Ни Лорда, ни Нагайны в кабинете не было.
В доме было прохладно, а день был жаркий. Похоже, они вышли погреться на грёбанном солнышке.
Воскресенье, 26 июня
— Нет нужды говорить, зачем мы здесь, — сказал Волдеморт, одаривая взглядом присутствующих. — Вы, конечно, простите, что мы вас всех так напугали. Мы сами не знаем, как вас угораздило пойти на самоубийство. — Последовал презрительный хохот.
— Это вернётся к тебе сторицею, — едва не плача прошептала Нина, обращаясь ко мне.
Вуди вздыхал и вытирал лоб носовым платком. Сол в длинном плаще походил на зловещее пугало. У него было нахальное, фамильярное выражение лица, без какой-либо жажды жизни. Я подумала, что он ещё глупее, чем кажется. Рядом с ним на столике стояла продуктовая сумка с колбасой и шпинатом. Более бестолкового сквиба я в жизни не видела.
Нина, вероятно, ждала, что я что-то отвечу, но у меня на руках не было козырей, чтобы несвоевременно открывать рот. Я пришла исполнить приказ, принести жертву и дать обет. Отступление от плана могло пошатнуть мою решимость. Приводящее в исступление желание выжить это вам не шутки.
По правде говоря, это я ждала от Нины безумной тирады, но поняла, что ошиблась. Перед лицом смерти трактирщица держалась достойно. Её черные волосы выступали над её лбом, как pастрёпанный орeoл.
Лорд стоял неподалеку, такой же oпрятный и элегантный, как и всегда. Oпершись о подоконник, он излучал настороженную наблюдательность, почти физически ощутимую. Зеленовато-коричневая королевская кобра с любопытством смотрела по сторонам, будто наxoдилась на экскурсии. Она оплела кольцами стул, украшенный завитками, не менее затейливыми, чем узоры на её коже.
Да, это была Нагайна. Фигура кобры, её осанка и размах движений – всё указывало на то, что человеческого в ней осталось очень мало, и что проклятие запустило когти в её сущность. Впервые увидев её превращение, я подумала о том, удастся ли мне в этой жизни привести свои нервы в порядок. Я справлюсь! Всеми силами преисподней!
До того, как я воочию увидела змеиный облик Нагайны, на ней был плащ поверх ночной сорочки, и длинная коса была переброшена через плечо. Когда она обратилась, её одежда упала на пол, и всё бы ничего, но до меня донесся голос Лорда: «Подбери её одежду». Кровь ударила мне в голову. Я ослушалась. «Искушаешь судьбу, Приска?» — Мрачная игривость в голосе Лорда озадачила меня. В итоге я сдалась, решив что как-нибудь отплачу.
— Я не понимаю тебя, — пробормотал Сол, с осуждением покачивая головой. — Мы были уверены, что ты на всё готова, только бы уйти от него. А ты даже не...
Сол внезапно умолк, и всё же я почувствовала раздражение, как будто он закончил предложение. А Лорд пришёл в полный восторг...
— Уйти от меня? — с авторитетной насмешливостью воскликнул он. — Никуда она от меня не уйдёт, разве только сам вытолкаю взашей. И по правде говоря, — заговорил он ещё авторитетнее, — от меня уходят только окоченевшими. — С этими словами он направил палочку на Нину:
— Авада Кедавра!
Безмолвная смерть. Ослепительный зеленый свет. На миг зажмурив глаза, я услышала позади суетливый шелест, но оглядываться не стала.
— Она проголодалась, — произнёс Лорд. Было что-то восторженнoe в его интонации, как будтo это опьянялo егo.
У меня по спине пробежал холодок. Ещё недавно Нагайна ела персики и шоколад, а теперь её трапезой стали внутренности сдобной трактирщицы. Кожа на её груди лопалась, как пергамент. Все слышали, как в зубах Нагайны кости распадались на осколки и щепки.
— Как ужасно и бесчеловечно... — протянул Лорд. Я вздрогнула от его взгляда: он выглядел почти очарованно, наблюдая за тем, как Нагайна жуёт, прихлёбывая. — И нет ничего слаще.
Поймав взгляд Сола, за фасадом бесстрашия я увидела горе и мольбу.
— Моя жена, моя дочь...
Я бы сказала ему, что расплата не затронет его семью, но решила этого не делать, дабы не дать Лорду лишний повод поиздеваться. Я также не собиралась изображать сочувствие — Лорд воспринял бы их как признак слабости. К тому же у меня не было времени на эмоциональные излишества.
Сола мы оставили на конец.
— ТЫ — МЕРЗАВЕЦ! — захлёбываясь злыми слезами, выкрикнул Вуди. — ТЫ ЗАШЁЛ СЛИШКОМ ДАЛЕКО! ОРДЕН ФЕНИКСА ВИСИТ У ТЕБЯ НА ХВОСТЕ! ТВОИХ ШАВОК ОТЛАВЛИВАЮТ КАК БЕШЕНЫХ, И ТЕБЕ НЕДОЛГО ОСТАЛОСЬ! ВСЕ ТВОИ ЗЛОДЕЯНИЯ, ВСЕ СТРАДАНИЯ, КОТОРЫЕ ТЫ ПРИЧИНИЛ НИ В ЧЁМ НЕПОВИННЫМ ЛЮДЯМ — ВСЁ ВЕРНЕТСЯ ТЕБЕ СТОРИЦЕЮ! И ТЕБЕ ТОЖЕ! — налитый кровью взгляд пал на меня. — ВЫ ЗА ВСЁ ЗАПЛАТИТЕ! ЭТО ТАК ПРОСТО НЕ СОЙДЁТ ВАМ С РУК! — прокричал Вуди, вытерев последние слезы с лица.
— Конечно же сойдет, — спокойно ответил Лорд.
Потом бросил Аваду небрежно, как приветствие...
Судя по зияющей дыре в животе школьника, Нагайне по вкусу были именно внутренности. Из бледно-красной плоти торчали куски рёбер, на которых виднелись следы зубов. Хватало и порезов — с блeдными бecкровными краями рваныx ран.
Между тем я испытывала головокружение от голода и кровавой духоты. И как это часто бывало в последние дни, опять заговорил внутренний голос: «Мы все здесь погибнем».
Томное шипение Нагайны заставило меня посмотреть в её сторону, но она лишь, высунув свой язык, подмигнула Лорду с признательностью. Кровь Вуди попала мне на щеку. Брезгливость куда-то исчезла. Мне даже не хотелось вытереть эту кровь. Хотелось поскорее со всем этим покончить.
После бойни воздух был таким спертым, что казалось, его можно рубить топором. Пока я здесь вдыхаю отвратительную вонь запекшейся крови, Мальсибер сидит себе в уютном Ньирбаторе, посмеиваясь надо мной за стаканчиком огневиски... В помещении царила тишина, нарушаемая лишь чавканием, хрустом и бульканьем. Тень от головы Нагайны завораживающе изгибалась на верхних сводах.
Но бойня ещё не закончилась. Сол молча смотрел на меня.
Ночью мне снилось, что солнце остановилось на уровне моего окна в Ньирбаторе, а когда я очнулась, золотой квадрат, согревавший меня, исчез. Это чувство ни с чем не спутаешь. Это переломный момент, когда ты меняешься. Искоса поглядывая на сюртук Лорда, я знала, что изменение необратимо. В том кармане лежит кинжал моей матери. Я должна им зарезать бастарда моего отца. Но, глотая ком за комом тошноту, я растерялась окончательно.
— Ну, — негромко сказала Лорд, — что будешь делать дальше?
— То, что вы мне показывали.
— Давай, Присцилла. Покажи мне.
От меня потребовалась вся ярость, которую пробудили во мне Железные Перчатки, Лестрейнджи и все прочие твари, взрастившие во мне столько злобы. Потребовалась вся выдержка и самодисциплина, чтобы сжать пальцы — и раз за разом бросать в Сола Круциатус. Не в силах удержать свой собственный вес, он упал и судорожно кричал. В ушах у меня стучала кровь, однако, как ни странно, я почувствовала, что пoлностью владею ситуацией.
— Давай, — с нескрываемым возбуждением выдохнул Лорд, протягивая мне кинжал Годелота.
Сол уже лежал на полу, кашляя кровью, когда я начертила палочкой на его груди нужные руны, затем погрузила кинжал по самую рукоятку в его брюхо. Лезвие глубоко погрузилось внутрь, кровь хлынула, а Сол судорожно сучил ногами по мере того, как вместе с кровью утекала его жизнь. Вынув кинжал и прошептав строчки из заклинания, я нанесла новый удар. Меня обдало брызгами крови. Тело Сола казалось мягким, как глина, но края раны, сдвигаясь, крепко зажимали лезвие. Схватившись за рукоять обеими руками и упершись ногами в пол, я откинулась назад. Лезвие вырвалось с чавкающим звуком, но я удержалась на ногах.
Сол накренился на бок, и в следующий раз лезвие вошло в тело глубже, заскрежетав о кость. У меня пропал голос, я могла только шептать заключительные строки.
— Давай же! — донесся холодный голос, и мне показалось, что у меня зашелестело за спиной, будто Нагайне ещё не наелась.
Руки дрожали и я не сразу попала в цель. Один из ударов попал прямо в зрачок Сола, и глаз скрылся в фонтане крови. Сол издал сдавленный, слабый стон. Кровь стала растекаться по деревянному полу, чёрному от помёта доксь. На мой тёмномагический шёпот ответил затухающий голос. Мои чувства притупились, но инстинкты никогда ещё не были острее, чем в тот момент. Опередив последний вздох, я воткнула мерцающий клинок по самую рукоятку между зеленых глаз...
