Мне даже стало кое-что известно о его привычках. Например, я знала, что когда он волнуется, то всегда запускает руку в свою шевелюру. Мне очень нравился этот его жест, нравилось, как длинные тонкие пальцы с аккуратными ногтями, легко пробегают по густым светло-русым волосам. А еще знала, что он никогда не смотрит собеседнику в глаза. Плохой знак.

На второе и все последующие занятия Непогодин стал приходить в очках. Тонкая дорогая оправа очень шла ему, а дымчатые стекла надежно скрывали выражение и цвет его глаз. В очках он чувствовал себя явно свободней, не так, как на первом занятии, когда почти всю лекцию прочитал, глядя в окно. С тех пор он почти не снимал очки, так что рассмотреть, какого цвета у него глаза, мне пока так и не удалось…

…На лекциях по истории всегда был полный аншлаг. Даже завзятые прогульщики присутствовали в полном составе. В огромной аудитории ни звука, все боялись не то что слово сказать – чихнуть или закашлять, сразу раздавалось недовольное шипение окружающих. Десятки глаз прикованы к строгой и прекрасной фигуре за кафедрой…

Алекс читал лекции в своеобразной манере, словно рассуждал вслух наедине с самим собой. Он часто подходил к окну и, заложив руки за спину, ненадолго замолкал, словно задумывался о чем-то своем. Глядя на историка, я пыталась поставить себя на его место, пробовала понять, что он за человек, чем живет, о чем думает? Наверняка, у него есть друзья и родственники, любимая девушка. Какой он с ними? Вряд ли он так же холоден и сдержан с теми, кого любит. Просто таким способом он пытается отгородиться от слишком назойливого внимания посторонних.

Но как, наверное, трудно не потерять голову, обладая внешностью голливудской звезды, и не воспользоваться теми преимуществами, которые при этом получаешь. А он, казалось, совсем этому не рад. Почему-то он предпочитает держаться на расстоянии от всех. Но почему?

На все вопросы, касавшиеся его предмета, Непогодин отвечал серьезно и доброжелательно. Каждая фраза, слетавшая с его уст, была тщательно взвешена и продумана. Он, похоже, не понимал или не хотел понимать, насколько физически привлекателен и откровенно игнорировал знаки внимания, комплименты и заигрывания, направленные в его адрес, вел себя одинаково и ровно со всеми: коротко и быстро отвечал на вопросы и, неизменно ссылаясь на занятость, исчезал.

После лекций историк иногда ненадолго заходил в деканат, выяснял там какие-то рабочие моменты, а потом садился в свою черную красавицу «Феррари» и уезжал. Никто ничего не знал о его личной жизни. Но одной из студенток через отдел кадров удалось выяснить, что ему двадцать шесть лет и что он не женат. Этим скудная информация об историке исчерпывалась…

…Со временем человек привыкает как к внешнему уродству, так и к красоте. Постепенно страсти по Алексу начали утихать, но я по-прежнему украдкой продолжала наблюдать за ним, анализируя его поведение и пытаясь разобраться, что же он за человек на самом деле.

Я невольно ожидала, что ему когда-нибудь надоест держать маску равнодушия. И иногда мне даже казалось, что это вот-вот произойдет: его брови насмешливо вздернутся, глаза прищурятся, и улыбка, наконец, сломает это ледяное безразличие. Или неожиданная печаль вдруг покроет безмятежное высокое чело, заставив болезненно исказиться безупречные черты…

Но ничего не менялось. Это было совершенное постоянство, которое невозможно было ни смутить, ни развеселить, ни вызвать в нем раздражения или ненависти, и я была просто готова взорваться от любопытства, чем оно вызвано. А может, я преувеличиваю? В конце концов, он просто немного странный, вот и все, а нестандартное поведение всегда притягивает. Холодный и отстраненный. И больше ничего. Со всеми вежлив и даже галантен, и всех держит на расстоянии.

Если он и испытывает какие-то чувства, то очень хорошо умеет их скрывать. Но зачем? Столько выдержки и самообладания, такой постоянный жесткий контроль над эмоциями? Ради чего!? Эти вопросы продолжали мучить меня.

Глава восьмая

Тревожные мысли

…Незаметно подошла к концу первая половина ноября. Снег в этом году выпадать не торопился, и я уже успела соскучиться по белым сугробам. Благо хоть осень стояла сухая и безветренная. Пару раз выпадали обильные, но кратковременные дожди, и даже бушевали грозы, но все остальное время ярко светило не по-осеннему ласковое солнце, и временами казалось, что зимы в этом году и вовсе не будет.

Все только и говорили об аномально теплой погоде и связывали ее с последствиями глобального потепления. Тем, кто радовался слишком затянувшемуся «бабьему лету» сразу начинали «промывать мозги»:

– Вот погодите, скоро начнут таять ледяные шапки на полюсах, и начнется всемирный потоп! Люди! Готовьте ковчеги! Уже начались природные катаклизмы: в Европе просыпаются вулканы, в Америке бушует торнадо. В Африке выпал снег, зато у нас продолжается лето! Что это, если не мировая экологическая катастрофа?

Эту тему всячески поддерживали СМИ. Ученые тоже вносили немалую лепту в общую панику заявлениями о том, что Земля вошла в фазу магнитного резонанса, поэтому количество землетрясений, тайфунов, наводнений, сильных штормов и пожаров будет увеличиваться с каждым годом, а усиливающаяся солнечная активность и смещение наклона земной оси будут способствовать изменению климата на всей планете. Эзотерики сообщали, что наша планета «вознеслась»: перешла в другое измерение и сменила вибрации на более высокие. Экстрасенсы предвещали страшные войны и болезни, призывая людей спасаться: повышать осознанность и менять свои эмоциональные состояния на позитивные. В мировом прокате вышло сразу несколько блокбастеров о скором конце света, якобы предсказанном индейцами майя и впоследствии подтвержденном многочисленными прорицателями.

Но жизнь продолжала идти своим чередом, несмотря на ужасные катастрофы и апокалиптические пророчества. На следующих выходных ребята собрались устроить пикник на природе, чтобы как следует отпраздновать Международный день студента, являющийся хорошим поводом как следует выпить и повеселиться. Уже с понедельника активисты начали составлять списки участников и собирать деньги на мясо для шашлыка и выпивку.

Звали и меня, но я решительно отказалась, сославшись на срочные дела в библиотеке. На самом же деле, мне просто не хотелось проводить вечер в шумной подвыпившей компании. Мне по-прежнему больше нравились прогулки в тишине и одиночестве и чтение книг. Поэтому дни для меня тянулись все так же медленно и однообразно.

…Но вскоре все изменилось…

После работы в библиотеке я по сложившейся уже привычке поднялась на Высокую башню, прихватив с собой пару учебников и тетрадей с лекциями. Сегодня у меня что-то не на шутку разболелась голова, и я решила немного позаниматься на свежем воздухе. Завтра целых два семинара, а я абсолютно к ним не готова…

Полюбовавшись ставшим уже привычным видом сверху, я со вздохом присела на скамейку и раскрыла учебник. Заниматься совсем не хотелось. Но, что поделать – надо…

Прочитав параграф, я почувствовала резь в глазах. Не заболеваю ли я? И тут же, словно в подтверждение этой мысли, чихнула. Неужели подхватила инфекцию? Этого мне еще не хватало! Глаза начинали немилосердно болеть, стоило лишь продолжить чтение. Ладно, посижу немного, отдохну, решила я, потом прочитаю еще один параграф, посмотрю на закат и пойду к себе…