Олег думает возразить, но в какой-то момент ловит себя на мысли, что Сережа прав. Он ведь изначально пришел к психологу, потому что не вывозит. Не только Сережино расстройство, но и тяжесть их отношений. Вот только отношения оказались проблемными не из-за сережиной болезни, а из-за обоюдных проблем, из-за того, чтобы оба не сглаживали углы друг друга, а наоборот.

Олег ничего отвечает, и Сережа резко замолкает, сжимая зубы со всей силы, еле сдерживаясь.

А затем начинает рыдать.

Так же громко как кричал до этого, давая выход эмоциям, не сдерживаясь, пытаясь выплакать навзрыд все нервы, всю накопившуюся боль, ощущения вины, тяжести, предательства, непонимания и одиночества.

Олег осторожно делает шаг вперед. Еще один.

А затем аккуратно обнимает Сережу за плечи, облокачивая на себя.

Тот не сопротивляется, падает на Олега, крепко прижимая, утыкаясь в плечо, рыдая в голос, и Олег чувствует, как мгновенно намокает его футболка.

— Я же люблю тебя, — произносит сквозь слезы Сережа. — Черт возьми, я тебя очень люблю, — повторяет он, задыхаясь между всхлипами, впиваясь пальцами до боли, натягивая футболки. — Мне больно.

Олег закрывает глаза, стискивает зубы, чувствуя, как набегают слезы на глаза.

— Я тоже безумно люблю тебя Сережа, — произносит он, прижимая к себе, понимая, что они подвели невидимую черту.

После этой сцены Сережа не разговаривает с Олегом еще неделю, пока тот решает свои вопросы. Давно висевшее, но не озвученное решение с армией не занимает дополнительной проработки. Олегу не приходится метаться, решая, хочет он уходить или нет. Он выполняет весь план по пунктам, готовясь к зиме, пытаясь общаться с Сережей, но тщетно.

Поэтому в расписание Олега появляется еще пара визитов к психологу.

— Думаете, я правильно поступил?

— Нет правильных или неправильных решений, Олег, — качает головой мужчина. — Есть только наши действия и последствия, которые мы должны уметь грамотно просчитывать. Вы сделали действие, какие последствия вы видите?

— Я вижу полный пиздец, и множество сомнений по поводу того стоило оно или нет, — мрачно отвечает Олег.

— Это сейчас. А потом? Через полгода, год? Какова была ваша изначальная цель?

— Разобраться в себе. Дать Сереже время разобраться с собой. Обоим определиться, — Олег задумчиво хмурится. — Дать Сереже возможность шанс вылечиться.

— Результат, который вы хотите получить, стоит потраченных усилий?

Олег думает пару секунд, а затем уверенно кивает.

Разумовский приходит в себя только где-то к середине ноября. И после долгой паузы общение строится очень тяжело. Кажется, что оба пытаются как-то наладить контакт, но теперь мешает невидимая стена, и оба больше погружаются в себя и свои дела.

Олег все сворачивает перед отъездом, закрывая последние долги.

Сережа с головой уходит в учебу, а также начинает заниматься спортом.

— С чего это ты вдруг? — как-то спрашивает Олег, когда Сережа однажды возвращается из зала. Получается совсем не к месту вне контекста и на то, что должно было звучать легко, скорее как шутка, прилетает аналогичный ответ.

— Прочел, что занятия спортом помогают сбить тревогу, а значит и снизить проявления ОКР. Ты ведь уезжаешь, мне же надо что-то делать со своей жизнью? — произносит Сережа на глядя, хватая полотенце по дороге в душ.

Олегу каждый день несмотря на общение с психологом кажется, что он принял не то решение.

Может оно к черту? Созависимость и созависимость, главное, что их загоны находят идеально друг на друга и они ладят. Они же всегда умели договариваться и находить компромисс. Может эта пауза вообще зря?

Вот только к отъезду почти уже все готово, а то, что поломалось между ними за последний месяц слишком тяжело и долго исправлять.

— Как мы до этого дошли? — Сережа как-то вечером садится к Олегу на кровать, залезая с ногами. После ссоры они вновь начали спать раздельно, и только несколько дней назад Сережа перебрался обратно. Разумеется, без секса.

— Я не знаю, — мотает головой Олег, поднимаясь с подушки, усаживается рядом. — Мы оба старались как могли, а вышло, что вышло.

— Может мы друг другу не подходим? — Сережа пожимает плечами. Уставший со своей учебой и тренировками, он похудел за последний месяц. Хотя Олегу кажется, что это все же по большей части стресс. Он проводит костяшками пальцев по щеке Сереже, ведет чуть выше по совсем заострившимся скулам.

— Я так не думаю, — произносит он, а затем тянется ближе, замирая. Стоит рисковать или нет? Сережа не будет против? Это не вызовет лишней реакции?

Олег прикрывает глаза, мягко касаясь губ Сережи, боясь смотреть. Но уже через секунду чувствует, как тот ему отвечает. На губах Сережа все еще чувствуется запах сигарет и хоть Олег не подловил Сережу, он знает, что тот начал больше курить. Потому что пачка стала исчезать за пачкой, а одежда стала стираться чаще, чтобы не пропахнуть.

Олег целует еще с несколько секунд, мягко отстраняется, заглядывая в глаза.

— Нет, я думаю, что мы друг другу подходим идеально.

— Тогда зачем все это? — Сережа закусывает губу. Кладет ладонь поверх руки Олега на своей щеке, мягко сжимая пальцы. — Разве мы не можем справиться и дальше? Вместе?

— Можем, — кивает Олег. — Но я думаю, что нам стоит попробовать.

— Попробовать пострадать?

— Попробовать построить все заново, грамотно, — отвечает Олег, обнимая Сереуа за шею. — У меня иногда ощущение, что мы с тобой просто ударяемся, падаем, вновь ударяемся и подаем дальше. Я думаю, что нам нужен перерыв, чтобы разобраться с собой.

— Что если после перерыва мы не захотим разбираться друг с другом? Олег, — Сережа сжимает руку Олега крепче, убирает ее от лица, кладет себе на колени. — Я боюсь тебя потерять.

— Не потеряешь, — серьезно обещает Олег, заглядывая в глаза. — Это не расставание. Это лишь небольшой перерыв.

— Почему именно сейчас? — Сережа опускает взгляд, перебирая пальцы Олега, поглаживая, внезапно выдает. — У тебя даже зимой руки более загорелые чем у меня, — а затем трижды дергает пальцами, едва-заметно сжимая.

— Мне нравится твоя кожа, — Олег мягко подносит кисть Сережи к губам, целует тыльную сторону ладони обратно, а затем кладет их сплетенные руки на колени. — Сейчас, потому что на мой взгляд ты контролируешь свое расстройство лучше, чем я когда-либо видел.

Олег видит, как Сережа морщится, а затем все же поднимает взгляд.

— Все-таки это потому, что я психически нездоров?

— Нет, — мотает головой Олег. — Потому что я хочу взаимодействовать с тобой правильно. И не толкать тебя в это.

Сережа делает глубокий вздох.

— Иногда мне кажется, что прогресса у меня никакого нет, и мне становится только хуже.

— Тебе хуже? — спрашивает Олег, подцепив за подбородок пальцами, заставляя чуть приподнять голову, заглядывая в глаза.

Сережа молчит еще с пару секунд. И только несколько лет спустя Олег узнает, что Сережа ему соврал. И что с ОКР легче не стало, и что Саша оказался прав, и коморбидное расстройство поползло дальше, приплетая все новые проблемы. И что таблетки совсем не помогали, наоборот.

— Нет, все в порядке, — мотает головой Сережа, слишком умело натягивая улыбку.

Олег прижимает его мягко к себе, надеясь, что Сережа не врет, и что все таблетки в ящике действительно во благо.

Олегу кажется, что перед отъездом время начинает бежать быстрее и это убивает. Хочется оттянуть момент, побыть с Сережей еще. «Еще день и станет лучше, еще один разговор и все наладится», — ловит себя на мысли Олег, но, кажется, оба слишком запутались. Общение немного выравнивается, но в воздухе остается некоторая недосказанность, которую оба не знают как выразить.

Это чувствуется в том, как Сережа смотрит на Олега.

В том, как Олег касается Сережи.

В неловком молчании за завтраками.

В объятиях под одеялом.

В слишком густом запахе табака на кухне.

Будучи еще здесь, оба уходят частично в себя. Если раньше открытость была полная, то теперь кажется, что внутри у каждого есть какой-то закоулок в душе, который принадлежит только ему, и никто другой так глубоко больше не допускается.