Глава 13.

Мелькание дней в калейдоскопе человеческой жизни останавливает чья-то рука. Иногда его останавливает рука того, кому эта жизнь принадлежит. Легкая дробь звуков, тихая помесь невысказанных слов, вращающихся в помутневшей от боли голове – и судьба порой бывает предрешена. Если бы, разумеется, на этом все и заканчивалось. Но нет, этот круговорот снова приходит в движение – все начинается сначала. Так всегда. Кто сможет остановить процесс? Есть ли надежда на спасение, когда потеряна вера?

Виктор Лебель с самого утра находился в состоянии, которое следовало бы описать как легкая ажитация. Он знал, какой непростой сегодня предстоит для него день. Похороны Джоанны – место, где соберутся все подозреваемые в таинственном убийстве. Он непременно должен быть там в назначенный час. Лицо человека, его мимика, телодвижения, жесты, позы, речь, тембр голоса, взгляд, походка могут поведать знающему интерпретацию, которая будет, несомненно, полезна, если не сказать, станет важной зацепкой в раскрытии дела.

В расследовании преступлений всегда приходится иметь дело с психологией человека, его светлой и темной стороной, закрытыми, теневыми краями его психики. Самое опасное, с чем приходится сталкиваться на этом пути – это ложные тропинки, которые уводят так далеко, что перебраться в начало дороги не так то просто.

Виктор Лебель был довольно самоуверенным человеком, что нередко бывает свойственно молодости. Его всегда привлекали тайны, скрытые под слоем правды и лжи. Как сложно иногда отделить одно от другого! Порой ложь может перерождаться в правду в одном предложении, хотя, чаще бывает все же наоборот.

Мир загадок и секретов притягивал математически сложенный ум молодого детектива. Без них он не мыслил своей жизни. Если их не было в реальности дней, то Лебель часами просиживал за сложными запутанными логическими задачами, тренируя свои мыслительные способности и находя в этом смысл своего существования. Он искал трудностей, он жаждал неразрешимых на первый взгляд головоломок. А, как известно, кто ищет, тот найдет. И вот, трудности сами нашли его.

В четверть двенадцатого Виктор Лебель покинул здание полиции, чтобы разрешить непростую трагедию жизни девушки, которой случилось умереть на своей собственной свадьбе. Он успел как раз вовремя. Все присутствующие находились в зале, где состоялось прощание с покойной. В воздухе витал дым фимиама. В кадиле горел ладан. Сладковатый запах смолы распространялся из чаш, висевших на позолоченных цепочках. Вдыхая в себя этот благовонный аромат, Виктор Лебель чувствовал легкое головокружение и умиротворение.    Никакой суеты не было. Собравшиеся мирно сидели на деревянных скамьях, и, казалось, были погружены в некий транс голосом, монотонно, но отчетливо, произносившим слова молитвы, музыкой, окутывавшей помещение реквиемом прощания и упокоения, благоуханиями религиозных курений.

Когда прощание с покойной было завершено, все сидящие встали и последовали за похоронной процессией на кладбище, где все уже было готово к их приходу. В зале осталась сидеть только одна девушка. Виктор Лебель сразу ее узнал. Это была Шейна. Шейна Демер, подруга убитой.

Он подошел ближе. В бледных руках она сжимала две молочно-белые хризантемы, голова была слегка наклонена, волосы отдельными прядями разбросаны по плечам. Шейна сидела несколько скованно, будто замерла на мгновение, и только руки ее отображали жизнь, когда кончики пальцев дотрагивались до тонких, почти ювелирных лепестков нежно-меланхоличного цветка.

– А вы ведь не обо всем нам тогда рассказали? – прервал молчание Лебель, разбив тишину лишь несколькими звуками.

– Что? – послышалось в ответ слабое слово, разбавленное таким же еле различимым эхо.

– Виктор Лебель, – представился мужчина в черном костюме, – я расследую это дело. Вы не помните меня? – с удивлением на лице спросил он.

– Нет…я…конечно я помню вас… Вы подошли так неожиданно, я не думала, что здесь кто-то остался. Все ушли на похороны, – со значительными перерывами во фразах добавила Шейна.

– А почему вы не последовали за всеми? И, кстати, вы еще не ответили на мой первый вопрос, – с едва обозначившейся на лице улыбкой сказал Лебель.

– Простите, – Шейна внимательно посмотрела в глаза стоящего рядом мужчины, – но я, я забыла ваш первый вопрос.

– Не думал, что за такое короткое время можно забыть, о чем шла речь в разговоре, хотя, вполне возможно, под воздействием чувств вы не совсем ясно воспринимали мои слова. Что ж, дам вам вторую попытку: что вы не договариваете?

– А вы думаете, что мне есть, что скрывать? – немного вызывающе произнесла Шейна.

– Полагаю, да. Иначе я не стал бы задавать вам такой вопрос.

– Простите, но мне уже пора идти, а если вы считаете, что я что-то недоговариваю, то это ваша работа узнать – что. Я вам, к сожалению, помочь ничем не могу.

Шейна взяла лежащую рядом с ней небольшую сумочку, встала со скамьи и стремительно вышла, если не сказать выбежала из зала, который все наполнялся и наполнялся с каждой новой минутой свежими дымовыми парами фимиама. Виктор Лебель спокойно вздохнул и сказал самому себе:

– Я узнаю это, поверьте мне Шеннен Демер, узнаю, что вы скрываете. И более того, вы сами обо всем мне расскажете, запомните это.

Глава 14.

Лебель стоял в некоторой отдаленности от основной массы людей, собравшихся за тем, чтобы сопроводить Джоанну Кольстад в последний путь. Его руки были скрещены на груди, глаза плавно пробегали всех присутствующих, подмечая мельчайшие и не представляющие, на взгляд обывателя, никаких сведений, детали.

Шейна изредка поворачивала голову в сторону Лебеля, и, когда их взгляды соприкасались, тотчас оборачивалась назад. По всему было видно, что ей не нравилось, что инспектор изучает ее.

Сивилла Кольстад с легким раздражением на бледном лице равнодушно наблюдала за происходящим. Но как часто за безучастностью скрывается тончайшая отзывчивость души, струна, задетая чьей-то рукой, непременно откликается на это действие гаммой переливчатых звучаний, но люди научились заглушать, или, вовсе подавлять в себе реакцию лютни.

Руперт с неизменной для него претенциозностью и дипломатической сдержанностью тоже не выдавал особых чувств, лишь слегка иногда опуская глаза, будто прячась за веками от взглядов, оброненных на него окружающими людьми. Его невозмутимости и спокойствию можно было найти логическое объяснение, но разве так должен вести себя убитый горем муж?

Секретарь Руперта, Ева Эдели, тоже находилась среди присутствующих. Хотя она была еще довольно молода, но выглядела вне сомнения старше своих лет. Из материалов заведенных полицией дел Виктор Лебель помнил многие подробности, в том числе и даты рождения всех, кто был на той, ставшей роковой для невесты, свадьбе. Детали – вот что сейчас было важно. Лебель понимал, что возможно некоторые из них не имеют к убийству никакого отношения, но, вполне возможно, что именно такой, замеченный, как бы некстати, элемент, станет важной зацепкой на пути к раскрытию преступления. То, что поначалу кажется лишь пустым отзвуком брошенного на дно колодца камня, может впоследствии оказаться чем-то совсем иным. Наше воображение играет с нами, или мы с ним? Когда чего-то не знаешь, приходится полагаться на ощущения, интуицию, но как часто она обманывает нас. Доверие – вот без чего невозможна жизнь. Нужно учиться этому, как птенцы учатся летать, как дети учатся ходить.

Наконец, гроб опустили глубоко под землю, каждый бросил на его лакированную крышку горсть земли, и присутствовавшие стали расходиться по своим делам.

Шейна зашагала неторопливой походкой по направлению к огромным исполинским воротам безмятежного на первый взгляд царства мертвых. Дождь уже прекратился, некое подобие радуги появилось в глубине неба, и можно даже было сказать, что наступил долгожданный день. Она шла медленно, и ветер слегка касался длинных волос девушки. Вдруг чья-то рука задела ее плечо. Шейна обернулась. Позади нее стоял Виктор Лебель. Какое-то время они просто молча смотрели друг на друга, каждый не в силах высказать ни слова. Но замешательство это длилось не дольше доли секунды.