Он поднимается, идет к двери и уже собирается взяться за ручку, но тут его слух улавливает едва слышный скрип. Половица с той стороны. Барнс замирает, все тело тут же привычно напрягается, готовое отражать удары и атаковать в ответ. Джеймс бесшумно отходит в сторону, чтобы оказаться за дверью, когда та откроется. Он выжидает, и с запоздалой досадой отмечает, что зря оставил нож у постели. От этой мысли его отвлекает опускающаяся ручка. Дверь медленно открывается и Барнс вжимается корпусом в стену. Его глаза привыкли к темноте, поэтому, когда ночной гость заходит в комнату, Джеймс тут же узнает его.

– Стив?

Роджерс подпрыгивает на месте от неожиданности, но Барнс успевает закрыть его рот широкой ладонью прежде, чем мальчик вскрикнет.

– Ты чего? – Джеймс почему-то не торопится отстраниться, так и стоит – прижав Роджерса к своей груди.

– Это ты чего?! – шепотом возмущается Стив, убирая чужую ладонь и поворачиваясь к мужчине лицом.

– Не спится, – коротко отвечает Барнс, неохотно отпускает мальчишку, и идет закрывать за ним дверь.

– Мне тоже, – слышит в ответ, – на полу удобнее? – Спрашивает Стив, когда замечает белеющее одеяло под ногами.

– Не особо, но места больше, – Барнс обходит его и бросает одеяло обратно на кровать.

Роджерс топчется рядом, Джеймс вглядывается в его лицо, но в темноте не может разглядеть выражение. Вдруг он чувствует, что становится сонным. Устраивается на постели и приподнимает уголок одеяла.

Стив тут же, без вопросов и лишних слов, ныряет на предложенное место. Джеймс подтаскивает мальчишку ближе к себе, и тот сразу же довольно начинает сопеть ему куда-то в бок. Барнс привычно закидывает руку за голову, наконец-то чувствует, что полностью расслабляется, и засыпает.

***

Две недели пролетают так быстро, что Барнс со Стивом не успевают и глазом моргнуть.

Джеймс от постоянной физической работы и простой, но сытной еды быстро набирает килограммы, потерянные за зиму, и еще больше раздается в плечах. Ему нравится такой уклад: тяжелый, выматывающий – в хорошем смысле выматывающий – физический труд, ночные дежурства по очереди с Джоэлом и другими мужчинами, живущими в общине, охота, возня по хозяйству и мирные, спокойные вечера. По ночам можно спать не вполглаза, не опасаться, что в любой момент могут напасть зараженные или бандиты (хотя вероятность нападения присутствует и здесь, но все же это ощущается не столь явно). Появляется некое чувство стабильности – Барнс знает, что их со Стивом ждет завтра, чем они будут заниматься в течение дня. Со Стивом…

Мальчик и правда является проводником между мужчиной и другими обитателями общины. Нет, Джеймс не сторонится людей, но он по-прежнему со здравым чувством осмотрительности общается с ними, в отличие от Роджерса, который тут же становится душой компании среди сверстников и без особого труда завоевывает симпатию среди старших жителей.

– Это все из-за твоего зверского выражения лица, ты себя в зеркало видел, Цербер? – как-то говорит Элли, когда Джеймс по ее просьбе зарезает курицу для ужина, а потом стоит во дворе и отмывает руки. Мимо проходят две соседки и с подозрением косятся в его сторону. – Да и твои габариты не внушают особого доверия. Кто знает, где ты вывозился в крови? Убил курицу или голыми руками вырвал чье-то сердце?

Барнс в ответ закатывает глаза, как он обычно и привык делать, чтобы показать девчонке, что думает о ее чувстве юмора.

Они со Стивом отдаляются. Мальчик, впервые дружелюбно принятый в коллектив сверстников, проводит с новыми приятелями все больше и больше времени. Особенно с Говардом. Этот выскочка не нравится Барнсу. Парень старше Стива лет на пять, он высокий и жилистый, его фигура выглядит все еще по-подростковому вытянутой и несуразной. У него высокий широкий лоб, темные волосы, завивающиеся лихим локоном на лбу, дурацкие щегольские усики, и непомерно насмешливый, ершистый взгляд из-под выразительных бровей.

Мужчина в один из вечеров идет за Стивом, который даже ужин пропустил, потому что «Говард обещал показать мне радиоприемник, он сам собрал его!». Говард выходит на крыльцо, чтобы проводить Роджерса, который находится в радостном возбуждении от чудо-техники. И Барнс вдруг с изумлением понимает, что ревнует, когда видит, как при прощании Старк (а видимо все Старки, попадающиеся Барнсу на жизненном пути, оказываются самовлюбленными засранцами с непомерно высоким чувством собственной важности) задерживает ладонь на плече Стива чуть дольше, чем нужно.

– Познакомься, Говард, – Роджерс, кажется, не замечает ничего необычного, а вот Джемс все больше мрачнеет, когда слышит, с какой интонацией мальчишка произносит имя Старка, – это Джеймс.

– Наслышан, – губы парня изгибаются в ернической ухмылке, когда Барнс сжимает протянутую руку немного сильнее, чем того требуют приличия, совсем чуть-чуть.

Кажется, что взаимную неприязнь, накаляющую воздух между ними, можно пощупать, но Стив то ли притворяется, что ничего не понимает, то ли правда настолько наивен и слеп, что когда они с Джеймсом идут к дому, он ведет себя как обычно и беспрерывно рассказывает Барнсу о «гениальном Говарде».

Ладно, хорошо, Джеймс прекрасно осознает, что Стиву гораздо интересней со своими сверстниками, чем с ним, и это абсолютно нормально. Но если головой он это понимает и, в целом, согласен с тем, что так и должно быть, то в его душе темная, удушливая ревность пускает свои корни все глубже и глубже с каждым днем. Барнс мрачнеет, замыкается в себе, становится еще более молчаливым. Даже Джоэл странно косится на него, не говоря уже об Элли, которую хлебом не корми, дай только побыть психологом. Мужчина понимает, что она искренне хочет помочь, а не лезет к нему с расспросами из праздного любопытства или желания разжиться новыми сплетнями, но он не привык с кем-то откровенничать и говорить о том, что его тревожит, поэтому просто уходит от разговора.

Еще через несколько дней и сам Стив начинает чувствовать напряжение, исходящее от мужчины. Он не понимает, почему Джеймс односложно отвечает на его вопросы и вообще при общении с ним отводит глаза. Кто-то будто стальным кулаком бьет его в грудь, когда до мальчика доходит – Барнс от него устал, Стив ему больше не нужен. Видимо, до того момента, как они снова двинутся в путь, Джеймс просто хочет отдохнуть от него, назойливого и докучливого. Без проблем, Стив больше не будет обременять мужчину своим присутствием.

Когда очередным вечером Стив не приходит к нему спать, Джеймс лежит на кровати, раскинув руки в стороны, с ощущением, будто ему пробили грудину кувалдой.

– Вы что, поругались с Цербером? – Элли быстро и умело разрыхляет землю.

«В следующем месяце будем сажать картофель! Пора готовиться к столь важному мероприятию».

– Что? Нет, – Стив теряется на мгновение, – нет. С чего ты взяла?

– Ни с чего, – девочка пожимает плечами и пытается сдуть прядь волос с лица. – Просто…

– Просто мне кажется, что я… вроде как обуза для него. И слишком… доставучий, – Роджерс перебивает и выпаливает то, о чем думает последние несколько дней.

Элли фыркает, закатывает глаза и выдает какое-то длинное, замысловатое ругательство.

– Ерунда, – убежденно произносит она наконец, – твой Барнс без ума от тебя.

– Без ума от меня? – мальчишка стремительно поворачивается к ней и жадно ловит каждое слово.

Он не верит в то, что говорит Элли, но он так хочет поверить.

– Ну да, – она смотрит на него, как на самого недогадливого человека во вселенной. – Он же только о тебе и говорит. Да, все те скудные крохи своих слов, которыми он балует нас, связаны, так или иначе, только с тобой. Да и смотрит он только на тебя. Поэтому прекрати выделываться, Стив.

С этими словами она подхватывает небольшую лопатку и продвигается дальше. Роджерс чувствует, как вдруг бешено – с надеждой – заколотилось сердце, и решает вечером, когда Джеймс с Джоэлом вернутся со стройки, поговорить с мужчиной.