…мы знаем достаточно много о Филиппе и его жизнедеятельности, чтобы, не боясь ошибиться, назвать его Отцом Македонии. Отцом того государства, которое он создал, и отцом того народа, который осознал себя таковым в этом государстве.

А. А. Краевский

Часть первая. Пролог знаменательных свершений.

Все при дворе имеют гордость, и все – фигуры в игре. Во многих играх сразу – одни игры связаны с убийством, другие – со страстью, – но лишь одна игра имеет значение в конечном счете, а все другие – лишь часть ее.

Г. Г. Кей

Глава I. Тайные интриги у смертного одра.

I

В этот вечер в столице Македонского царства – Пелле¹ и её окрестностях не слышно было привычных звуков, столь характерных для крупного античного города. Не доносился звон и лязг металла из кузниц, не слышны были крики строителей, что ещё накануне укрепляли внешние стены и ворота.

Прекратили всякую работу мастеровые люди, дети и подростки не играли на улицах, крестьяне заблаговременно заперли весь свой скот в хлевах и загонах, а царские пастухи увели свои табуны и стада подальше от городских окрестностей.

На центральных улицах, удаленных улочках и закоулках – ни души. Только городская стража, побрякивая оружием и защитными доспехами, совершала обход по установленному маршруту. Если вдруг чья-то собака принималась лаять или выть, её тут же заставлял молчать кто-то из хозяев или домочадцев самыми грубыми методами – при помощи камней или палки.

Солнце ещё не село, а на опустевших улицах, площадях, во дворах жилых строений, на крепостных стенах и сторожевых башнях, на всей территории ярко запылали сотни костров. Часть из них зажгла ночная стража и царские телохранители, охранявшие дворец и территории, прилегающие к нему.

Другие кострища – более мощные, жаркие и остроконечной формы разожгли жители Пеллы по распоряжению местных жрецов. Это были импровизированные огненные алтари под отрытым небом, предназначенные для жертвоприношения древним и крайне суровым македонским богам.

Со строго определенными временными интервалами жрецы, простолюдины, воины и представители знати совершали магические ритуалы и обряды. Каждый из них непременно завершался сожжением части туши заранее принесенного в жертву священного животного – овцы, барана, жеребёнка, молодого бычка или телёнка.

Уже третий день из-за отсутствия ветра над притихшей Пеллой висела пелена смога, состоящего из дыма, благовоний, пепла, копоти сожженных шкур и плоти жертвенных животных. Этот смог, окутавший столицу Македонии, ещё сильнее усиливал гнетущее впечатление скорого свершения чего-то недоброго, опасного, зловещего и даже сверхъестественного.

Однако ничего мифического или потустороннего в происходившем не было. Причиной происходящего стало резко ухудшившееся состояние здоровья престарелого македонского царя Аминты III. Этот авторитетный и вполне успешный монарх разменял восьмой десяток, что для эпохи Античности считалось едва ли не крайним пределом долгожительства.

Аминта уверено, твёрдо, расчётливо и дальновидно правил Македонией на протяжении последних двадцати трёх лет. Почти четверть века Македонское царство не знало больших потрясений и бед, неудачных войн и вражеских нашествий, эпидемий и неурожаев.

Пусть не преумножил Аминта наследные владения, полученные от отца, но и не растерял исконных македонских земель, на которые систематически покушались многочисленные воинственные соседи. Аминта не только защищал своё царство, но и сам организовывал набеги на своих географических соседей и недругов – временных или постоянных.

Македония с подачи надменных, непомерно самолюбивых и чрезмерно заносчивых греков считалась варварской державой. Но, несмотря на это обстоятельство, Македонское царство оставалось сильным и довольно стабильным государством Балканского полуострова.

И вот три дня назад здоровье Аминты, никогда прежде не хворавшего и не имевшего серьёзных ран, внезапно и очень сильно пошатнулось. Царь внезапно утратил ясность ума, перестал узнавать своих родных и близких друзей, язык монарха заплетался, точно у пьяного.

И походка, и движения, и мимика, и речь Аминты также походили на повадки сильно пьющего человека. А прошлой ночью македонский правитель окончательно впал в беспамятство, походившее на поверхностный и тяжёлый сон бредившего пациента.

Царский врачеватель Никомах – грек по происхождению прилагал все свои обширные знания и практические навыки, чтобы поставить царя на ноги или хотя бы замедлить быстро прогрессирующее течение коварной болезни. Свои обряды, направленные на скорейшее исцеление Аминты, совершали местные жрецы.

Ни официальная медицина, ни культовые и магические манипуляции, ни языческие мессы – ничто уже не могло отсрочить неизбежный уход из жизни монарха. Когда тело Аминты разбил полный паралич, ближнему царскому окружению и семье стало очевидно, что в самом скором времени на троне македонском воссядет новый правитель.

II

Так уж повелось, что даже вполне обычное заболевание пожилого человека, вызывает множество сплетен, домыслов и кривотолков, если пациент принадлежит к монаршему сану и когорте сильных мира сего. Не избежал этой участи и Аминта, находившийся на смертном одре в глубоком беспамятстве.

Причиной для недоверия к естественным причинам паралича царя, находившегося у самого порога в подземное царство мёртвых, прежде всего, послужила нестабильность его семейного положения. Дело в том, что в силу своей любвеобильности и политических интересов, Аминта трижды вступал в официальный брак.

С древнейших времён цари македонские практиковали многожёнство. Монархи вступали в брак по нескольку раз за свою жизнь, порой весьма непродолжительную. Чаще всего браки эти носили династический и политический характер.

Женитьба в этих случаях являлась хорошим поводом для заключения выгодного военного союза с соседними царями или верховными вождями. Иногда жена становилась гарантией соблюдения заключенного союза или условий мирного договора.

Крайне редко цари македонские женились не по расчёту, а повинуясь порывам страсти. Подобная ситуация запутывалась и усугублялась тем, что помимо официальных жён правители Македонии имели десятки наложниц, а также охотно пользовались проститутками, рабынями и дворовыми девками для удовлетворения своей необузданной сексуальной похоти и невоздержанности.

Для того, чтобы сын царя в будущем мог хотя бы теоретически претендовать на македонский трон, монарх ещё при жизни своей обязан был публично объявить своего отпрыска законнорожденным. Право на наследие трона получали также сыновья, рожденные от царя в официальном браке, даже если мать их не принадлежала к правящему или знатному роду.

Вне зависимости от своего происхождения, а также соблюдения всех формальностей законности брака, македонский царь мог в любой момент официально лишить любого из своих сыновей права когда-либо занимать трон или претендовать на него вообще.

У умирающего Аминты III имелось три законные жены – Эвридика, Гигея и Архелая. Главенствующее положение среди супруг престарелого монарха занимала царица Эвридика. Она принадлежала к древнему знатному македонскому роду, представители которого на протяжении многих веков являлись правителями Линкестиды².

Архонты³ Линкестиды длительное время считали себя независимыми и самостоятельными господарями, всячески сопротивляясь верховной власти македонских царей. Лишь полвека назад князья Линкестиды, смирив гордыню, но не укротив полностью вольнолюбивый дух, признали себя вассалами македонских властителей.

Чтобы как можно крепче и надёжнее упрочить своё шаткое наместничество над Линкестидой – притихшей и присмиревшей, но до конца не смирившейся со своей провинциально участью, цари македонские брали себе в жёны дочерей линкестидских архонтов.