–Мы отбили врагов под Москвой, но у Харькова вышло плохо, – сказал девушка. – Ты, Иса теперь будешь на самом опасном месте. Если Гитлер вдруг задумает наступать в сторону Кавказа, чтобы захватить нашу нефть, первым под удар может попасть Воронеж.

–А, может, и Сталинград, – вставил Иван.

–Если наступать будут от Курска, Воронеж им не обойти! – твёрдо произнесла Эльза.

–Нет, сестрёнка, Воронежу всё равно ничего не угрожает! – возразил Сева. – К нам в Горком Комсомола неделю назад приезжал лектор из Москвы. Он сказал, что поражение у Харькова – стечение обстоятельств, и что больше такого повториться не может. Пусть только попробуют! Красная Армия им покажет!

–Конечно победит, раз я иду на фронт! – со смехом произнёс Иса.

–А я вот, подожду, пока, – сказал Иван. – Когда надо, тогда и пойду. Бронь мне на заводе дали не просто так. Из всех приёмщиков техники, только я не даю гнать брак. Даже начальник ОТК Старков меня за это гнобит.

–Ну, Старкова тоже можно понять, – примирительно произнёс Сева. – Ты же, и правда… иногда палку перегибаешь. А фронт ждёт военную технику. Старков даже в Горком Комсомола жаловаться на тебя приходил.

–Пусть жалуется! А если тебе на бээмке с расшатанной трансмиссией воевать придётся?

И всё-таки у них здесь, возле праздничного Сада Пионеров не было настроения спорить всерьёз. Тем более что теперь вместо детского хора на сцене парка играли известные всему Воронежу два юных баяниста, постоянно побеждавшие на пионерских музыкальных конкурсах.

Наступило семь вечера, праздник близился завершению. Было ещё достаточно светло, но дети за оградой, уже сильно устали. Набегалась и наигралась и сестра Ивана Светка. Она уже несколько раз подходила к воротам парка, но каждый раз передумывала и бежала обратно.

Вспомнив о ещё одном нерешённом с военкоматом вопросе, ушёл Иса, обещав перед отъездом обязательно зайти в гости к Эльзе и Севе, чтобы побеседовать с их мудрой мамой Софьей Петровной.

Затем Иван начал делать знаки Светке, вызывая её из парка. И девочка неторопливо пошла к воротам, поминутно оглядываясь на весело кричавших ей мальчишек.

В этот момент Эльза заметила в отдалении знакомые фигуры и, к своему неудовольствию, узнала Черепкова и Головача. Конечно, она не раз видела их в городе и после школы, но здесь бывшие школьные хулиганы были совсем не к месту.

Баянисты закончили играть детские песенки и перешли к лирической мелодии. Мягкие успокаивающие звуки поплыли по парку, смиряя усталых озорников, растворяя в себе детские голоса, напоминая всем о скором завершении праздника. Кажется, даже шум фонтана стал как будто тише.

Слушая чудесную музыку, Эльза мысленно перенеслась в недалёкое довоенное прошлое, когда городские парки были местом отдыха и свиданий, а парковая музыка играла не для утешения уже уставших от войны людей, а просто для того, чтобы доставить людям радость.

И вдруг у Эльзы заболело сердце – сжалось на мгновение и неровно забилось в тревожном ритме. Окружающие картинки застыли, движения людей стали странными – плавными, словно у персонажей замедленных кинокадров. Вечер был светлый, уличные фонари ещё не включали, но фигуры детей в парке стали погружаться в сумрак, словно над ними поднималась широкая тень.

Маленькая Светка, со счастливой улыбкой идущая к воротам парка. Мужчина в рабочем комбинезоне, пришедший, видимо, только что со смены, зовущий из парка своего сына. Женщины на улице 11 мая, глядящие в небо. Музыка, которая становилась всё тише и тише.

Почему-то Эльзе захотелось закричать, но она не могла произнести ни звука. Подняв взгляд, она лишь стояла и смотрела на появившуюся только что над крышами домов большую серую птицу, которая летела вниз, прямо на парк.

Страшно завыл ветер вокруг стремительно проносящегося над парком самолёта. Несколько огромных бомб выпали из его брюха и с отвратительным свистом обрушились на детей.

«Этого не может быть! – успела подумать Эльза. – А воздушная тревога? Её же не было!»

Земля вздрогнула так, что многие из людей, стоявших у ограды парка, упали. Тех, что в первую секунду устоял на ногах, расшвыряло в стороны взрывной волной. Грохот от нескольких одновременных взрывов был таков, что во всех окрестных домах посыпались заклеенные бумагой стёкла.

Эльзу сбил с лавки Савкин, потянув за руку к земле и Севу. Огненный смерч пронёсся над ними, осыпав пеплом, горячей землёй, изранив руки острыми мелкими камешками. Эльза закашлялась от накрывшего их порохового смрада. У неё заболело всё тело, но она и не подумала проверить, нет ли на ней серьёзных ран. Быстро поднявшись, она встала перед тем местом, где раньше был Сад пионеров, и где теперь клубилось полное красных всполохов дымное облако.

Гул огня, скрип ломаного дерева в глубине облака, перестук мелких камешков, продолжавших падать на землю. И ни одного вскрика, ни звука человеческого голоса в первые секунды после взрыва.

Влажная капля потекла Эльзе по лицу. Она смахнула её, но это оказалась не вода. Пальцы Эльзы были в крови. И это была не кровь из покрывающих её ладонь царапин.

–Хейнкель-111 – немецкий средний бомбардировщик, – пробормотал Сева обморочным голосом. – Помещается восемь осколочно-фугасных бомб по 250 килограммов.

И вдруг он завыл, хватаясь за лицо.

–Тихо, Сева! Не так! – прохрипел Савкин, с трудом поднимаясь на ноги.

В этот момент со всех сторон понеслись крики.

–Туда! – решительно произнесла Эльза. – Там должны быть живые!

Она всё-таки заплакала, но заставила себя идти.

Между тем туманное облако быстро теряло густоту, и пространство парка начало открываться взгляду. Истерзанные детские тела в пионерских галстуках лежали повсюду. Брызги крови покрывали здесь всё: землю, упавшие стволы деревьев, их листья, цветочные клумбы, гнутые металлические столбы фонарей. Словно это был кошмарный сон – на тех деревьях, которые устояли, висели части тел и клочья одежды.

Маленькая Светка лежала у самой ограды. Её мертвое лицо всё ещё улыбалось. Из под её платьица высовывалась только одна ножка. За спиной Эльзы раздался болезненный стон, но она не стала останавливаться, предоставив Ивану скорбеть над любимой сестрой.

«Нужно помочь живым! Нужно помочь живым!» – мысленно повторяла Эльза.

Крики стали громче, надрывнее, со всех сторон слышался топот бегущих к парку людей. С трудом заставляя себя смотреть, Эльза пошла по парку, обходя мёртвые тела, ища живых.

Она увидела медленно бредущую навстречу девочку лет двенадцати. Словно рыбка, вытащенная из воды, девочка судорожно глотала воздух, не издавая при этом ни звука. Эльза быстро шагнула к ней, но девочка зашаталась и упала, суча ручкой по огромной рваной ране на боку.

Шедший за Эльзой Сева прихватил было её на руки, но Эльза крикнула ему, что их помощь нужна другим.

У посечённого осколками старого дуба они, наконец, нашли живых. Раненый в руку мальчишка пытался зажать другой рукой рану на плече лежащей без сознания девочки. Её кровь сочилась у него меж пальцами, и от этого мальчишка жалобно стонал. Своей же боли он словно не чувствовал.

Полоской, оторванной от школьного фартука девочки, Эльза перевязала ей рану. А Сева снял с мальчика пионерский галстук, быстро скрутил жгут и перетянул ему руку.

–Ты иди! – сказал мальчику Сева. – Только вниз старайся не смотреть. Я за тобой.

И поднял девочку на руки.

–Дети плачут. Я слышу, – сказал он Эльзе и пошёл навстречу вбегавшим в парк людям.

А Эльза двинулась дальше, осматривая каждое лежащее на её пути тело. В какой-то момент её эмоции словно бы начали выключаться. Теперь она смотрела на кровь, по которой ей приходилось ступать, отстранённо, как смотрят на нарисованную картинку. Словно всё происходило с кем-то другим.

Ускорив шаг, она пошла к развороченной эстраде. На чудом сохранившейся лавке застыло несколько мёртвых детских тел; их спины были изрешечены осколками. Недалеко от эстрады, рядом с погибшей вожатой Эльза нашла двух живых девочек, на которых ран не было. Девочки посмотрели на неё наполненными ужасом огромными глазами.