–А ведь правда, командир: как бы гроза, – сказал стоявший рядом Крамаренко. – Но я такое слышал. Пушки там во всю палят.
И в этот момент сзади, со стороны НП комполка раздались два пистолетных выстрела – оговорённый сигнал о том, что где-то на ближнем участке фронта немец, наконец, двинулся за своей смертью.
Глава 8. Зверь двинулся
Первый снаряд разорвался в трёх метрах от основной траншеи роты. «Случайный перелёт, или они целят не в переднюю позицию, а сюда?» – мелькнуло в голове Исы. И тут же череда разрывов накрыла полк, вычертив огненную линию по всему участку его обороны.
Многоголосый отчаянный крик разнёсся по траншее, но сразу же был поглощён чудовищным грохотом взрывающихся повсюду снарядов.
Иса упал на дно траншеи, ткнулся лицом в землю и запоздалым суетливым движением прикрыл голову каской. Земля дрожала под ним, сверху на него что-то сыпалось, в воздухе стал чувствоваться запах крови.
Тяжёлое словно куль с камнями, на Ису упало тело. Он взвыл, пихаясь изо всех сил. И с ужасом увидел рядом мёртвое лицо Крамаренко.
–Нет, не так! Нет! – зарычал Иса, пытаясь встать.
Волны горячего воздуха носились по траншее, шевеля тела лежавших в ней людей. Иса подумал, что вокруг уже нет живых, но, подняв голову, увидел двух солдат, стоявших в метре от него на четвереньках. Они смотрели на своего взводного так, словно ждали, что он может остановить этот страшный обстрел.
Иса вдруг словно посмотрел на себя со стороны. Жалкий, измазанный землёй, привалившийся к стене, чтобы не упасть, уже мало похожий на командира. И всё-таки командиром он был, обязан быть.
–Взвод, встать! Быстро! – изо всех сил заорал он. – В переднюю траншею, мать вашу!!
Стараясь снова не упасть, Иса бросился по траншее, пиная лежащих солдат, поднимая их на ноги. Один за другим его бойцы ныряли в ход сообщения, ведущий к передней позиции. У многих на головах не было ни касок, ни даже пилоток, но все они были с оружием.
Пробежав весь участок своего взвода, Иса остановился, увидев, что до следующего изгиба траншеи в ней лежат только трупы. Соседний взвод был полностью уничтожен.
Осколки продолжали бить по брустверу, стенки траншеи быстро осыпались, её дно колебалось так, что, казалось, вот–вот в нём образуется провал.
Тут новая горячая волна снесла Ису с ног. На этот раз он поднялся быстрее, уже не хватаясь за стену. Иса понимал, что ведёт себя глупо, медля с уходом, но он снова встал на приступок и огляделся, пытаясь увидеть, что происходит на дальних участках позиции батальона. За густым дымом и непрерывно разлетающимися вокруг земляными брызгами трудно было что-либо разглядеть.
Кто-то ухватил его сзади за руку и потащил к ходу сообщения. Иса инстинктивно вырвал руку.
–Чего стоишь, командир? – злобно закричал ему в лицо Головач. – Сдохнуть здесь хочешь?
–Руки убери! – прохрипел в ответ Иса, но за Головачом всё-таки побежал.
Недалеко от начала хода сообщения Иса увидел валявшееся на дне траншеи противотанковое ружьё. Двое мёртвых бронебойщиков лежали у развороченной взрывом стрелковой ячейки. Едва Иса шагнул туда, словно тонкая игла царапнула его по руке. Он ткнулся спиной в стенку окопа, завозился, повторяя:
–ПТР взять! ПТР взять!
Головач яростно выругался, сбросил с плеча винтовку, метнулся по траншее и через несколько секунд вернулся, волоча за собой одной рукой противотанковое ружьё, а в другой неся несколько сумок с патронами к нему.
Когда они появились в передовой траншее, со всех сторон понеслись радостные крики:
–Командир! Командир здесь!
Ротный санинструктор Иванов тут же подбежал к Исе и принялся обрабатывать спиртом глубокую царапину от осколка на его правом предплечье.
–Отделенных ко мне! – приказал Иса.
И только в этот момент он с радостью осознал, что передовая траншея обстрелу не подвергается.
–Семеро убитых во взводе, – доложил командир первого отделения Яговдик. – Пока по списку 43 человека. Оружие с собой, но ящики с запасом патронов там остались. Один пулемёт разбит, и миномёт немцы угробили. И петеэрщиков. Хорошо хоть ружье Головач принёс.
–Да, видно, нафотографировали «рамы» нашу основную позицию, – зло произнёс Иса. – Всё разглядели!
Он отнял у санинструктора свою перевязанную руку, болезненно поморщился, указал стоявшим рядом сержантам в сторону немцев.
–Скоро полетят бомбами нас добивать. Всем теперь здесь маскироваться, чтобы с воздуха в траншее людей видно не было! Пусть хоть землёй бойцы засыплются! А, как только обстрел закончиться, отправить в основную траншею половину бойцов, кто пошустрее. Чтобы перетащили сюда уцелевшие боеприпасы. Пусть выяснят ещё, что с другими взводами, и что там, на позициях артиллеристов. А посыльному Святкину, наконец, важное дело: пусть отыщет командира роты, если тот жив, или того, кто вместо него.
–Значит, воевать здесь будем? – спросил Яговдик.
–Как комроты прикажет. Но лучше бы здесь затаиться, – Иса говорил быстро, глотая слова. – Как бы: там почти все погибли, а здесь никого нет. Тогда мы немцам засаду устроим.
–А ну как самолёты решать и сюда ударить?
–Мы их к основной позиции подманим – десяток бойцов там выставим. Они на подлёте самолётов сделают по ним пару залпов трассерами.
Сержанты только покачали головами, снова удивившись сообразительности молодого комвзвода.
Через сорок минут артобстрел прекратился. И сразу же вдалеке стал слышен гул моторов.
–Пятнадцать минут, чтобы обернуться! – крикнул Иса посыльному Святкину, первым бросившемуся по ходу сообщения.
За посыльным к основной траншее поспешили назначенные бойцы. Среди них были десять солдат, вооружённых самозарядными винтовками Токарева.
«Надо было им «мосинки» взять! – запоздало подумал Иса. – СВТ, если в грязи побывала, ненадёжна».
Между тем вдалеке, за вражескими траншеями нарастал гул моторов. Одновременно высоко в небе в свете Луны стали видны вражеские самолёты. Около четырёх десятков чёрных точек плыли с запада ровными линиями.
Неожиданно в траншею стали быстро входить солдаты и сержанты из других взводов роты.
–К вам под команду, товарищ младший лейтенант! – сказал черноусый сержант. – Все как есть – двадцать два человека от двух взводов. А офицеров всех побило. Святкин сказал, что наши здесь – ну и мы сюда.
–Значит, комроты и Гречаный погибли?
–Как есть. Вы у нас в роте последний офицер.
Между тем, вражеские самолёты быстро приближались.
–Разбейте ваших солдат на две группы, и пусть идут на фланги! – приказал Иса. – Командиров выберите сами. Теперь нас всего пол роты, а держать придётся весь ротный участок!
Со стороны основной позиции навстречу самолётам понеслись короткие прочерки трассирующих пуль. Одновременно в траншею начали один за другим возвращаться бойцы взвода с патронными и гранатными ящиками.
–По местам, и замерли! – закричал Иса, и голос его по-мальчишески истончился. – Начинаем! Начинаем воевать!
Пикирующие бомбардировщики летают только в светлое время суток, поэтому на рассвете 28 июня на советские дивизии обрушили бомбовый груз с высоты тяжёлые «Хейнкели–111». Цели они накрыли, окончательно разрушив большую часть советских траншей на участках прорыва. Другие группы «Хейнкелей» совершили налёты на выявленные авиаразведкой сосредоточения советских резервов, на командные пункты, узлы связи. В результате 15-я, 121-я и 160-я стрелковые дивизии понесли очень большие потери. Некоторые части потеряли до 80 процентов личного состава; было разгромлено не менее половины артиллерийских батарей. Сильный налёт был совершён и на находившуюся недалеко от реки Тим в полосе обороны 121 сд, станцию Черемисиново, где был разбомблен бронепоезд «Челябинский железнодорожник».
У Брянского фронта по-прежнему не было серьёзной авиационной поддержки, так как эшелоны с топливом для самолётов 2-й Воздушной армии, которая срочно перебазировалась на аэродромы фронта, туда ещё не прибыли. Действующих авиагрупп не хватало даже для прикрытия фронтовых аэродромов. Поэтому удары от них отводились в основном благодаря оперативно организованным ложным аэродромам. Уже 28 июня только на ложный аэродром у реки Кшень немцами было совершено двести двадцать семь самолетовылетов.
