Для завоевания Амфиполя извечно скупые афинские архонты выделили явно недостаточно сил и средств. Осажденный город располагался близ устья реки Стримон, впадавшего в воды Эгейского моря. Амфиполь был хорошо укреплён и защищён заболоченной излученной реки сразу с трёх сторон. Лишь с восточного направления был возможен полноценный штурм.
У Ификрата не имелось достаточного числа опытных воинов, инженеров-механиков, а также осадных орудий и приспособлений. Большую часть афинского войска составляли наёмники, набранные в различных уголках Эллады за самую низкую плату. Соответственно боевые и морально-волевые качества таких наймитов были изначально крайне низкими, а понятие воинской дисциплины им и вовсе было незнакомо.
Плотников, обозной прислуги и рабов было слишком мало у Ификрата, а наёмники не желали без дополнительной оплаты валить лес, рыть землю и монтировать осадные машины. Осада Амфиполя затягивалась, поскольку фортификационные работы продвигались черепашьими темпами. Шансов взять измором Амфиполь было ничтожно мало, поскольку жители заранее запаслись провиантом и фуражом.
Александр Ферский был прекрасно осведомлён о трудностях Ификрата. Тиран сделал предложение афинскому стратегу выгодную сделку, от которой тот не смог отказаться. Александр сообщил Ификрату о том, что македонская армия находится вдали от своих восточных границ, а, значит, её восточные провинции практически не охраняются.
Ферский тиран предоставил в распоряжение афинского полководца лучших своих проводников и знатоков местности. Им предстояло показать наёмникам Ификрата самые надёжные, короткие и потайные пути, что вели прямиком к македонским поселениям.
Александр безвозмездно помогал Ификрату в грабеже восточных пограничных земель Македонии по одной единственной причине. Удар афинян в спину должен был непременно если не деморализовать македонского царя, то выбить его из колеи. Нападение наёмников Ификрата создавало впечатление отлаженного тройного союза, в котором фессалийцы, афиняне и беотийцы действовали сообща.
Как истинный военачальник Ификрат не слишком вдавался в истинные мотивы, которыми руководствовался ферский тиран в своей «благотворительности». Афинскому стратегу выпал превосходный шанс за счёт практически безопасного и ненаказуемого грабежа пополнить свою казну, а также заплатить привередливым и строптивым наёмникам за использование их на строительных и земляных работах.
– Передайте архонту Александру, что я согласен на его условия, – после непродолжительных раздумий объявил своё решение ферским послам Ификрат. – Я атакую владения македонские в указанное время и в условленном месте. Но пусть Александр помнит, что если он вздумает обмануть меня, то я вместо Амфиполя возьму штурмом Феры!
Глава V. Время принятия трудных решений.
I
Крайне неприятные вести со всех сторон приносили гонцы в походный стан македонского войска или сообщали их царю прямо во время марша. Сначала Александру донесли, что Алорит нашёл прибежище в Ферах, а затем стало известно, что тамошний тиран заключил союз с Птолемеем.
В который раз македонский царь долго не мог подавить в себе ярость, злобу и клокочущее негодование. Пользуясь покровительством злых богов и тёмных сил, Птолемей вновь и вновь обретал силы для противостояния с родом Аргеадов.
– Как поспел приютить у себя презренного Алорита этот Александрос Ферский!? – раздражаясь, вопрошал своих соратников македонский царь. Он намерено с оттенком презрения называл своего тёзку Александросом на греческий манер. – Мой отец заключил вечный союз с фессалийским тагом Ясоном и много лет неукоснительно соблюдал все его условия!
– Прошлой весной Александрос прямо во время священного праздника вероломно убил своего дядю Ясона руками семи юношей из самых знатных фессалийских родов, – печально усмехнулся Архелай. – Место Ясона заняли его сыновья – Полидор и Полифрон. Вскоре Полидор внезапно умер, будучи полным сил и здоровья. Полифрон правил Фессалией лишь десять месяцев, после чего Александрос умертвил и его.
– Презренный пёс! – негодующе поморщился Александр. – Теперь понятно, почему этот ферский тиран так быстро и легко снюхался с Птолемеем! Эти две гиены – одной крови и питаются одной и той же мертвечиной!
– Александрос метит на место тага, – рассуждал Архелай, задумчиво теребя бороду. – Ему нужны успешные войны и походы для завоевания у фессалийской знати авторитета. Вот почему он взялся помогать Птолемею, надеясь отхватить от Македонии увесистый кусок земель Пиерии.
– Тирана Фер следует хорошенько проучить и поставить на место! – гневно сжал кулаки Александр. – Он уже однажды посягал на македонские владения и получил жестокий поучительный урок! Пора наказать его основательно!
– Одно дело подавить мятеж Птолемея, совсем другое – начать войну против могущественной Фессалии, – покачал головой Архелай.
– Александрос – пока ещё не таг фессалийский, – категорично заявил македонский царь. – Ему подчиняются Феры с прилежащими к полису землями, да ещё пара городков, расположенных у границы и в Темпейской долине26. Захватим несколько поселений и потребуем выдать нам Птолемея, заодно заключим новый союз с этим Александросом на выгодных для нас условиях!
– А ведь у нас есть повод для большой войны и без требования выдачи Птолемея, – с хитрой усмешкой заявил Аррабей – один из самых молодых, но весьма опытных царских советников и соратников. Уловив на себе удивленные взоры соратников, Аррабей с важностью пояснил: – Жестокость Александроса по отношению ко многим городам и провинциям фессалийским уже дважды вынудила местную знать, возглавляемую родом Алевадов, искать защиты у почившего царя Аминты.
– Кто такие Алевады? – спросил царь.
– Это самые влиятельные верховные вожди северной части Фессалии, что граничит с Македонией. – Аррабей ещё больше раздулся от переполнявшего его чувства собственной осведомленности, важности и значимости, – Алевадам принадлежит верховная власть в городе Ларисса и близлежащих землях. Дважды этот фессалийский клан просил военной помощи у Аминты, и он, безусловно, помог бы Алевадам в борьбе с ферским тираном, если бы не умер столь загадочно и внезапно…
– Решено! – Александр вскочил с места, в привычной манере нервно раздавая на ходу распоряжения: – Выступаем прямиком к Лариссе! Пусть опытные лазутчики и разведчики определят нынешнее местоположение Александроса Ферского и его войска, а также установят связь с Алевадами. Совместным ударом с фессалийской знатью мы непременно сокрушим ферского тирана и изловим Птолемея!
Окончательное решение Александра относительно вторжения в северо-восточные владения Фессалии вызвало целый шквал самых радостных эмоций и надежд у Филиппа. Одно дело сражаться против мятежников. Они хоть и оказались врагами царской власти и рода Аргеадов, но всё же по происхождению своему являлись македонцами.
Воевать против фессалийцев – фактически эллинов, по глубочайшему убеждению Филиппа, было куда престижнее и почётнее. Фессалийцы считали себя носителями греческой крови и культуры, однако сами эллины всегда дистанцировались от своих северных соседей.
Филипп не был столь чванлив и заносчив как истинные сыны Эллады, а потому считал фессалийцев греками. Именно объединенные греческие силы восемьдесят лет назад одержали самую важную, легендарную и эпическую победу над Персидской империей – самой великой и сильнейшей державой Ойкумены.
Однако скрестить свой меч с носителями славных боевых греческих традиций Филиппу так и не удалось. Пажескую илу в столкновениях с фессалийскими заставами и заслонами не использовали, придерживая её во втором эшелоне.
Не довелось вступить в настоящий бой Филиппу и во время захвата двух крупных фессалийских городов – Кранона и Лариссы. Впрочем, жители Лариссы сами впустили в город практически без боя македонское войско. Дело в том, что власть в Лариссе издревле принадлежала аристократическому роду Алевадов, ныне враждовавшему с Александром Ферским.
