…Со временем Старая крепость обрела долгожданный мир. Проржавели мечи, притупились копья, остались стены да башни доживать свой каменный век. Они как будто перенеслись в наше время из древней Руси, принесли с собой дух той поры, запечатали в камне звуки битв и сражений. Этот гордый воинственный дух до сих пор живет здесь – благодаря ему крепость не сдается в плен самому злому своему врагу – безжалостному времени. И хотя нет речи о былом могуществе (что такое каменные стены для современного оружия?), но она борется за само свое существование, за место под солнцем. И я решила, что тоже буду бороться, как бы мне порой не было тяжело. Бороться со своим одиночеством, со своими страхами, со своими обидами. Нельзя в таком жизнеутверждающем месте быть слабой… И еще я твердо решила записаться в волонтеры – буду помогать вести раскопки. Что-то серьезное мне вряд ли доверят, но таскать камни и вести дневниковые записи я вполне способна.
Покончив с размышлениями, я решила обследовать три уцелевшие башни: Плоскую, Колокольную и Высокую. Две остальные – Темная и Круглая – превратились в развалины, от них остался лишь фундамент, да пара обвалившихся стен. Когда-то эти башни были самые мощные и укрепленные из всех пяти. И немудрено, ведь они принимали на себя основной удар противника. Я с сожалением посмотрела на то, что от них осталось: жалкие останки некогда могучих сооружений, внушавших трепет неприятелям. Время и враги были слишком безжалостны к ним.
В Плоскую башню, лишь частично разрушенную, мне попасть не удалось. Вход в нее был затянут плотной зеленой сеткой с предупреждающим знаком: «Опасно!» Это была единственная в крепости квадратная башня с широкими сводчатыми амбразурами. Бойницы в ней расположены в шахматном порядке, по три-четыре на ярусе. Стены здесь очень толстые, сложены в несколько слоев.
Крепостная стена на всем протяжении состоит из двух рядов камней, а здесь, на западной стороне – из трех, и даже невооруженным взглядом видно, что с западной, то есть с приступной стороны, она намного толще. Я немного побродила вокруг, разглядывая то, что осталось от некогда мощного здания. Рядом с полуразрушенной башней громоздились обломки камней, куски плит, груды щебня.
Потом я вернулась к Колокольной башне, которая находилась ближе всех к университетскому зданию. По форме эта башня напоминала усеченный конус. Весь пол здесь зарос сочной, густой травой, слегка вытоптанной посередине и закиданной окурками, осколками стекла, пластиковыми бутылками и прочим мусором.
По узкой винтовой лестнице я поднялась наверх. Потолка над башней не было, он давно обвалился. Лишь несколько полусгнивших балок торчало из каменной стены. Возможно, когда-то именно на них крепились колокола, поэтому башня и была названа Колокольной. По краям толстой замшелой стены чуть выше уровня глаз были выбиты узкие щели. Когда-то из них палили по врагам. Я приподнялась на цыпочки и заглянула в одну из амбразур, похожую на перевернутую замочную скважину. Вид сверху показался мне немного однообразным – поля, исчерченные нитями дорог. Ничего интересного. К тому же стоять на цыпочках было ужасно неудобно.
Гораздо большее впечатление на меня произвела Высокая башня. Время более других пощадило ее, она сохранилась в почти первозданном виде. Уже ближе к вечеру я поднялась на смотровую площадку. Башня, возвышавшаяся с северной стороны Старой крепости, словно корабль, парила над рекой.
Внутри царили тишина и прохлада. Поначалу я ничего не видела в густом полумраке, зато хорошо ощущала холодное влажное дыхание каменных стен. Глаза понемногу привыкали к темноте. Я боязливо ступала по каменным ступеням, кое-где покрытым мхом и лишайниками, медленно поднимаясь на головокружительную высоту. Винтовая лестница, как и во всех башнях средневековых замков, была построена таким образом, чтобы подъем по ней осуществлялся по часовой стрелке – в случае осады защитники получали благодаря этому преимущество во время рукопашной схватки. Наиболее сильный удар правой рукой можно нанести только справа налево, что было недоступно атакующим. Здесь не было бойниц, скорее всего, потому что это была дозорная башня, а значит, с ее площадки должны отлично просматриваться окрестности.
Уже под самой крышей я остановилась и восхищенно вздохнула. Мир, ранее скрытый за каменными стенами, широко распахнулся передо мной во все стороны: прямо за рекой раскинулась широкая долина, на необозримое пространство протянулись, вздымаясь как волны, бесконечные леса, уже слегка тронутые холодным дыханием осени. Зеленый цвет еще преобладал, но уже не был единственным. Золотые и багровые тона явственно проступали на изумрудном фоне.
Слева к крепости прилепилась деревушка Малово – сверху хорошо просматривались кривые улочки, по которым неторопливо бродили козы, овцы и домашняя птица, каменные дома старинной постройки вперемежку с деревянными избами, богатые сады и небольшая, словно игрушечная, церквушка с позолоченными куполами, а за ней – деревенское кладбище, обнесенное невысокой каменной оградой.
С правой же стороны в противовес картине мирной сельской жизни, пейзаж казался немного зловещим: там река Невеликая постепенно терялась в болотах, поросших Мертвым, как его здесь называли, лесом. Болото обманчиво зеленело сочной травой, а голые остовы погибших деревьев напоминали мачты затонувших кораблей.
Я подошла к низким каменным перилам смотровой площадки – хватит одного неловкого движения, чтобы кувыркнуться вниз. Осторожно перегнувшись через них, наклонилась…
Прямо подо мной плавно несла свои воды река. Я долго вглядывалась в ее серо-зеленую гладь, на которой играли солнечные блики. Простор еще по-летнему голубых небес отражался в воде переливами синевы. Это зрелище заворожило меня. Я стояла так тихо, что какая-то птица (может стриж?), изогнув крыло, пронеслась прямо над моей головой, и, задев меня по волосам, скрылась в вышине. От неожиданности я резко отпрянула от края. Мне вдруг стало очень страшно. Сердце отбивало бешеный африканский ритм… Птица очень напугала меня, и к тому же я смутно почувствовала чье-то постороннее присутствие. Но кроме меня здесь никого не было.
И тут мне совершенно отчетливо показалось, что с того берега, со стороны леса кто-то смотрит на меня. Я явственно, всей покрывшейся мурашками кожей, ощутила на себе пристальный недобрый взгляд. Снова подойдя к перилам, я долго всматривалась в лесную чащу, но не заметила ничего подозрительного, хотя ощущение того, что за мной наблюдают, не проходило.
Внезапно я ощутила упадок сил. Вдруг резко заболела голова, перед глазами закружились черные точки. Вдоль перил полукругом вилась узкая деревянная скамейка, источенная древесными жуками. Я присела на нее, оперлась ладонями на старое, потемневшее от времени дерево, и закрыла глаза, чтобы немного успокоиться и прийти в себя. Это место так странно действовало на меня…
Всю ночь потом мне снились каменные арки башен, их толстые замшелые стены, а в них следы от снарядов и пушечных ядер, и я все блуждала среди этих стен и никак не могла выбраться на волю. И это не было страшно, просто немного утомительно. А потом в моем сне я поднялась на Высокую башню, сложила руки на груди и, перегнувшись через низкие перила, камнем упала вниз…
…Вскрикнув, я проснулась… Было еще совсем темно, и мне удалось немного подремать до рассвета. Но встала я ничуть не отдохнувшая, словно и в самом деле всю ночь проблуждала в сказочном лабиринте стен. Про падение с башни в моем ночном кошмаре я постаралась скорее забыть – мало ли что приснится. Просто вчера я была немного напугана, от высоты у меня закружилась голова – вот и все. Не нужно было так низко наклоняться над пропастью. Поневоле вспомнилась цитата про бездну: когда ты начинаешь вглядываться в нее, она тоже начинает вглядываться в тебя…
