, если вы хотите, то мы можем…

– Я ничего не хочу, – оборвала слова Виктора Шейна, намеревалась снова уйти, но рука Лебеля по-прежнему находилась на плече девушки.

– Мне необходимо встретиться с вами, – произнес, наконец, Лебель. Шейна подняла голову и их взгляды еще раз пересеклись.

– Вы по-прежнему думаете, что я что-то не договариваю, и надоедливыми расспросами хотите выведать у меня важную информацию об убийстве? – вопросительно посмотрела на инспектора Шейна.

– Нет, не совсем. Я лишь хочу узнать больше о вашей жизни, – продолжил Лебель.

– Значит, вы не устроите мне профессиональный допрос, как вы обычно в таких случаях делаете?

– Нет, – произнес он, улыбаясь.

– Значит, вы приглашаете меня на свидание? – с легкой иронией в голосе произнесла Шейна.

– Да, – сказал Лебель, – назовем это так.

– И мы не будем говорить об убийствах? – с сомнением прошептала девушка.

– Ну, разве, что чуть-чуть, – с улыбкой ответил ей Лебель, и они вместе прошли эти жуткие исполинские врата смерти.

Глава 15.

Было раннее утро. Парк выглядел слишком пустынным, в нем никого не было, кроме Шейны. Зеленые кроны деревьев сгущали потоки света, образовывая свой мир теней и причудливых переливов внутри парка. Гравиевые дорожки разветвлялись и имели бесчисленное множество продолжений. Они уходили куда-то в глубину парка, скрывая свое дальнейшее местонахождение и заставляя поломать голову над тем, куда они могут завести.

В некотором отдалении от беседки, где находилась Шейна, безмолвно блестела живописными бликами зелено-голубая вода, по гладкой поверхности которой бесшумно плавали крохотные коричневатые уточки. Изредка доносился шум проезжавших по шоссе автомобилей, но звук этот был приглушенным, раздававшимся откуда-то издалека, словно бы даже не совсем реальным.

Неожиданно послышались отчетливые шаги, которые с каждой минутой различались все явственнее, позволяя определить, что принадлежали они мужчине. Шейна обернулась, когда наступила тишина. Позади нее стоял Лебель.

– Вы пришли на полчаса раньше назначенного времени, – медленно протянула слова Шейна.

– Вы, как я уже успел убедиться, и в чем у меня не осталось никаких сомнений теперь, пришли гораздо раньше меня, – добавил к вышесказанному Лебель.

Латентность повисла в воздухе. Каждому было что скрывать.

– Удивительное чувство испытываешь, когда смотришь на солнце сквозь листву деревьев. Свет будто бы просачивается через крону, отчего листья светятся – это так сказочно и красиво. Иногда обыкновенные, ничем не примечательные на первый взгляд вещи кажутся такими чарующими, точно их коснулось волшебство. Отчего это происходит? – вопрошающе посмотрев на Лебеля, произнесла Шейна.

– Я думаю, это зависит от человека, который непосредственно смотрит на эти прекрасные вещи, – обескуражено ответил Виктор.

– А может, это чувство очарования зависит от самих вещей, и человек здесь вовсе не причем?

– Если бы это было так, то, учитывая, что понятие красоты было бы равнозначно определенным для всех, одни и те же вещи нравились бы исключительно всем, а другие не нравились бы абсолютно никому.

– То есть, можно утверждать, что только человек воздействует на вещи, а вещи не могут воздействовать на человека?

– Как раз наоборот, вещи оказывают более сильное влияние на человека, чем человек на вещи, просто сила этого воздействия находится в прямой зависимости от конкретного человека. Это значит, что одна и та же вещь может оказать мощнейшее воздействие на одного индивида, и вовсе обделить своим вниманием другого.

– Значит, вы согласны с утверждением, что красота всегда в глазах смотрящего?

– Более чем, – кивнул Лебель.

– А что вы считаете подлинно красивым, чем вы готовы восторгаться и восхищаться? Музыкой, игрой, любовью?

– Мне нравятся все три варианта, – ответил Лебель, – а вы? Что выберете вы?

– Слова. Да. Я обожаю слова. Некоторые из них так прекрасны. Нет, не удивляйтесь так, я говорю чистую правду. Это действительно так. Мне нравится писать и произносить слова, в этом есть свое особое очарование.

Лебель улыбнулся.

– Первый раз встречаю человека, влюбленного в слова. А к каким из них вы испытываете наибольшую симпатию? – с долей насмешливости в голосе спросил Лебель.

– Нет, не потешайтесь надо мной, – засмеялась Шейна. – Слова действительно очень много значат для меня. Я испытываю удивительное чувство, когда соединяю их в предложения, которые затем становятся полноценным текстом. Это как ноты в музыкальном произведении: необходимо, чтобы каждая была на своем месте, и только совокупность нот рождает мелодию, не хаотичная разбросанность звуков, а определенная их последовательность. То же самое характерно и для литературного произведения. У каждого слова есть свое место в предложении, и, переставив его в другое, можно, тем самым, разрушить всю музыку текста.

– А как давно вы начали испытывать любовь к словам?

– Когда я впервые поняла, что можно их соединять между собой так, чтобы рождалась мелодия – где-то в возрасте пяти лет. Особенное счастье я испытывала, когда узнавала новые слова, которые теперь тоже могла использовать в создании предложений. Мне нравилось сочетать противоречивые понятия, чтобы достичь двусмысленности в созданном образе, показать многогранность вариаций для понимания, мне доставляло удовольствие предметы материального мира награждать одушевленными прилагательными, словно они живые, я приходила в восторг от использования одних слов для описания других, чтобы глубже проникнуть в их суть. Я и сейчас не утратила эту страсть.

Нет ничего прекраснее, когда звуки определенным образом преобразуются в слова, сочетаются между собой, влюбляются друг в друга…

– Но это же так просто: соединять слова! Это умеют делать почти все люди, – возразил Лебель.

– Ничего подобного, – вполголоса оспорила Шейна, – вам это только так кажется. Нажимать на клавиши или дотрагиваться до струн тоже могут практически все, но не каждому дано рождать мелодии, заставляющие плакать или смеяться, в общем дающие чувствовать то, что при обычном раскладе человек испытывает только в моменты крайнего душевного возбуждения.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.