Давать жизнь и забирать жизнь – два этих действия завораживали и привлекали Салил, еще когда она была совсем мала. Тогда, давным-давно она захотела черпать из двух колодцев. Что ж, в искусстве убивать она достигла совершенства, убивать – это было прекрасно! Но возможность произвести на свет маленького Слийм-Брукатутм, то, ради чего она и сделалась иша, у нее отняли после того, как она прошла обряд посвящения, исполнив перед старейшинами свою песню Нго.

С тех пор Салил Краст ловила каждый шанс увеличить свое влияние.

Уже три раза она добивалась хороших результатов. Ее кулак насчитывал от семидесяти до ста бойцов, старейшины нескольких сел склоняли перед ней головы, Ксирибоны далеко стороной обходили ее владения. И каждый раз все рушилось из-за какого-нибудь пустяка! Первый раз не хватило денег для платы наемникам, и они разбрелись кто куда. Второй раз ее предали ближайшие сподвижники. А в третий… О, этот ужасный провал Салил отлично помнила!.. Когда по соседству появилась небольшая шайка бандитов, она не придала этому значения. Оказалось – зря. Их было в три раза меньше, когда они напали. Внезапно. Но главное их преимущество заключалось, конечно, в другом – бандиты почти все были вооружены огнестрельными пулеметами, автоматами, лазером, плазмой. У Салил же лишь немногие владели таким оружием, она всегда предпочитала честную сталь. В первые же минуты полегла чуть не половина наемников, многие ударились в панику. В бессильной ярости она следила, как погибает то, что она собирала с таким трудом – ее кулак. Тогда она подняла остатки в последнюю атаку, сквозь огненный ураган прорвалась к предводителю бандитов и разрубила его на куски…

При воспоминании об этом, кулаки Салил сжимались сами собой…

Всего с десяток ее воинов, самых верных, вышли живыми из той заварушки. Все добро, конечно, пришлось бросить. В течение месяца они потеряли еще троих. Казалось, удача окончательно отвернулась от талана Краст.

Но два дня назад скитания привели ее на упрятанный глубоко в горах завод. Даже последний мутант знал, что на заброшенные заводы соваться смертельно опасно. Низшие, обитающие в их глубинах – дикие и свирепые твари, с которыми не может иногда справиться самый умелый воин даже один на один. Поэтому продукция, которую упорно продолжают выпускать бесстрастные автоматы – порой имеющая немалую ценность – долгое время остается нетронутой, а ее запасы пополняются из года в год пока хватает ресурсов и места на складах. Автономные автоматические заводы поглощали все доступные в данной местности виды энергии; ремонт, обслуживание, контроль аппаратуры – все производилось специальными роботами. Такие заводы работали веками, порой останавливались, накапливали энергию, ремонтировались долгое время и снова самозапускались.

Только два события могли остановить завод насовсем: разрушение на семь десятых в результате нападения извне и исчерпание ресурсов. Разрушение завода не приносило особой выгоды никому – ни клановикам, ни бродягам и бандитам. Кстати, этого не так уж легко достигнуть: объекты, за которые стоит воевать обычно неплохо охраняются роботами. Места же, выбранные исследователями для строительства большинства заводов, вполне оправдывали себя. Недра Аубержала богаты полезными ископаемыми, искать их и находить умели.

Наткнуться на такой объект, да еще случайно – редкая удача. А если он так искусно замаскирован, значит наверняка производит что-то по-настоящему ценное. Специально найти завод очень нелегко. Но едва ли не еще трудней ограбить его.

И все же они решились: любопытство пересилило страх.

Жадным до драки клинкам довелось тогда славно потрудиться. Салил знала: с десятком таких отчаянных рубак, как ее воины, можно выстоять против целой орды Низших. Но сработала система охраны завода. Очевидно, резкие движения, громкие звуки, или даже запах крови бесстрастный электронный мозг воспринял как признаки разрушительного воздействия и принял меры к самозащите. Лазерные установки принялись методично опустошать батареи, сжигая все живое в тревожном районе. Только Салил и еще двоим ее соратникам удалось выбраться из когтей механической смерти.

Как всегда, внезапно, в мозгу Салил родился новый план. Обнаруженный секретный завод мог сослужить хорошую службу. Очень хорошую службу.

Салил решилась. Если начинать, то начинать надо с чистого листа. Лезвие ее меча с быстротой молнии метнулось из стороны в сторону, и разрубленные тела двух воинов, когда-то прикрывавших ей спину, рухнули на землю. Теперь только она знала о найденном заводе и те Низшие, что остались живы.

Не останавливая врунепа, Салил достала из кармана металлический предмет. Черная рифленая рукоять удобно легла в ладонь. Огнестрельный пистолет. Салил оскалилась, показав ряд острых серых зубов. Найденный завод производил оружие.

Некто Кристофер Ланжерон, личность в определенных кругах довольно известная, сидел за крайним столиком перед полупустой кружкой местного слабоалкогольного коктейля. Захудалый салун практически ничем не отличался от всех подобных заведений на Планете, содержащихся эбрайлами. Минимум мебели, полное отсутствие украшений, на всех поверхностях, кроме столов – толстый слой пыли. У здешнего бармена совсем не было шеи, зато имелось три руки: одна длинная и две коротких, а на лице вместо носа – талан, похожий на замысловатый шрам. Бармен был огромен с круглой и лысой как бильярдный шар головой. Он сидел прямо на полу, прислонившись спиной к стене, а голова его находилась на уровне глаз человека. Бармен через полузакрытые веки меланхолически посматривал на редких посетителей, на голые стены, на единственное окошко; вся его поза явственно выражала глубокое безразличие ко всему миру.

Зал имел форму неправильной трапеции, столики разной высоты и величины занимали с полдюжины таких же разнокалиберных завсегдатаев.

Ланжерон задумчиво крошил на пол горько-соленый сухарик, сам едва замечая, что он делает. Мысль его витала где-то далеко отсюда. Где-то в прошлом…

Охотничий промысел приносит немалый доход, хотя и не всегда законным путем. Трапперство считалось браконьерством: люди превратили Планету в заповедник, сразу же, как только спустился первый посадочный модуль. Местным-то жителям глубоко наплевать и на фауну, и вообще на окружающую среду. У них и законов-то поди сыщи хотя бы с десяток.

Не затем ли придумываются законы, чтобы ограничить свободу? С самого детства Кристоферу твердили, что величайшая человеческая ценность – это дисциплина. Свою мать он помнил плохо, а от отца слышал в основном проповеди и упреки в безалаберности.

Сразу после окончания спецкурсов он начал работать в Управлении делами колонизации в качестве исследователя-географа. Новые для обитателей «Протея» профессии, новая среда, новые впечатления, и, главное, иная разумная форма жизни – все это притягивало молодых людей, как магнит. Но власти строго контролировали любую деятельность колонистов, ведь окончательное решение о колонизации Капитаном так и не было принято. И, чем глубже Ланжерон проникал в особенности жизни на Планете, тем теснее становились ему рамки, наложенные властями. Инструкции и правила, выговоры и замечания – утомляли гораздо больше, чем длительные дальние походы. Все это слишком напоминало Кристоферу его детство.

Поэтому он никогда не жалел о том, что сделал одиннадцать лет назад. Все произошло почти случайно, хотя план «побега» готовился долго. Может быть, из-за своей спонтанности, а может, из-за того, что об отрыве от человеческой цивилизации никто и подумать не мог всерьез, но «проект» удался. Из очередной экспедиции Ланжерон со своим лучшим другом Фабио Каприо просто не вернулись на базу. Отныне они принадлежали только самим себе, став первыми свободными трапперами. Потом такое стало случаться все чаще.

Ланжерон и Каприо то вместе, то порознь бродили по полям и лесам, вкушая все прелести вольной жизни. Оба сумели прослыть отчаянными сорвиголовами среди трапперов (некоторые даже пытались на них равняться). Отсутствие комфорта, теплого душа по месяцам, мягкой постели и свежего белья, ночевки с рукой на бластере – все эти лишения были им нипочем. Обыкновенный добропорядочный орбитал, закосневший в своей цивилизованности, только покрутил бы пальцем у виска, узнав, какую дикую, полную опасностей и неожиданных приключений жизнь вели молодые трапперы. Но ведь он никогда не видел своими глазами эти просторные степи и эти зеленые оазисы. Не дышал упоительным воздухом, наполненным ароматами полевых цветов. Не взбирался на заснеженные вершины скал, откуда открывались поистине фантастические пейзажи. Разве могли передать голозаписи и виртуальные трипы все те чувства, которые охватывают человека здесь, на Планете! А азарт охотника, боевой кураж, сладкое напряжение в предчувствии опасности уж точно не поддавались никакой оцифровке.