– Почему у нас только час? – вдруг подает голос мальчик. Он запыхался и дышит довольно тяжело.

– Очевидно, Щ.И.Т. приготовил подарок для армии, – усмехается Наташа, оборачиваясь через плечо и подмигивая Стиву.

– Подарок? – Роджерс обеспокоенно хмурится. – Но никто ведь не пострадает?

Романова смотрит на него с улыбкой, явно умиляясь чужой наивности, а Барнс удивляется про себя – ну что за тепличный цветок им попался? Однако суть мальчишка улавливает быстро, понимает какие подарки и сюрпризы можно ожидать от Щ.И.Т.а.

Аккурат к тому времени, как они добираются до западной границы зоны, с северо-запада раздается громкий взрыв, вслед за ним еще два.

– Склады?

– Склады, – кивает мужчина, внимательно из-за угла здания проверяя, есть ли поблизости солдаты. На самом деле он почему-то уверен, первый взрыв – склады правительства, а вот два последующих – скорее всего учебка правительственных войск. Фьюри и отвлек внимание от выхода из зоны, и сократил число противников.

– Склады с оружием, – поясняет Наташа, глядя на встревоженного мальчишку.

И Барнс не совсем понимает, что сподвигает их ко лжи. Его мало волнует душевное спокойствие этой хилой надежды человечества, так почему он не высказал свое предположение, а согласился с девушкой? Сейчас не время думать об этом, нужно незаметно выйти за пределы карантинной зоны.

Они продвигаются к скрытой лазейке. На пути им попадается одинокий, отошедший на приличное расстояние от наблюдательного пункта солдат. Джеймс жестом приказывает оставаться на месте, а сам тихо подбирается ближе. Он не видит смысла убивать, в этом нет никакой необходимости, поэтому Барнс бесшумно вырастает за спиной очень невнимательного вояки и пережимает тому шею, пока солдат не теряет сознание. Джеймс аккуратно опускает его на землю, попутно обшаривая карманы, патроны лишними не будут.

– Быстрее, – тихо командует мужчина, когда Наташа и Стив появляются рядом.

Он ныряет в узкий проход между обшарпанной стеной и железным забором, там дальше, метрах в двух, металлическими листами прикрыта криво вырезанная дыра. Джеймс отодвигает их, в который раз удивляясь, как этот проход не обнаружили, и ждет, пока девушка и мальчик пролезут. Наташа быстро, а главное тихо оказывается по ту сторону, Роджерс же сначала запинается о металлические листы, шум от которых не услышит только глухой, а потом умудряется зацепиться то ли рукавом, то ли рюкзаком за острый край.

– Аккуратно, Стив, – шепчет Романова, помогая ему перелезть.

Море. Наташа советовала представлять себе море, чтобы успокоиться. Джеймс перебирается последним, загораживает проход, и продолжает путь, представляя голубые спокойные волны, в которых он хочет утопить это ходячее недоразумение. Это бы однозначно помогло ему стать спокойнее.

Ладно, пусть карантинную зону они и смогли покинуть очень и очень легко, но это было самым простым отрезком пути – дальше нужно выйти из самого города. Зона не распространяется на весь Нью-Йорк. Так что впереди лежит целый заброшенный мегаполис, кишащий зараженными.

***

К тому моменту, как совсем рассвело, они продвинулись вглубь города километра на два-три, не больше. Приходилось быть очень внимательными, не только вглядываться, но и вслушиваться во все, что их окружает. Останавливаться, проверять, пережидать. Такими перебежками далеко не уйдешь.

Город представлял собой торжество природы над цивилизацией. Опустевшие, заброшенные дома, выцветшие от времени и солнца, дождя и снега. Чернеющие проемы окон и витрин, как пустые, незрячие глазницы. Кучи мусора: бумага, банки, пакеты, брошенный транспорт на обочинах, дорогах, тротуарах. И по-прежнему возвышающиеся над городом небоскребы. В некоторых все еще сохранились окна, стеклянные переходы, но большинство – проржавевшие скелеты, обнажившие стальные внутренности. И кругом один цвет – зеленый. Яркая, насыщенная зелень везде. Трава, деревья, вьюны, оплетающие здания, тянущиеся ввысь, медленно покрывающие и уничтожающие все, что когда-то создал человек, стирающие последние следы пребывания людей.

И тишина. Очень-очень тихо. В детстве мама привозила Джеймса в Нью-Йорк, они гуляли по паркам, улицам, и кругом сновали люди, гул не смолкал ни на минуту. А теперь только крик редкой птицы мог нарушить безмолвие. Да скрип каркасов зданий, нависающих над головами.

Стив озирался по сторонам, распахнув изумленные и сияющие глаза. Он еще ни разу не видел столько простора, таких зданий, буйства красок и столько свободы.

– Осторожней! – Наташа успевает подхватить его под локоть, когда мальчик, в очередной раз засмотревшись на поблекшую, почти нечитаемую рекламу, растянутую по стене дома, запинается и едва не проезжается носом по треснувшему асфальту.

– Извини, – Стив смущенно улыбается, – никогда не видел ничего подобного.

– Вот выйдем из города, там будет настоящая красота, – девушка понимающе кивает.

Роджерс ей нравится, она вообще редко проникается к людям, но с мальчиком сразу оказалась на одной волне. И Джеймс почему-то не в восторге от этого наблюдения.

– Тише, – прерывает он начавшийся разговор. Каждый звук кажется громче, чем он есть на самом деле, а Барнс не хочет, чтобы их услышали.

Романова тут же кивает и прикладывает палец к губам, подмигивая мальчику. Стив согласно улыбается, но улыбка тут же пропадает с его лица, когда он переводит взгляд на своего проводника.

Он понимает, что не понравился Барнсу. Он слышал о любви с первого взгляда, в его же жизни безотказно работало правило нелюбви с оного. Стив видел, с каким выражением смотрел на него мужчина в приюте, и его взгляд, полный суровости, раздражения, разочарования и презрительной брезгливости видел тоже. Роджерс не в обиде. На него, за его неполные семнадцать лет, многие так смотрели. И дети – другие обитатели приюта, и взрослые – воспитатели и жители зоны. Так что Стив не питает каких-то иллюзий, касательно собственной персоны, он прекрасно понимает, что не лучший кандидат в спутники, но он дал себе слово, что будет стараться изо всех сил быть полезным и не быть обузой. И пока, судя по всему, у него не очень получается. Барнс явно им недоволен.

Мужчина идет впереди, мальчик следует за ним, стараясь двигаться бесшумно, удивляясь про себя, как такому огромному, неповоротливому на вид Барнсу, удается так беззвучно ступать. Романова замыкает шествие. Вообще, Стив замечает, что Барнс и Наташа действуют, как отрегулированный, хорошо слаженный механизм. Они знают, что делать, как и куда идти, и для этого им не надо переговариваться, они будто читают мысли друг друга. Он еще не знает, что это сказываются долгие годы плечом к плечу, воз и маленькая тележка передряг, в которых приходилось оказываться на пару, и выручать друг друга из, казалось бы, абсолютно безвыходных ситуаций. Так что да, Джеймсу и Наташе не нужны слова, чтобы быть уверенными, что спина прикрыта, и прикрыта надежно.

Они идут уже около восьми часов. Солнце почти в зените, хорошо, что есть тень от деревьев и зданий. Барнс чувствует, как рубаха прилипает к мокрой спине и пот по шее стекает за ворот, неприятно щекоча кожу. Он слышит тяжелое и усталое дыхание за спиной. Мальчишка явно старается сопеть и пыхтеть потише, но у него не особо получается. Барнсу его не жаль. Никто не обещал легкий путь, и вообще сейчас не время для отдыха, нужно как можно быстрее уйти из города.

– Джеймс, – негромко зовет его Наташа.

Мужчина останавливается, оборачивается и смотрит поверх головы Роджерса на Романову.

– Давай остановимся, передохнем.

Он знает, что она делает это для мальчишки. И она знает, что он знает.

– Пять минут, не больше, – Наташа видит, как напрягается подбородок мужчины и поджимаются губы. Это означает укор. Но глаза спокойные, хоть и уставшие, да и брови не нахмурены. Она ловит его взгляд и видит, что он согласен.

– Пять минут, – повторяет она и только собирается скинуть рюкзак со спины, как вдруг мужчина замирает, явно прислушиваясь к чему-то, а потом резко вскидывает руку, приказывая замереть.