Одним словом, маггловский отчёт состоит из сплошных вопросов. Насмешка Пожирателей подействовала на меня угнетающе. Полковника Люпина мне немного жаль. Я много прочитала о нём за последние несколько дней. Его пропажа вызвала широчайший резонанс. В его поисках участвовал Орден Феникса и всё Министерство, которое привлекло, в целом, более трех тысяч человек. В Англии никогда ранее в поисках пропавших не участвовало столько людей. Маги и магглы объединились, чтобы разыскать этого старика, что послужило доводом в пользу магглолюбного пацифизма. Барон Баторий говорит, что всех пацифистов нужно садить на кол, «потому что они не понимают всех прелестей жизни, то есть захвата и покорения».
Люпин был ветераном войны, одним из немногих, кто решился помочь магглам в их чудовищной войне. Наверняка Пожиратели расправились с ним как раз из-за этого, хотя почти двадцать лет прошло. «Пророк» пишет, что в начале двадцатых полковник Люпин был назначен на должность начальника оперативно-разведывательного отдела первой пехотной бригады в графстве Лимерик; участвовал в боевых действиях в войне за независимость Ирландии. В конце 1943 он принял на себя командование шестым корпусом Британской армии и прорвал немецкую оборонительную линию, известную как линия «Рапунцель». Всё это сопровождалось большими потерями и нередкими случаями отчаянного самопожертвования. Тина говорила, что мужество и самопожертвование — это отличительные черты гриффиндорцев. По-моему, это по-петушиному безрассудно
«Труп Фергюса Финнигана выловили в районе лондонских доков. По предварительным данным следствия Финниган был убит в мясном отделении амбара, расположеного напротив паба, где за неделю до пропажи он организовал просветительскую акцию в защиту магглорожденных. После этого подобные акции прокатились по всей Британии. В них участвовали маги, осуждающие нежелание чистокровных признавать магглорожденных равными себе и заслуживающими приобщения к магии. Акции были очень многолюдны — в колдовских деревнях на улицы вышли сотни человек...»
Горстка глав чистокровных семейств — Малфой, Лестрейндж, Блэк, Мальсибер, Нотт и Паркинсон — дали комментарий, заявив, что Люпин и Финниган стали жертвами маггловских козней, поскольку занимались неподобающим и неблагодарным делом.
Кто никогда не даёт комментариев прессе, так это Аластор Грюм. У него привычка осматривать всё вокруг себя, делать выводы и не делиться ими ни с кем. Но сегодня он оказался на первой странице «Пророка» благодаря всего нескольким строчкам:
«Их главарь припахал их к своим чёрным делишкам. Всю прошлую неделю они укладывали фермеров с окрестностей Бакингемшира ровными штабелями, будто упырям для откорма. А вы тут цацкаетесь с полковником и адъютантом, ё-моё!»
Адалинду Крам пока не нашли, а лишь перепутали её с обезглавленным трупом, случайно найденным в лесополосе в пригороде Софии. Скальпированная голова погибшей лежала на pасстоянии мeтра от тела. Маггловская полиция предположила, что голову могли обгрызть лисы, а в Мракоборческом отделе наспех заявили, что это почерк Пожирателей Смерти. Установить личность сразу не смогли, поскольку волшебной палочки рядом не оказалось. Позже выяснилось, что это не Адалинда Крам, а маггловская женщина, ставшая очередной жертвой разыскиваемого серийного убийцы Джека Напьера. Поиски продолжаются, как, в общем, и серийные исчезновения.
Бартемиус Крауч прокомментировал: «На примере Адалинды Крам, этой молодой и талантливой женщины-политика, мы осознаем всю тяжесть преступлений Того-Кого-Нельзя-Называть. Я соболезную членам её семьи, поскольку трезво оцениваю ситуацию и готовлю себя к тому, что живой мы её вряд ли найдем. Мы можем не соглашаться с её взглядами на соцстрой, мы можем даже осуждать их, но сама мысль о том, что за это она поплатилась жизнью, ужасает нас. Никто не заслуживает того, чтобы их похищали, пытали и убивали. Мне даже представить страшно, что может постигнуть других членов Ордена Феникса, попадись они тем, кто расправился с Фергюсом Финниганом. Поэтому я в очередной раз обращаюсь к Дамблдору с призывом расформировать Орден Феникса, состоящий в основном из неопытной молодежи, и не мешать мракоборцам и Министерству делать свою работу. Мы не нуждаемся в их самодеятельности, которую они именуют диверсией. Мы с мракоборцами законным путём привлечём к ответственности эту международную террористическую организацию...»
— Прикинь, если бы Крауч узнал, что это его сын расправился с Финниганом, — вполголоса произнёс Варег, разглядывая колдографию семьи погибшего.
— С чего ты это взял? Тебе что-то известно?
— Ну, слухи разные ходят... ты пока лежала в больнице, немало пропустила. Но слухи слухами, а Каркаров говорит, что Тёмный Лорд посылает Крауча с Лестрейнджами на самые грязные дела.
— Почему? — удивилась я, а в моём уме нарисовалась картинка Беллатрисы в мясном отделении амбара. — Это что, наказание такое?
— Да куда там... — Варег скроил кислое лицо. — Для них это разрядка. Они ведь ничем не гнушаются...
Картинка с Беллатрисой не отпускала меня; невольно припомнился Мазуревич... Как мы ждали, что ведьма вот-вот подохнет под копытами быка, а она так заупрямилась... Как мы застыли, когда она пошла в дом, где её уже ждал инспектор. С госпожой я говорила искренне, но Вилму не упоминала из-за комка, стоявшего в горле. Это имя осталось при мне. Моей целью была месть, а в наших краях её ласково величают «Немезидой». Только малодушные магглы могут находить смысл во всепрощении.
Варег вроде бы понял, о чём я задумалась; пунцовые пятна возникли на его щеках, словно гнусность методов Пожирателей напомнила нам о связующей нас тайне.
«Сухие цифры статистики таковы, что за два месяца исчезло двести сорок человек. Двести тридцать четыре бесследно испарились, а шесть было найдено. Законопослушных граждан похищают, дыбы пытать и убивать. Исчезновения с такими темпами скоро побьют все рекорды. Министерские аналитики прогнозируют, что к концу года исчезнет около трех тысяч, а это уже население Годриковой Впадины...»
Четверг, 7 февраля
Сегодня ударили сильные морозы. В такие дни вьюга останавливает все маггловские поезда, а в горной местности медье козы и олени массово встречают свою смерть. Волшебникам, однако, запрещено вмешиваться в естественный порядок. Госпожа говорит, что должны выжить сильнейшие, и только магглы этого не понимают и тщатся придать продуктам распада особый вес. Зима наносит удар в сердце всякой жизни, но это моё любимое время года, и для меня нет ничего прекраснее Ньирбатора в лучах солнца морозным утром. Даже подходя к концу, здешняя зима вдруг снова оживает, как утихшая боль, которая пробуждается с новой свирепой силой.
Проснувшись утром, мне не хотелось вылезать из кровати, не хотелось ничем заниматься. Мысль о приезде Лорда Волдеморта удручала меня нестерпимо. А вдруг Ньирбатор отвергнет его прямо с порога? Не зря Мальсиберу здесь скверно жилось; странно, что духи рода вообще не растерзали его за непочтение. Ему бы только заполучить наследство, поэтому увалень дурачит госпожу, будто ему здесь сказочно жилось.
Я лежала на кровати, сверля взглядом книгу на ночном столике. То, что я уже прочла в «Розе ветров», сбивает меня с толку. В каком-то смысле я разочарована. Я ожидала найти что-то более определённое, но во всём, что я прочитала, обнаружилась едва ли не насмешливая пыль в глаза, ещё менее осязаемая, нежели фрагменты из «Mors Victoria», зачитанные мною до дыр. По мере того как я читаю, чувство опасности всё глубже заползает в мою душу. Дело, за которое я взялась с вынужденным энтузиазмом, выйдя из сферы загадок Миклоса и кентавров, начало обретать зловещие черты. Ума не приложу, как эти события нашли своё отражение в сумбурных детских снах? Значит ли это, что семи крестражам суждено сбыться?..
Признаться, мне было бы любопытно понаблюдать за Лордом сугубо с научной точки зрения. Наверняка Годелота хватил бы удар, узнай он, что кто-то кроме него будет вот так клепать крестражи. А я убеждаю себя, что выполню задание Лорда с тем большим рвением, что оно вполне отвечает моей собственной любознательности.
