========== Глава 3 ==========

As a rapturous voice escapes,

I will tremble a prayer

And I’ll beg for forgiveness.

Your sins into me. (c)

Матрас прогибается под тяжестью второго тела, и спину Чарльза обжигает жаром, исходящим от Эрика. Леншерр медленно скользит горячими, чуть шершавыми ладонями по рукам Ксавьера. Ведет обратно, с нажимом проводит по бокам, а Чарльз, заливаясь румянцем и судорожно дыша сквозь зубы, утыкается лицом в подушку. Эрик трется об него всем телом; жарко, прерывисто дышит в ухо, проходится языком по шее, оставляя влажный след, слегка прикусывает нежную кожу.

– Эрик, – выдыхает Чарльз, облизывая пересыхающие от возбуждения губы.

Эрик хрипло посмеивается, а после дразняще шепчет:

– Поджарить тебе яйца, Чарльз?

Плавящимся от перевозбуждения мозгом Ксавьер не сразу осознает, что только что услышал.

– Ч-что?

– Яйца. Ты будешь яйца, Чарльз?

Ксавьер начинает понимать, что что-то явно не так. Сквозь сон он слышит стук в дверь, и голос матери, которая вновь спрашивает:

– Так что с яичницей, милый? Тебе приготовить завтрак? Вставай, Чарльз, проспишь учебу!

Ксавьер окончательно просыпается и торопливо отвечает:

– Да, мам, встаю! Уже встал, – тихо добавляет он, когда шаги матери удаляются по направлению к кухне.

С тяжелым стоном переворачивается на спину, понимая, что все это время терся вставшим членом о постель, а подсознание услужливо подсунуло соответствующий сон. Чарльз сползает с кровати, голова будто чугунная, несмотря на то, что он лег прошлым вечером пораньше. Встает под прохладный душ; вода смывает липкий пот, которым покрылись грудь и лоб студента. Чарльзу надо бы поторопиться, чтобы успеть собрать сумку и не опоздать на первую лекцию, но в голове возникают картинки их поцелуя с Эриком. Губы начинает покалывать, и Чарльз чувствует новую волну возбуждения, которая прокатывается по телу. Судорожно выдыхает, обхватывая стоящий член, обводит головку большим пальцем. Чарльзу хочется, чтобы Эрик был сейчас здесь: прижимался грудью к спине, как во сне, прихватывал острыми зубами мочку уха, чтобы это ладонь Эрика сжимала его член. Ксавьер упирается свободной рукой в мокрый кафель, смыкает зубы на плече, чтобы не застонать, и продолжает фантазировать, как бы он толкался в ладонь Эрика, чувствуя бедрами возбуждение самого Леншерра, как бы тот ласкал Чарльза, шепча, что и как он бы сделал с Ксавьером. Чарльз кончает с задушенным всхлипом, смотрит, как вода смывает следы семени, и боится представить, как будет смотреть Эрику в глаза.

Они пересекаются с Леншерром во время большой перемены. Толкутся среди студентов, которые торопятся высыпать во двор, чтобы хоть немного подышать свежим, весенним воздухом, и отдохнуть от жарких, душных аудиторий.

– Как ты? – спрашивает он, отодвигая Чарльза за свое плечо, и прокладывая путь к лестнице.

Ксавьер вспоминает о том, что произошло утром, и чувствует, что краснеет. В этот момент, Эрик, пробившись сквозь толкучку, тянет Чарльза за руку, и они оказываются в коридоре, который ведет в крыло кафедры биологии.

– У меня последняя пара, – поясняет Леншерр, – провожу тебя, а после пойду в театр. Приходи, как закончится лекция.

Отпускает руку Ксавьера, напоследок проведя кончиками пальцев по запястью. От этого мимолетного, чуть ощутимого прикосновения, Чарльз вспыхивает с новой силой. На губах Леншерра появляется плутовская улыбка, и он едва слышно шепчет, чтобы только Чарльз услышал:

– Хочу тебя поцеловать, Чарльз, – и от того, как Эрик произносит его имя, Ксавьеру хочется довольно зажмуриться и нырнуть в объятья Леншерра, но кругом люди, поэтому с нежностями приходится повременить.

– Кстати, сегодня мне приснился довольно интересный сон, – переводит он тему, довольный реакцией генетика, а Чарльз готов проклинать всех и вся, потому что в голове тут же начинают крутиться, словно кадры из кинофильма, моменты его сновидения, – хочешь, расскажу?

И судя по взгляду с хитрецой и лукавой улыбке немца, Чарльза ждет весьма занимательный рассказ.

– Я уверен, что ты замечательный рассказчик, Эрик, – он пытается скрыть смущение, – но зачем мне твой сон?

– Как зачем? – в свою очередь Эрик старается скрыть довольный оскал, – хотя знаешь, Чарльз, я не только хороший рассказчик. Своим ртом я могу делать много других, не менее восхитительных вещей.

И заливисто смеется, глядя на пунцового от смущения студента. Чарльз вскидывает изумленный взгляд на Эрика, потому что впервые тот смеется так открыто и заразительно. Обычно Леншерр смеется редко, и будто бы про себя. Поэтому Чарльз забывает, что вроде как должен обидеться, что смеются над ним, и сам расплывается в лучистой улыбке.

Чарльз не перестает поражаться тому, насколько ласковым оказывается Эрик. Ксавьер сопоставляет свое первое впечатление о Леншерре, и то, каким он оказывается в действительности. Чарльз замирает с трепетом каждый раз, когда Эрик нежно обхватывает его лицо и мягко целует, ласкает, дарит тепло и заботу, ничего не требуя взамен. Все, что хочет Чарльз – свернуться клубком в сильных руках Леншерра, в кольце которых он чувствует себя так безмятежно и уютно. Ксавьер утыкается ему в шею, тычется холодным носом в бьющуюся жилку, проходится невесомыми поцелуями по подбородку, а после с довольным стоном глубоко вдыхает его запах. Леншерр пахнет дождливой осенью, золотисто-каштановой листвой, прохладным, свежим ветром и солоноватым морским прибоем. В тайне Чарльз мечтает побывать с Эриком на море: стоять у кромки бескрайней и бездонной воды, смотреть на кипучие волны, рокот которых утробно отзывается внутри, и чувствовать себя самым защищенным, потому что пока Эрик держит его в своих руках, Чарльзу не страшна эта седая необъятная пучина. Еще Чарльз хочет знать, как это – засыпать рядом с Эриком, лежать у него под боком, едва ощутимо поглаживая лицо, чтобы не потревожить сон. И как это – просыпаться рядом с ним, когда он взъерошенный, одолеваемый дремотой, теплый, еще пахнущий сном. Чарльз изводит себя этими видениями, грезит о них, вот только Эрик никуда не торопится. Сначала Чарльз переживал, что не может быстро дать Леншерру всего, что дают друг другу люди в отношениях, но Эрик оказался очень степенным и терпеливым, не давил Чарльза, ни на чем не настаивал. И теперь вот Ксавьер сам начал ломать голову над тем, как дать понять ему, что он готов двигаться дальше.

Когда он стучит в дверь Леншерра трясущейся от холода рукой, с него потоком льется дождевая вода. Вообще, – доходит до Чарльза с опозданием, – не самым мудрым решением было относить Леншерру забытую у Ксавьера куртку. Чарльз видел, что на горизонте собираются темные грозовые тучи, но решил, что успеет быстро найти дом Эрика, оставить куртку и вернуться до дождя домой. Погода была явно не на его стороне, когда на полпути к цели обрушила на студента потоки холодной воды. В тот момент, когда Эрик открывает дверь, Ксавьер не может с точностью сказать, какие эмоции написаны на лице немца, потому что очки запотели и то, что Чарльз трет их мокрым рукавом пиджака, не особо меняет ситуацию.

– Чарльз? – судя по тону, он все же удивлен, потому что явно не ожидал встретить в девятом часу вечера под своей дверью гостя, который похож на промокшего до нитки бездомного щенка. – Проходи скорее.

Эрик втягивает Чарльза внутрь и закрывает за ним дверь.

– Я хотел занести твою куртку, думал, вдруг она понадобится тебе завтра, – объясняет Ксавьер, протягивая ему вещь, с которой тоже капает вода.

И снова усиленно трет стекла очков рукавом. Леншерр лишь усмехается, забирает из рук горе генетика злосчастную куртку, небрежно откидывает ее в сторону, снимает очки с Чарльза, и говорит:

– Раздевайтесь, мистер Ксавьер.

Чарльз тут же заливается краской смущения, хлопает растерянно глазами и не знает, что сказать, потому что он представлял себе все несколько по-иному.