– Руха! – Голос Зейла едва пробился сквозь звон в ушах ведьмы. – Ты цела?

Наездник схватил ее под мышками и потащил по земле. Белесые пятна начали исчезать, как и дрожь во всем теле и звон в ушах. Тут она поняла причину, почему воздух казался таким горячим и откуда столько дыма: заклинание вызвало огненный столб прямо вдоль тропы, протоптанной адской лошадью!

От, волшебного огня вспыхнул лес по обе стороны тропы, и теперь два огромных огненных языка продирались сквозь деревья, расходясь в разные стороны. Небо над лесом почернело от улетающих птиц, воздух наполнился треском и шумом: это животные, спасаясь, слепо крушили подлесок. Из чащи донеслось эхо еще одного скорбного воя, на этот раз он звучал ближе и более зловеще, чем прежде.

– Зейл, что случилось? – охнула Руха.

– Молния, – пояснил возница. – Она упала, когда ты произнесла заклинание.

– Значит, все это сотворила я? — Колдунья впилась в руку Зейла и с усилием поднялась, после толкнула его к капризному гиппогрифу. – Живо, неси мне воды!

Когда возница кинулся исполнять просьбу, из горящего леса раздался женский голос:

– Не стоит хлопотать, Зейл. – Слова прозвучали спокойно и властно, громко, как раскат небесного грома, и тихо, как ласка. – Огонь сам уляжется.

Из дыма вышла темноволосая женщина невообразимой красоты, со светлой сияющей кожей и черными сверкающими глазами. На ней было простое платье из тяжелого черного шелка, прихваченное у лифа священным знаком Мистры – звездным кругом. Руха и Зейл тут упали на колени, раскрыв от ужаса и благоговения рты. Не успели они промолвить и слова, как женщина сказала:

– Только не называйте имен. Мы ведь не хотим привлечь внимание нашего врага.

Руха и Зейл переглянулись и вообще ничего не сказали.

Над лесом пронеслось эхо скорбного воя. Женщина обеспокоенно оглянулась; под какой бы личиной ни скрывался Повелитель Теней, каким бы богом он ни прикидывался, Гончий Пес Хаоса всегда находился поблизости.

Маск остановился перед парочкой и знаком велел Рухе встать.

– Наш враг натравил на меня свою любимую собачку, – произнес Повелитель Теней голосом Мистры. – У меня очень мало времени, но кое-что я скажу: та сила, которая появилась у тебя сегодня, дарована не без причины. И хотя ты можешь с ее помощью разрушить целое королевство, пользуйся ею без сомнений, решительно. Равновесие и не такое выдержит, и, что бы ты там ни разрушила, все равно ты спасешь гораздо больше. Поняла?

– Да, моя…

Маск прижал свой женский пальчик к вуали, не желая, чтобы колдунья привлекла внимание Мистры.

– Никаких имен.

– Да, миледи.

– Хорошо.

Из горящего леса снова донесся дикий рык. Затем раздался невообразимый шум, после чего из дыма выскочила огромная бесформенная тень. Маск положил руки на плечи Рухи и Зейла и, подтолкнув их к Серебряному Облаку, велел:

– Ступайте!

Двое смертных помчались к своему животному и вскочили ему на спину, а в том месте, где они стояли еще секунду назад, послышался неистовый рев. Не успел Зейл отдать команду, как Серебряное Облако расправил крылья и взмыл в воздух. Руха вынула из кармана камешек и вызвала в памяти слова песчаного заклинания, но, когда они делали круг над горящим лесом, она увидела, что Мистра исчезла без следа, словно ее там никогда и не было.

Их место теперь занял огромный мастиф, который выл и рыл лапами землю. Зверюга был ростом с тягловую лошадь, всю его шкуру покрывали скользкие личинки, рот оскалился черными гнилыми зубами. Желтые глаза сверкали нечестивым огнем, со свисающего языка капала зеленая ядовитая пена.

– Богиня права, – заметил Зейл. – Наш враг ужасен.

– А ведь это только его любимая собачка, – сказала Руха. – Да простит меня богиня, но я рада, что песик выслеживает ее, а не нас.

Мистра стояла в небольшой комнате перед спальней Адона и смотрела в окно на гладкие воды Тенистого озера, в которых отражался ее новый храм. Хотя до завершения строительства оставалось не меньше полугода, это уже было изумительное сооружение с алебастровыми шпилями, серебряными куполами, хрустальными подпорками – и все это во славу богини Магии. Когда храм будет завершен, она попросит своего патриарха поселиться в нем; жизни смертных не бесконечны, Адон же успел потратить почти все свои годы, распространяя веру в нее от одного конца Фаэруна до другого.

Мистра отвернулась от окна и увидела горстку людей, преклонивших колени на мраморном полу и сложивших в мольбе руки. На двоих из них были кольчуги жезлоносцев, охранников города Элверсулта, а большинство других носили простые одежды приверженцев ее собственной Церкви. Только один человек не упал на колени; у него была желтая кожа, черные волосы и раскосые глаза представителя племени Шу, и одет он был в шелковую тунику с широкими рукавами, которая в его народе звалась майтунг.

Он лишь кивнул Мистре в знак приветствия, не выказав никаких других знаков почтения. Это был принц Танг, старший сын третьей досточтимой наложницы императора Као Цао Шу Танг из Шу-Ланга, и он не кланялся вообще никаким богам, только тем, кто принадлежал к Звездному Сонмищу. Мистра не обратила на это внимания, а шагнула к дверям спальни, для нее не представляло интереса объяснять принцу то, что такое Множественность Бытия.

Танг перехватил ее, загородив собою огромные золоченые двери, защищавшие спальню Адона.

– Прошу вас, Адону нужен покой.

– Что? – Мистра не скрывала своего раздражения. – Вы смеете…

– Я дал досточтимому патриарху снадобье, чтобы он уснул, – объяснил принц. – Он вел себя очень неспокойно.

– Неспокойно? – Мистра пребывала в неведений по поводу событий в доме Баскара, ее внимание была сосредоточено на другом, когда к ней воззвал Адон, а после он уже не воспринимал команды богини, которые она ему посылала. Мистра даже подумала, не вызвано ли странное поведение патриарха снадобьем Танга. – Что вы ему дали?

– Отвар из листьев ласаля. Он отгоняет прочь дурные мысли и…

– Я прекрасно знаю, как действуют листья ласаля, принц Танг. – Мистра изучила свойства всех растений и трав Фаэруна, и она знала, что листья ласаля используют как сильное успокоительное. Она также знала, что иногда они вызывают растерянность и дрожь, а если пользоваться этим зельем слишком часто или заваривать его слишком крепким, то оно способно разрушить мозг, вместо того чтобы его успокоить. – Предупреждаю: если вы навредили моему патриарху…

– Я помог ему! – настаивал на своем Танг. – Адон безумен. Он думает, что вы ненавидите его, и он даже убил больного.

– Адон? Адон не убийца!

Принц Танг не дрогнул под строгим взглядом Мистры.

– Я собственными глазами видел, как он убил Надису Баскара.

Богиня нахмурилась, потом перевела взгляд на своих коленопреклоненных служителей.

– Это правда?

Самая старшая из них, рыжеволосая женщина по имени Чандра, кивнула:

– Там была сотня свидетелей. Надису умирал, и все ожидали, что начнется Ритуал Радости…

– Этот человек пригласил сотню людей наблюдать, как он умрет?

Чандра побледнела под неодобрительным взглядом своей богини.

– Это сделала его жена, Адона позвали как священника… – Она переводила взгляд с Мистры на принца Танга и обратно. – Даже Вэрана Хоклин утверждает, что патриарх обезумел и без всякой причины размозжил голову бедняге Надису.

– Причина на то есть, Чандра. – Лицо Мистры стало свирепым, как песчаная буря. – Имя ей – Кайрик.

Богиня шагнула прямо сквозь Танга, от чего принцы громко вскрикнул, и прошла в спальню Адона, не раскрыв золоченых дверей. Комната была такой же великолепной как и остальные помещения храма, с дубовыми потолочными перекрытиями и алебастровыми стенами, украшенными барельефами, изображающими чудеса Мистры. Но кровать, где лежал патриарх, была скромной, как у обычного смертного: простая деревянная рама, тонкий соломенный матрас и серое хлопковое одеяло. Кровать стояла в дальнем конце комнаты, развернутая таким образом, чтобы Адону были видны пурпурные воды Тенистого озера, мерцающего между балясинами балкона.