Под конец моего визита профессор Сэлвин вручил мне брошюру, содержание которой сам и составил. Он, стало быть, намекал, что если Лорд предложит мне участвовать в боевых действиях, то я ни в коем случае не должна отнекиваться. Но я-то знаю, что такого Лорд мне не предложит. У меня задание на вес его души, а в бой пускай идут все, кого можно заменить. Даже расточительство должно быть в разумных пределах. Впрочем, на профессора мне незачем дуться: Розье так подчистил ему память, что он не имеет представления о «книжности» моего задания. Он наверняка думает, что я потерпела поражение на дуэли вследствие того, что перестала упражняться на Вареге. Но на то есть упыри. Нецелесообразно калечить своего жениха, потом всю жизнь майся с последствиями.
Брошюра заколдована таким образом, что прочесть её может лишь тот, кому её лично вручили. Например, в глазах Варега она будет выглядеть как безвкусная открытка, на которую даже смотреть больно.
«Отряд Пожирателей Смерти, исполняющий приказ — в городе, пригороде или деревне, — не должен действовать стихийно. Он создаётся лишь после того, как будут налицо необходимые условия для его существования. В задачу не входит проведение самостоятельных операций. Пожиратель должен действовать в полном соответствии со стратегическим планом Тёмного Лорда и оказывать содействие товарищам по выполнению поставленной тактической задачи. Пожиратель Смерти — это боец, действующий ночью, значит, он должен обладать всеми качествами, необходимыми для действий в ночном бою и в любых условиях: в центре или на отшибе, на равнине или в горах. Умение незаметно обрушиться на противника, используя фактор внезапности – важнейшее требование Тёмного Лорда. Посеяв, таким образом, панику в лагере противника, Пожиратель должен на ходу атаковать его, завязать упорный бой, не допуская ни малейшего колебания. Он должен вихрем обрушится на маггла и грязнокровку, сметая и уничтожая всё и всех на своем пути, принимая в расчёт тактическую обстановку. Пожиратель карает каждого провинившегося, наводит страх на вражеский лагерь и в то же время проявляет снисхождение к тому, кто готов преклонить колени перед Тёмным Лордом. Если Пожирателей в отряде имеется свыше десяти, они предпринимают полное окружение объекта, но должны принимать в расчёт наступательные способности противника. Если участок местности затрудняет маневрирование, отряду следует разделиться на небольшие группы, чтобы сдержать противника в кольце. Если позволяет обстановка, необходимо выставить засады и держать под наблюдением все пути телепортации с целью задержать подход подкреплений противника. Между тем кольцо окружения нужно постепенно сжимать. Пожиратель обязан знать местность, на которой ведётся бой; знать настроения местных жителей; знать, к кому можно обратиться, а кому можно довериться только под Империусом...»
Четверг, 11 марта
Сегодня в Ньирбаторе было довольно душно, несмотря на распахнутые настежь окна. Мое любимое время года пролетело в мгновение ока. Больше никаких морозов и метели, а я ведь их люблю — этому я научилась у Ньирбатора, замку близко мраморно-белое безмолвие. Он словно бросает вызов особняку Гонтарёков, где всё норовит цвести и благоухать. Всё чаще возле Ньирбатора раздаются звонкие птичьи песни, а самых птиц разглядеть трудно: солнце слепит глаза, пряча их от взора волшебников, или конкретно — от Миклоса. Он принялся охотиться на них, чтобы использовать птиц в своих «уроках» на луговине.
Когда я пришла в семь, Лорд не сразу впустил меня. Я стучала четыре раза, мой порыв порядком иссяк; я замерла, не зная, что теперь делать. Дверь отворилась тогда, когда я уже прислонилась к стене и вспоминала, чем ещё планировала себя занять. Я не услышала слов приглашения и по какой-то инерции двинулась вперёд. Войдя в комнату Лорда, я увидела, что она была наполнена блеклым багровым свечением. Лорд стоял возле окна и что-то держал в руках. Тихонько прошагав немного левее, я увидела, что он смотрит на бледный диск луны, мерцающий в чёрных дождевых облаках, и беззвучно шевелит губами. Он читал какое-то заклинание. «Я пришла не вовремя. Зачем он впустил меня, если занят? — я подумала, разглядывая сумку с тёмномагическим инвентарём у его ног. — И почему он не предупредил, чтобы я сегодня не приходила? Впрочем, он же никогда не предупреждает. Ему невдомёк, что его ждут, не находя себе места. Да нет же, он прекрасно это знает. Ему нравится так обращаться с людьми...»
Лорд обернулся и посмотрел на меня непроницаемым взглядом. Сперва мне показалось в его взгляде, что он совсем отрешился от всего происходящего и сейчас выставит меня за дверь, но в следующую минуту выражение его лица изменилось, он словно очнулся и двинулся к письменному столу. Я подошла к своему креслу и села. Один взмах бледной кисти — и моя тетрадь соскользнула с колен и полетела к нему, рассекая воздух с шелестом птичьего крыла.
Наблюдая за её парением, я представила себе, что трансфигурирую тетрадь в птицу прямо перед носом Волдеморта; он поднимает на меня свой зловещий взгляд; его раздувающиеся ноздри выказывают, что он вот-вот запустит в меня Круциатус; я быстренько превращаю птицу в тетрадь и смотрю на него таким же непроницаемым взглядом.
Лорд, не догадываясь о моей несвоевременной фантазии, самодовольно кивнул и начал внимательно читать тетрадь. Сегодняшний отчёт состоял исключительно в письменной форме: я записала свои толкования тех фраз, которые встречались с интервалами в три и шесть страниц; более того, я соотнесла их с обрядом из первого очерка.
Мне ничего не оставалось, как сидеть смирно и наблюдать за реакцией Лорда. Чем дальше его глаза бегали по моим строкам, тем суровее казалось выражение его лица. «Вы же считаете, что кровь Годелота меня ведёт. Я здесь ни при чём, милорд, так что не метайте в меня громы и молнии ваших красных глаз... если что, это всё кровь Годелота виновата, а я стараюсь изо всех сил», — я мысленно искала оправдание, если Лорд спросит, что это за чушь доксеву я расписала. Боясь услышать уничижительную оценку своих умственных изысканий, я старалась представить перед собой профессора Сэлвина, который никогда не был со мной строг, — даже когда следовало бы. Одновременно я прокручивала в голове вчерашний разговор с профессором; его мнение о Лорде упрочило мою уверенность, что я на верном пути.
Когда Лорд дочитал, он ещё долго смотрел на тетрадь, будто поглощенный созерцанием какой-то диковины. Настала минута, когда благосклонность властелина могла превратиться в неудовлетворённость и ярость.
— Что ж, — заговорил он, устремив на меня свой инквизиторский взгляд, — у тебя похвальный порядок в изложении. Несколько толкований сходны с моими собственными.
Его голос был холоден, но в синих глазах не было льда. Даже красная кайма выглядела естественно. Я бы спросила, почему он до сих пор не поделился своими толкованиями, но это слишком тривиально. Он бы заподозрил меня в скудоумии и намерении списать у него и облегчить себе задание. Мой взгляд был прикован к одной из его пуговиц, но когда я подняла глаза, то увидела, что он смотрит на меня, склонив голову набок. Неужели всё слышал?
— Благодарю, милорд, — ответила я. — Для меня очень важно ваше мнение.
— Важнее ли оно тебе твоего собственного? — вопросил он. Его губы исказились в каверзной ухмылке. — Говори правду.
Я немного поерзала на стуле под его недвижимым взглядом, но ответила быстро:
— Не могу сказать, что важнее, но так же важно, как собственное. Милорд.
— Я вижу, что ты говоришь искренне. Стремись упрочить, а не подорвать моё расположение, которое столько тебе даёт.
Поймав в его тоне крохи одобрения, я взбодрилась и улыбнулась ему.
Лорд медленно встал и отошёл к портрету Графини. Мне не было видно, что именно он разглядывал. «Даже такая закалённая дама, как Эржебета, не сможет долго выдержать его взгляда и обязательно опрокинет свой кубок», — мне подумалось. Но чуда не произошло. Графиня не двигалась и молчала.
— Когда ты найдешь крестраж Годелота, — деловито спросил он после длинной паузы, — что ты намерена делать?
