– У меня как-то спонтанно получилось, извини, что я не посоветовалась с тобой.
– Нет, что ты, мне правда нравится! Тем более, сейчас модно сокращать имена на иностранный манер. Взять хоть тебя, например…
– Ну, да, пришлось. Куда ни глянь, везде Максы, Ники, Алексы, Кэт, Ди, – загибая пальцы перечисляла Ксю. – А одну девушку с пятого курса вообще зовут Ю. Представляешь? Вообще-то она Юлька.
– Краткость – сестра таланта! – изрекла я глубокомысленно, и мы, переглянувшись, расхохотались…
Первую половину вечера я обустраивалась в общежитии. Ближе к ночи к нам в комнату подтянулся народ, приглашенный Ксю. Пили чай и ели торт, приобретенный в буфете. Несмотря на тесноту, было уютно и весело. Посиделки прошли в спокойной дружеской атмосфере: мы слушали музыку, много болтали и смеялись.
Часов в двенадцать ребята начали расходиться. Легли спать мы уже далеко за полночь, но еще долго не могли уснуть. Несмотря на долгую дорогу, я почти не чувствовала усталости. Меня переполняли новые впечатления, а Ксю сообщила, что вообще редко ложится раньше двух. Она еще немного рассказала мне о себе и о своей жизни, но сама ни о чем меня не расспрашивала, не проявляла навязчивого любопытства. Может, как раз поэтому я так легко и почти безболезненно поведала ей свою не слишком веселую историю…
Глава третья
Воспоминания
Детство у меня было тихое и, несмотря ни на что, счастливое. Я всегда была послушным и спокойным, единственным в семье ребенком. Хорошо училась, много читала.
Родители мои работали на заводе, производящем малолитражные автомобили: отец – мастером в цехе, мама – экономистом в плановом отделе.
Я училась в обычной средней школе неподалеку от дома. Мама пыталась пристроить меня еще и в музыкальную, но оказалось, что у меня нет ни слуха, ни голоса. В художке мои успехи оказались весьма посредственными, а из бассейна меня выгнали из-за частых пропусков по причине бесконечных простуд. О занятиях хореографией не могло быть и речи из-за моей невероятной неуклюжести и привычки сутулиться.
В общем, я оказалась на редкость бесталанной. Но мама считала всему виной мою лень. Я, в отличие от нее, никогда не была лидером и ни в чем не делала никаких особых успехов. И главный мой недостаток, по ее мнению, состоял в том, что я даже не стремилась к этому.
У нее самой все, за что она ни бралась, получалось очень хорошо. Когда-то она занималась танцами и с возрастом сохранила прекрасную фигуру и осанку. На заводе слыла отличным специалистом, активно занималась общественной деятельностью, шила, вязала, вышивала… Дома нас с отцом всегда ждал уют, порядок и вкусный обед.
А вот мои руки были приделаны не тем концом. Рукоделие явно было не для меня: я вечно путала и рвала нитки, а столько ткани перепортила, пытаясь сшить самые что ни на есть незамысловатые вещи! Еда у меня постоянно подгорала. Судя по всему, природа на мне решила отдохнуть. Мама, убедившись в моей абсолютной никчемности, махнула рукой и потеряла ко мне всякий интерес.
Проявление ее заботы ограничилось язвительными придирками и колкими замечаниями, на которые я не считала нужным отвечать, чувствуя себя очень виноватой за то, что не оправдала ее надежд…
…Когда меня наконец-то оставили в покое, я, облегченно вздохнув, всей душой предалась своему любимому занятию – чтению. К книгам меня приучил отец. Сам он старался использовать для этого любую свободную минуту. Частенько мы садились рядом на диван и читали: он свою книгу, я – свою, временами обсуждая прочитанное. Не передать словами, как я любила такие тихие вечера!
Чтение, занимавшее у меня большую часть свободного времени, мать считала пустым времяпровождением, а покупку книг – напрасной тратой денег. В доме, конечно же, благодаря папе было много книг, которые она, ворча, называла пылесборниками. Мама, едва взяв увесистый том в руки, через две-три страницы неизменно засыпала. Она была человеком действия, в то время как мы с отцом больше подходили на роль созерцателей.
Папа почти не занимался моим воспитанием. Мама считала, что он излишне баловал меня. Но он всего лишь никогда не оскорблял меня, уважал мое мнение и искренне интересовался моими делами. Я всегда могла рассчитывать на его помощь и поддержку в любом вопросе. Он безропотно помогал мне с домашними заданиями и в течение всей моей учебы бессменно ходил на школьные родительские собрания. Стоит ли говорить, что я больше любила отца? Ведь мама была суха и строга со мной, а папа был добр и ласков.
…Летом в выходные наша семья изредка выезжала на природу, где мы с отцом могли вдоволь насладиться тишиной и одиночеством, наблюдая за пробегающими по небу причудливыми облаками и суетой насекомых в густой траве, прислушиваясь к пению птиц. Мама всегда старалась провести время с пользой: собирала землянику, грибы или полезные травы и пыталась приобщить нас к своей бурной деятельности, но нам с отцом больше нравилось просто бездумно лежать в густой траве и предаваться мечтам…
Мама всегда считала меня излишне скрытной и замкнутой. По ее мнению, я чересчур много времени проводила за книгами, вместо того, чтобы общаться с друзьями. Я никогда не была изгоем: меня не обижали и не дразнили, но большинство ребят находило мое общество скучным и неинтересным. Да и меня больше привлекал удивительный мир книжных героев, чем сплетни и глупые шутки сверстников.
К тому же основная масса моих ровесников предпочитала подвижные игры, а я всегда была ужасно неуклюжей. После таких занятий, будь то футбол, волейбол или безобидный бадминтон, я, как правило, возвращалась домой с синяками и ссадинами на локтях и с ободранными коленями, сопровождаемая насмешками и ворчанием проигравшей из-за моей неповоротливости команды. Нужно ли говорить, как я «любила» подобное времяпровождение?
А что до скрытности… скрывать мне было нечего, просто никто никогда не интересовался, о чем я думаю.
Мама часто называла меня недоразумением, а иногда и вовсе ошибкой природы. В такие моменты отец всегда вступался за меня, и в доме неизбежно разгоралась ссора. Я чувствовала себя ужасно виноватой после таких скандалов и всячески старалась их предотвратить. Давно уяснив, что я никудышная и непутевая, я постепенно смирилась с этим фактом, и приняла себя такой, какая есть. А что еще мне оставалось делать?
Так я и жила, не замечая, как неумолимо время: выпускной класс, экзамены, поступление в институт – все это свалилось как снег на голову. Для меня окончание школы стало концом детства. Год выдался очень тяжелым, и в моей памяти он навсегда остался годом потерь.
Несчастья внезапно посыпались одно за другим, словно кто-то раскрыл над моей головой ящик Пандоры. Все мое привычное спокойное житье перевернулось в одночасье. Каждый месяц этого страшного года забрал что-то с собой из моей прежнего мирного и размеренного существования, принеся невосполнимую утрату в мою нынешнюю жизнь…
В январе умерла моя любимая бабушка. Быстро собравшись, мы поехали на похороны. Бабуля жила в деревне, и сейчас я искренне раскаивалась, что так редко навещала ее. Она была мне самым близким после отца человеком. От нее я получала то тепло, заботу и понимание, которых мне так не хватало от матери. И хоть мы с ней не очень часто виделись, но каждый раз наша встреча была долгожданной и радостной для обеих. И вот сейчас она лежала в гробу маленькая и сухонькая, со сложенными на груди натруженными морщинистыми руками…
