— Не буду. Мне жить не надоело, — буркнула я, задержав взгляд на «Розе ветров». — Вы уже рассказали мне о Диадеме — и толку с того?

Барон что-то проворчал про то, что я должна соблюдать привычную для него церемонию, но я вышла из комнаты, оставив его во тьме тяжелой портьеры.

Туман вoкруг таинственной личности Лорда кажется мне теперь ещё более непроницаемым. Не знаю, что подразумевает Барон под словами «Никому не нравится, когда кто-нибудь знает, с чего они начинали...» Быть может, он имеет в виду, что тот не отличался умом или был недисциплинированным... Мне это, однако, кажется маловероятным, и загадочный тон Барона не сулит ничего хорошего.

Воскресенье, 17 февраля

Я по-прежнему внимательно наблюдаю за госпожой Катариной, чтобы не упустить, если с ней будет что не так. Понятия не имею, что вошло в Обливиэйт, но госпожа целыми днями пребывает в хорошем расположении духа и занимается делами, которые раньше не пользовались её одобрением. Со стороны может показаться, что она прямо-таки витает в облаках. «Видишь, какой он славный, какой любезный, — сказала она мне с азартом квиддичной болельщицы, — а ты так боялась! Гость из него почти незаметный!»

Да уж, пока госпожа порхает в облаках, Лорд наверняка обыскивает каждый уголок замка. Не знаю, как к этому относится. Это такие мелочи по сравнению с тем, что он может безнаказанно отправить нас к праотцам. Хочет драгоценности графини? Пусть берёт. Касательно люков я могу быть спокойна — они ему не подвластны.

Сегодня я застала госпожу в дальних покоях на втором этаже — в светлом салоне с высокими витражными окнами. Госпожа корпела над шитьём, да простит её Эржебета. Когда я спросила, почему она не поручит шитьё Фери, в ответ услышала, что иногда, мол, полезно самой потрудиться. Скажи я ей такое, она бы назвала меня грязнокровкой.

Госпожа верит, что работают только заурядные волшебники, а одарённые всецело посвящают себя магии. Узнав, что Мальсибер работает в Министерстве, госпожа заявила, что это английский климат на нём дурно сказался. Также она возмущалась, когда господин Олливандер позволил дочери работать в своей лавке. Госпожа считает, что этим он отнял у Тины драгоценное время, которое она могла потратить на отшлифовку магии, а не на примитивный сбор компонентов. Я не согласна с ней, ведь благодаря такой работе Тина много путешествует, заводит интересные знакомства и приобретает полезный опыт.

Устроившись на софе напротив госпожи, я наблюдала, как её волшебная палочка научилась вдевать нитку в иглу — это стало для меня жутким откровением. Меня обуял какой-то поистине первобытный ужас: мыслимо ли здесь такое безобразие? А вдруг Ньирбатор ополчится на госпожу за такое... такое маггловство? Если б Фери это увидел, он бы покончил с собой. Домашний эльф не смог бы совладать с такой обидой.

В довершении к этой неказистой картине, госпожа начала носить на плечах атлаcную poзовую шаль c бахромой; шерстяную накидку она совсем забросила. Не знай я госпожу, я бы подумала, что она влюбилась.

В памяти всплыл пятый пункт брошюры Британского Министерства: «Если у вас возникло впечатление, что кто-то из членов семьи, коллег, друзей или соседей ведёт себя необычно, немедленно обратитесь в Группу обеспечения магического правопорядка. Возможно, вы столкнулись с человеком, находящимся под действием заклятия Империус»

А вдруг Лорд в самом деле империуснул её? Но зачем — чтобы шитьём занималась? Нелепица какая-то. Дурацкое шитьё напомнило мне о сне с рыжими девушками. Холодок пробежал по спине.

«Великий Салах-аз-зар обрёл в своём Наследнике достойного продолжателя дела. Тёмный Лорд продемонстрировал всем свою способность к владычеству, — воодушевлённо повествовала госпожа, поднимая взгляд время от времени, чтобы проверить, слушаю ли я её. — Рядом с ним хватает людей, способных прекрасно справляться со всеми трудностями. И мы — в их числе. Тёмному Лорду больше незачем взваливать на себя одного бремя столь благородного дела. Владычество Тёмного Лорда никому из нас не причинит зла, напротив — многие будут обязаны ему своей карьерой, а то и свободой. Благодаря его стараниям министр Габор больше не предается мечтам, а строит новое будущее для всех чистых кровей Венгрии. Великие умы современности — Сэлвин, Картахара и Шиндер — объединились ради служения великим целям Тёмного Лорда, и он в награду поспособствует возвращению Дурмстрангу былой славы. Если среди толпы льстецов, которые заискивают перед ним, не окажется ни одного друга, он всегда может положиться на нас. Только у нас хватит мужества, вопреки всем английским обывателям, остаться ему верными. Да сгинут все, кто без устали трудится над тем, чтобы погубить его. Он охладит пыл всех этих ничтожеств...»

После посиделок с госпожой у меня голова шла кругом. Я так устала от её проповеди, что решила прибегнуть к единственно помогающему мне в таких случаях лекарству — раскрытию люков. Долго выбирать мне не пришлось. На третьем этаже я увидела самый вожделенный.

Прямо под люком в потолке стоял небольшой металический резервуар, как будто приглашая меня поскорее туда заглянуть. Пару дней назад его там не было; мне кажется, что я «охочусь» именно за этим заманчивым люком, который норовит от меня улизнуть, но неизменно даёт о себе знать.

Обмотав косу вокруг шеи, чтобы случаем не пострадала, я взобралась на резервуар, охваченная притом поистине авантюрным задором. Тщательно осмотрев люк, я начала раздвигать его скобы, проделывая всё это мысленно, — как положено по обычаю, — хотя легче было бы с палочкой.

Только-только в моей душе загорелся огонёк предвкушения, как я услышала своё имя, произнесённое в очень зловещей манере. Этой манерой Лорд Волдеморт, должно быть, стремился вывести меня из равновесия. Раз услышав, какой интонацией госпожа обращается ко мне, он уже никогда не перестанет передразнивать.

Когда я слезла с резервуара и отряхнулась, Лорд смерил меня холодным уничижительным взглядом. Я испугалась, помыслив, что сейчас он прикажет открывать люк перед ним, доставать сокровище, немедленно отдать ему... Мои испуг вылился в озлобленное выражение лица, которое я имела несчастье увидеть в зеркале, висящем напротив. Я сразу перекроила его на глуповатую улыбку, хотя опасения мои не оправдались. Лорд лишь обронил, чтобы я «не занималась ерундой и вела себя прилично».

Ничего себе ерунда! А если здесь таится крестраж Годелота? То, что он спрятал его в подвале, ещё ничего не значит. Замок мог переместить подвал на любой из этажей. В Ньирбаторе всё возможно. Но я не стала распространяться об этом. Такому человеку нельзя ничего доказывать.

Я намеревалась спросить его о госпоже, но духу не хватило. Более того мне показалось, что мысленно Лорд был где-то далеко. Похоже, отрешенный Волдеморт — это самый безопасный Волдеморт. Под его надзирательским проводом я пошла в сторону библиотеки, а по пути вспомнила, что хотела спросить его, что ему известно о взаимодействии хоркруксии с гальваническими зельями. Повернувшись к нему, я успела произнести лишь половинку первого слова.

«Мне не до тебя! Если ты в самом деле намерена сообщить мне что-то дельное, у тебя есть время к вечеру, чтобы подготовиться и не мямлить при мне», — бесцеремонно отрезал он, затем в три шага преодолел коридор и покинул замок.

Его «салах-аз-зарова» надменность отбила у меня желание «подготовиться». В прошлый раз я не мямлила, а отчитывалась твёрдо. Обманщик бессовестный. Но я проглотила обиду. Он всё это говорит, чтобы задеть меня, это его отличительная черта и даже более — опознавательная примета. Лорд отбил у меня всякое желание распечатывать люк. Впрочем, я быстро нашла в этом положительную сторону.

Торопливо сбежав по ступеням лестницы, я пересекла холл и вошла в ярко-оранжевую кухню Фери. Взяв две бутылки сливочного пива, я предупредила эльфа, что иду к Гонтарёку.

«Молодец, юная госпожа Присцилла! — пропищал эльф, прижимая дрожащую ладошку к левой щеке. — Вы должны уделять больше внимания своему жениху!»