– Да, все так.

– Ты не можешь пойти один. Это опасно.

– Мелкий, – Джеймс усмехается и треплет Роджерса по волосам, – не о чем переживать, этот план обсуждался мной и Ником. Я знаю, что делаю. Все просчитано.

– Словить пулю – это тоже было просчитано?

– Нагнетаешь, – коротко бросает Барнс.

Легко задевает согнутым пальцем кончик носа мальчика. Стив тут же перестает хмуриться и расплывается в улыбке.

– Мы еще поговорим об этом.

– Угу, – мужчина вновь берет топор в руки и поворачивается к Роджерсу спиной. – Аккуратнее. Смотри по сторонам. – Говорит он на прощание.

Стив на мгновение прижимает ладонь к широкой крепкой спине, гладит между лопаток, разворачивается и идет в сторону фермы.

***

Он входит одним плавным, слитным движением в расслабленную, узкую дырку. Стив тут же привычно сжимается вокруг него. Мужчина медленно толкается бедрами, практически не выходя. Джеймс с грубоватой нежностью прижимает мальчика ближе к себе так, что между ними вообще не остается никакого расстояния. Роджерс облизывает вишневого цвета губы, сверкает прозрачными глазами из-под трепещущих ресниц и на выдохе целует Барнса. Они обмениваются короткими ласковыми поцелуями, жарким дыханием.

– Стив. Стиви, – зовет он, прижимаясь губами ко лбу, векам и щекам мальчишки.

– Глубже, Джеймс, вот так, дааа… – Роджерс откидывает голову назад, подставляя шею под поцелуи.

Он вжимается в Барнса, потирается о него, крепко обнимает за шею. Ему нравится, когда Джеймс грубоватый, берет его быстро и резко, придерживая зубами за холку, как щенка, вдавливает своим весом в кровать. Но такой Джеймс – неторопливый, тягуче-нежный и плавный – нравится ему еще больше.

– Вместе, Стиви, хорошо? – шепчет через какое-то время Барнс, не переставая гладить тело мальчика и целовать его лицо.

Роджерс лишь кивает, не разрывая поцелуй. И мелко дрожит, всхлипывая, когда чувствует непривычную пустоту. Джеймс выскальзывает из него и сжимает оба члена в руке.

Они кончают, прижимаясь друг к другу, размазывая по животам смешавшуюся сперму.

– До конца весны два дня, – вдруг говорит Стив, когда Барнс одной рукой мягко перебирает его волосы, а другой невесомо поглаживает твердые наросты, которыми покрыты следы от зубов на внутренней стороне правого плеча.

– Уже один, – поправляет мужчина. – За полночь.

– Ты обещал показать мне созвездия. Весенние, – напоминает Роджерс, прижимаясь губами к шрамам на левой руке.

– Черт, точно, – Джеймс совсем забыл про это. – Сегодня вечером, хорошо?

– Когда вернешься с охоты?

– Да. Пойдешь со мной? – вдруг спрашивает он.

Первые два раза он ходил с Джоэлом. Старик знакомил его с местностью. У Барнса никогда не было проблем с ориентированием, так что теперь можно пойти с мальчиком, как раньше.

– Пойду, – Роджерс радостно кивает.

– Тогда спи. Выходим рано утром, – он целует Стива в висок и ждет, пока мальчик удобно уляжется у него под боком.

***

Джеймс вдыхает полной грудью легкий, свежий аромат полевых цветов. Солнце только встает и мягкие, пастельные цвета ложатся на фиалки, будто нарисованные акварелью. Он хочет наклониться и провести рукой по бархатистым влажным от росы лепесткам.

– Как красиво.

Он оборачивается и замирает.

– Наташа?

Девушка счастливо улыбается ему. Так, как улыбаются только старым друзьям после многолетней разлуки.

– Ты… – он жадно разглядывает ее, – ты очень…

«Красивая».

Барнс помнит ее такой только на фотографии. Старая, потертая по краям фотокарточка, где Наташа еще сохранила детскую мягкость в чертах лица, и где даже поблекшие от времени краски не смогли скрыть яркую, слепящую рыжину длинных локонов.

– А ты помолодел, – и такого смеха, словно колокольчик звенит, он тоже не застал.

– Я скучал, Нат, – признается он, накрывая ее прохладную мягкую ладошку на своей щеке.

– И я скучала, Джеймс, – она заглядывает ему в глаза своими чистыми, сияющими глазами.

– Что ты тут делаешь? – он немного растерян.

Они стоят посреди фиалкового поля, вдалеке виднеется темный густой лес. Дубы, вроде. Небо, как натянутый тент. И все кругом безмолвно и неподвижно, ни единого дуновения ветра.

– Плету венок, – отвечает она. И в ее глазах мелькают искорки смеха.

Джеймс опускает взгляд и правда замечает в ее руках почти законченный венок. Фиалки и еще какие-то мелкие цветочки.

– Что это? – Джеймс осторожно показывает пальцем на длинную веточку, которую тоже украшают фиолетовые бутончики.

– Розмарин. Ты что, не узнал? – Наташа удивленно вскидывает брови, когда мужчина отрицательно качает головой. – А это барвинок, – она указывает на мелкие цветочки. – Нравится?

– Да.

В ответ девушка кивает и продолжает плести венок. Джеймс терпеливо ждет, стоя неподвижно напротив Наташи, которая быстро и ловко переплетает стебли, создавая причудливый узор. Под ее пальцами будто из воздуха появляются все новые и новые цветы.

– Готово, – через какое-то время говорит она.

Приподнимается на носочках и Джеймс послушно склоняет голову, чтобы Наташа смогла надеть на него венок.

– Вот так хорошо, – она бросает ласковый, но почему-то погрустневший взгляд на мужчину. Поправляет свое творение, гладит Джеймса по волосам и отступает на шаг.

– Нам пора возвращаться, – она смотрит куда-то ему за спину, – хорошо, когда есть куда возвращаться, правда, Джеймс?

– Правда, – вновь соглашается Барнс. Венок словно ничего не весит.

– Идем, – Наташа берет его за руку и заставляет развернуться.

Над лесом поднимается кроваво-красное солнце.

***

В начале седьмого за ними закрывают ворота.

– Ух, – Стив поправляет лямки рюкзака и довольно, но несколько нервно смотрит на мужчину, – давно я не был за пределами общины.

Он немного волнуется, но это приятное волнение. Что-то вроде чувства, когда оказываешься на свободе, вырываешься на волю.

– Готов? – Джеймс поглядывает на Роджерса.

– Да, – мальчик уверенно кивает и делает первый шаг по направлению к лесу.

***

– Как твой бок?

Они двигаются к юго-востоку. Проходит не больше часа.

– Мелкий, – Барнс качает головой и с ласковой насмешкой смотрит на Роджерса, – ты и через год будешь меня спрашивать?

– И через два, если понадобится, – Стив морщит нос и легко касается руки Джеймса.

Мужчина коротко сжимает тонкие пальцы и какое-то время держит ладонь мальчика в своей ладони.

Вроде бы все нормально, как обычно, но Стив смотрит на Джеймса и видит, что тот о чем-то думает.

Еще минут через двадцать они выходят на поляну.

– Это не та, где мы встретились с Элли и Джоэлом? – мальчик щурится от солнечного света.

Кругом поют птицы и будто вся природа замерла в ожидании лета.

– Нет, – Барнс качает головой, – ту мы прошли, она была немного южнее.

– О, ну ладно, – он озирается и поводит плечами.

Ему как-то некомфортно и это странное ощущение, будто кто-то наблюдает за ним со стороны.

– Джеймс, – Стив зовет мужчину, который уходит вперед на пару метров.

«Что, Стиви?», – хочет спросить тот, но его отвлекает шелест веток.

– Стреляем…

– … только в крайнем случае, – заканчивает Роджерс, выхватывая нож.

Из-за кустов вслед за первым зараженным появляются еще двое.

– Джеймс! – Стив отпинывает от себя тело последнего щелкуна и убирает пистолет за пояс.

Их оказалось около десятка. Основную массу взял на себя Барнс.

Роджерс чувствует, как в крови все еще играет адреналин, но сердце стучит спокойней.

– Можно мне посмотреть, что в карманах куртки? Джеймс?

Он еще какое-то время ждет ответа, но, так и не услышав ничего, недоуменно оборачивается. Барнс стоит в паре тройке метров от него, ссутулив широкие плечи и все еще держа в руке пистолет.

Стиву не нужно быть медиком или еще кем-то, чтобы по быстрому, неровному дыханию и по тому, как мужчина стоит, перенеся весь вес на левую ногу, понять, что Джеймсу больно.