– Раздевайся, а я сейчас наберу ванну. Я никуда тебя не отпущу, посмотри на себя – хоть выжимай. Ты весь продрог, простудишься, заболеешь. Снимай одежду, пока будешь отогреваться в ванной, развешу твои вещи, – Эрик начинает раздевать Ксавьера, но тот краснеет еще сильнее (хотя, казалось бы, сильнее некуда), и начинает сам судорожно раздеваться. Леншерр понимает, что смущает Чарльза, поэтому уходит готовить ванну. Через несколько секунд до генетика доносится голос Эрика, который старается перекричать звук льющейся воды:
– Я оставил для тебя полотенце и штаны с футболкой! Ванна слева по коридору, первая дверь! Буду ждать тебя в комнате!
Чарльз торопливо стягивает с себя остатки одежды, которую скидывает к мокрой куртке, и, трясясь от холода, торопливо идет на звук льющейся воды. Ванная комната оказывается довольно маленькой: стены покрыты светлым кафелем, слева от двери небольшой, вычищенный умывальник, на нем мыльница, стакан с одинокой щеткой. Над умывальником небольшой шкафчик с зеркалом, которое уже успело запотеть. С обратной стороны двери прибит крючок, на котором весит обещанное полотенце, справа стоит невысокая табуретка, на которой аккуратной стопкой лежит одежда. Чарльз плотно прикрывает за собой дверь, стягивает последнюю деталь гардероба, и с блаженным стоном опускается в горячую воду. Окунается до самого носа, чтобы быстрее согреть озябшее тело.
Вода уже едва теплая, когда он все-таки решает, что пора вылезти и показаться на глаза радушному хозяину. Насухо вытирается, надевает чистые вещи, от которых пахнет порошком, и подходит к зеркалу. Чарльз откровенно не доволен тем, что видит в данный момент: глаза и нос слегка покраснели, влажные волосы вьются крупными кольцами. «А чего ты хотел? Выпорхнуть из ванны, как нимфа?» – фыркает про себя Ксавьер, и покидает ванную комнату. Напротив он видит еще одну дверь, которая ведет в кухню, которая тоже обставлена весьма скромно, но вместе с тем там есть все необходимое. Кухня оказывается проходной и дальше Чарльз наконец-то заходит в комнату, которая является единственной в доме Эрика и служит тому и кабинетом, и гостиной, и спальней. Раньше Чарльз никогда не был у Леншерра, поэтому с интересном оглядывается: у окна стоит массивный, потемневший от времени деревянный стол, на котором кипа бумаг, стопки книг и печатная машинка. По обе стороны от стола – шкафы, доверху набитые книгами. С левой стены – комод, который явно из одного гарнитура со столом. Справа – односпальная железная кровать с кованой спинкой. Чарльз переводит взгляд на Эрика, который стоит около кровати. Эрик в темно-синем халате и с влажными волосами после ванны.
– Я сделал чай, чтобы ты согрелся, – Леншерр поднимает с прикроватной тумбочки кружку, от которой идет пар, и протягивает ее Ксавьеру. – Чувствуй себя, как дома.
– Мне очень неловко, Эрик. Прости, пожалуйста, за эти неудобства, – Чарльз берет кружку и греет ладони о теплые бока.
– Перестань, никаких неудобств. Я рад, что ты, наконец-то, посетил мою скромную обитель.
Он с легкой улыбкой смотрит на гостя, и не мешает осмотру. Дом немца и правда выглядит довольно скромно, но вместе с тем очень уютно. Везде идеальный порядок, кроме письменного стола.
– Тебе идет моя одежда, Чарльз, – нарушает тишину Леншерр.
– Только штанины немного длинноваты, – неловко улыбается тот, и слегка разводит руки в стороны, то ли, чтобы выразить свои чувства по этому поводу, то ли, чтобы Эрику лучше было видно, как выглядит в его футболке и пижамных штанах Ксавьер.
– Иди ко мне, – Эрик ложится на кровать и слегка хлопает ладонью по покрывалу.
Чарльз медлит, после аккуратно ставит опустевшую кружку обратно на тумбочку, и опускается на кровать рядом с ним.
– Места, конечно, маловато, – замечает Леншерр, двигаясь ближе к краю.
– В самый раз, – не соглашается Чарльз, устраиваясь у Эрика под боком. Сразу же перекидывает через него руку и ногу, утыкается холодным носом в шею. Леншерр целует Ксавьера в макушку, обнимает крепче, прижимает ближе к себе.
Они лежат в тишине, только дождь продолжает шуметь за окном. Эрик мягко перебирает вихры Чарльза, изредка прикасаясь губами к виску Ксавьера. Чарльзу кажется, будто они с Эриком уже тысячу раз лежали вот так: вместе, согревая друг друга.
Он потягивается, поднимает голову с плеча немца – тот лежит с закрытыми глазами, дышит глубоко и размеренно. Чарльз несколько секунд не отрывает от него взгляд, а после целует в щеку. Леншерр никак не реагирует. Ксавьер приподнимается на локте, а другой рукой касается ключицы, осторожно ведет ниже, отодвигая ворот халата. Чарльз задерживает дыхание, когда кончики пальцев касаются груди: он никогда еще не трогал Эрика так, никогда еще не был так близко к его телу. Чарльз опускает руку еще ниже, только успевает дотронуться до пояса, чтобы развязать его и откинуть полы халата в стороны, как руку перехватывают. Чарльз испуганно вскидывает голову, и натыкается на пристальный взгляд Эрика. Тот совсем не выглядит сонным: смотрит на Чарльза, пытается казаться равнодушным к происходящему, но Ксавьер по глазам видит, что Леншерра ведет.
– Что ты делаешь, Чарльз? – И голос тоже выдает его.
Вместо ответа генетик торопливо и немного неуклюже седлает бедра Эрика, ложится ему на грудь, и с нетерпеливым стоном приникает к губам. Эрик не перехватывает инициативу, не пытается направлять Чарльза, просто позволяет делать Ксавьеру все, что тому вздумается. И тот не собирается упускать момент: покрывает его лицо быстрыми поцелуями, спускается на шею, скользит губами ниже к груди, отрывается лишь на секунду, чтобы наконец-то развязать пояс и избавиться от мешающей вещи. Чарльз поспешно откидывает полы халата в стороны и замирает: он даже не претендует на роль самого объективного и рассудительного человека, но Эрик – самое прекрасное, что Ксавьер видел в своей жизни. Леншерр по своему понимает паузу, протягивает руку к Чарльзу, касается щеки:
– Чарльз, не нужно торопиться. Если ты не готов, то…
– Нет, Эрик, пожалуйста! Я очень хочу, чтобы… чтобы ты… – и вмиг теряет всю свою решительность. Чарльз смущен и не знает, как сказать, что безумно хочет Эрика, что много раз представлял и мечтал о том, как они будут вместе. Но все это было лишь в его фантазиях, а открыто признаться Леншерру у Чарльза не хватает духа.
Эрик все понимает без слов. Садится на кровати, успокаивающе целует юного студента, пробирается большими горячими ладонями под футболку, оглаживает бока. Постепенно Чарльз расслабляется, обвивает руки вокруг шеи Леншерра, отвечает на поцелуи и трется об Эрика.
– Одежда мешает нам, Чарльз, – Эрик стягивает свою же футболку с послушно поднявшего руки Ксавьера. Скидывает болтающийся на локтях халат, и ждет, пока генетик неловко выпутается из штанов.
И в этот момент, стоя на коленях между раздвинутых ног Эрика полностью обнаженным, Чарльз сконфуженно и застенчиво пытается прикрыться руками. Отступать уже поздно, но Чарльз чувствует себя просто гадким утенком по сравнению с Эриком. У Леншерра крепкие плечи и руки, гладкая золотистая кожа, красивое сильное тело, и на фоне всего этого Чарльз еще больше стесняется своей бледной кожи, и усыпанных веснушками плеч и груди. Эрик же качает головой, тянет Чарльза на себя, укладывает спиной на кровать, сам опускается сверху:
– Ты очень красивый, Чарльз. Самый красивый. Верь мне, – и когда Эрик смотрит так нежно, проникновенно и чувственно, говорит низким от возбуждения голосом, Чарльз готов поверить каждому его слову.
Ксавьеру кажется, что один из его снов стал реальностью: Эрик медленно целует его, проникает языком в рот, касается неба, проходится языком по кромке зубов. Выцеловывает веснушки на плечах, переходит на грудь. Ксавьер быстро, поверхностно дышит и тоненько скулит сквозь зубы. Леншерр довольно урчит в ответ, не отрываясь от покрасневших сосков Чарльза: покусывает, проходится языком, оставляя влажную дорожку, на которую слегка дует, от чего кожа тут же покрывается мурашками. Генетик не выдерживает и вскидывает бедра – начинает тереться членом о живот Эрика. Леншерр сразу же отстраняется от него и все, что остается Ксавьеру – разочарованно, обиженно застонать.
