Лицо Лорда осенило зловещее торжество.

— Один сидит непрочно, — говорил он, обращаясь не ко мне, а к своим умозаключениям. — Расшатан. Зубцы не полностью касаются колёсиков, ножи из груди выступают не на всю длину.

Пока он исследовал деву, а уже начинала нервничать.

— Пора возвращаться, милорд, — тихо сказала я.

— Не донимай меня, — отрезал он.

— Да нет же, не спорьте со мной! — процедила я, по воле случая забыв, с кем говорю. — Открытый люк не значит безопасный, он может что-то выкинуть. Я чистейшую правду говорю, милорд. Берите находку и возвращаемся.

В конце концов Лорд так и сделал, но перед тем успел дважды смерить меня убийственным взглядом, будто это он даёт мне дельный совет, а я отмахиваюсь от него из вредности. Когда мы вышли в коридор четвёртого этажа, Лорд хотел было занести находку в свою комнату, но я предупредила его, что реакция Графини может быть непредвиденной, если она снова увидит свою любимую игрушку. Я посоветовала ему оставить деву в коридоре, формулируя свой аргумент как можно почтительнее. К моему удивлению, Лорд не стал спорить.

Вид у него был довольный, довольнее некуда. Пожалуй, это многого стоит. А Железная дева... невелика для меня потеря. Ньирбатор-то её не теряет. Исследуйте себе на здоровье, милорд. Находка очень... занимательная.

Вернувшись к себе, я пыталась ещё некоторое время читать при свете масляной лампы. Первая страница шифра Кудесника разбиралась с трудом, я не могла сосредоточиться и просто тянула время до момента, когда мне придётся встать и забраться в постель. Хорошо, что я не в библиотеке, она бы уже уплетала меня. Я надеялась утомить себя, чтобы уснуть, поскольку была очень уставшей, но после совместной с Лордом находки мой разум был чересчур возбуждён.

После полуночи стены замка дышали необычным теплом. Я испытала это, когда уже легла в постель. Неужели духи рода так благодарят меня за открытие люка? Кто знает, сколько времени дева там простояла. Теперь она обрела своего... исследователя. Фантазия Баториев превосходит общечеловеческое воображение. Там может быть что-угодно. Внутри девы может быть спрятана та самая шкатулка. А мне бы хотелось этого. Тогда Лорд будет доволен. Удовлетворение порой умасливает даже самых непримиримых... Или к Лорду это неприменимо?.. Кто знает. У довольного Волдеморта можно было бы о многом осведомиться. Довольный Волдеморт назовёт мне имя предателя... и портрет вернёт... и с госпожой будет учтивее обходиться... и зелье оценит на пригодность... и Мальсибера уберёт с моего пути...

Мое сердце растаяло в истоме. Всё хорошо. Я ничего не потеряла. Я только обрела.

Поднявшись на высоких подушках, я всматривалась в темноту возле портьеры — туда, где раньше висел портрет. Побуждаемая каким-то внутренним чутьем, я стала прислушиваться к чарующим звукам, которые замок издаёт либо поздно вечером, либо перед самим рассветом. От них даже вой ветра снаружи затихает. Звуки похожи на рокот рептилии... Замок тоже доволен. Хорошо-то как...

====== Глава Тридцать Шестая. Крестраж ======

Суббота, 13 марта 1964 года

Когда я сегодня проснулась, серый свинцовый свет хмурого утра уже заполнил мою комнату. Ночью мне снились беспокойные сны, какие-то бессвязные фрагменты. От их переизбытка я чувствовала, что веки у меня отяжелели, а голова сделалась, как тугой шар. В ушах звучал треск ломающихся балок потолка. Перед глазами мелькали жаркими снопами горячие искры. Из радиоприёмника хлынула новая порция пламени. Рев огня на фоне тихой колыбельной. Мне всё ещё чудился запах дыма. Снился родной дом или то, что прежде было родным домом, дом отца, но это неважно, ибо исчезнувшие вещи часто возвращаются во сне такими, какими были когда-то. Потом сон изменился. Адвокат Пруденций осматривал кабинет госпожи, чтобы наложить печати на её личные бумаги и отыскать завещание. Присутствовали я и Мальсибер. «Пока нет никаких следов завещания, — говорит адвокат. — Будьте так добры, помогите мне искать!» И мы с гадким Мальсибером ищем, лихорадочно ищем, метая друг в друга колкие взгляды. В итоге мы ничего не нашли. Нашёл Пруденций и зачитал: «Я, Катарина Батори, отрекаюсь от своей воспитанницы и своего троюродного племянника, и завещаю Ньирбатор сиротскому приюту». Мы с Мальсибером попытались схватить адвоката и вырвать бумажку из его рук, но он увёртывался, зараза. Давно я не испытывала во сне такого напряжения.

Потом сон изменился. Меня обступала чернота, раздавался лишь жалобный скрип старых половиц. Я ещё удивилась, ведь в замке пол каменный, а деревянный бывает только в люках. За пошарпанной дверью в сером коридоре послышались обрывки фраз: «лидерские качества», «от проспекта Оливера Твиста до Чаринг-Кросс», «от неё несёт джином».

Если первые две фразы я ещё могу растолковать, то третья совсем сбивает меня с толку. Джин... джин... на ум приходит лишь трактир Каркаровых и буфет в их гостиной. Но от кого несёт джином? От Агнесы и её матери не несёт. От госпожи тоже нет. От меня тем более. Чепуха какая-то. «Лидерские качества» касаются Миклоса, это моя оценка его характера. А кто такой Оливер Твист, боггарта ему в шкаф? Это же из фразы Лорда, маршрут его последней прогулки по Лондону. Что в ней такого особенного, что она прокралась в мои сны?

Я вылезла из кровати, наспех оделась и тихонько двинулась на четвёртый этаж — в библиотеку. Проходя мимо Железной девы, я прижалась к стене и шла, не оборачиваясь. Эржебета сажала внутрь девы своих служанок. Ножи кромсали их, а желоб под девой вёл в углубление, где Эржебета принимала кровавые ванны. В те времена у подножия Ньирбатора жили одни магглы; о кровавых ваннах распространились слухи, и Графине пришлось переехать в Чахтицкий замок. Регулярные жертвоприношения возвели её магию в ранг высшего мастерства. Графиня была безжалостной ведьмой, слишком свирепой даже для тех времён. Никогда не прощу ей того, что она не дала Барону висеть в её комнате! Я тогда смогла бы видеть его, улыбнуться ему... Но я благодарна ей за два замка-источника, её невольных подарка. В чёрной магии ни одна капля крови не пропадает зря.

В мрачном коридоре на четвёртом этаже царила такая тишина, что даже шорох моей юбки казался ужасающе громким. Прошмыгнув в библиотеку, я пошла в историческую секцию и взяла «Справочник волшебников», увесистого монстра в трёх томах с именами всех волшебников за прошлые века. Фамилии Твист я не обнаружила. «Речь же идёт о Лондоне, а не о Сабольч-Сатмар-Береге, — я подумала. — Там куча магглов обитает. Город загрязнённой крови, да сгорит он дотла» Впоследствии я вернулась в историческую секцию и взяла «Справочник магглов». В томе за девятнадцатый век я обнаружила Твиста, но не под «Т», а под «Д». Чарльз Диккенс — это маггловский писатель, а Оливер Твист — это его персонаж. «Ну надо же! — я воскликнула. — Профессор Шиндер, как же так? Магглы читают литературу! Более того, они улицы называют в честь своих персонажей!» Далее следовало краткое содержание преступной драмы об Оливере Твисте. Я пробежалась по строкам без особого внимания, пытаясь уловить самую суть.

«Работный дом... Женщина пришла невесть откуда... Родила мальчика, сразу умерла... Оставила золотую вещь, семейное сокровище, с помощью которого мальчик должен был отыскать родственников... Старуха нагло украла сокровище... Мальчика ждал полный кошмар... Приходские власти... Надзиратели... Члены совета... Джентльмены... Издевательства... Христиане... Гробовщики... Оливер убегает... Лондонские улицы... Издевательства... Старикашка Феджин пригрел Оливера и научил воровать... Банда... Добрая девушка Нэнси — подружка преступника Сайкса... Издевательства... Оливер не хочет быть преступником... Он убегает...»

Дальше я уже не читала. Похоже, лондонских магглов тронули злоключения сироты в преступном мире. Маггловская художественная литература не впечатлила меня, хоть и познакомилась я с ней ровно на один абзац. Мне хватает реальности моего медье, а у нас преступления на порядок благороднее и не ограничиваются мотивами обогащения.