Лорд тотчас выколдовал щит, который оттолкнул меня, а заклятие, которое последовало за этим, припечатало меня к стене.

— Ещё раз протянешь к нему pуку, и я oторву её пo лoкоть, — рявкнул он, ощерив свои мелкие зубы.

Несколько секунд он пристально смотрел на меня со сжатыми губами, как будто удерживаясь от Авады.

Я вжала голову в плечи.

— Простите меня, — выдавила я не своим голосом.

Заклятие спало, но я была так ошеломлена, что стояла возле стены, не зная, что делать дальше. С одной стороны, мне безразличен Сол. А с другой стороны, он сын моего отца, который любил его, хотя не дал ему своей фамилии, почёта и места в обществе. За окном заходящее солнце погрузило лес в обманчиво спокойный золотой свет. Поддавшись импульсу, я направилась к двери.

— Разве я разрешил тебе уходить?

Я замерла. Во мне кипели противоречивые чувства.

— Не сомневаюсь, что ты готова угождать мне не хуже Нагайны, — ледяным тоном произнёс Лорд с другого конца комнаты. — И ты должна обеими руками ухватиться за выпавший шанс. Неужели так трудно доказать мне свою верность, прикончив жалкого сквиба?

Вспомнились Балоги. С них же всё началось. Ритм моего сердца успокоился, словно из царства иллюзий я перенеслась в царство фактов.

Позади меня раздался грубый смех.

Сглотнув я отпустила дверную ручку.

— Я сделаю всё что от меня требуется, милорд.

Комментарий к Глава Пятая. Страсти и Смерти Название главы — из книги «Змей», Мирча Элиаде. Полная цитата:

«Приближающийся змей, он будто пил её дыхание, с шумом гнал по жилам кровь, ослабляя плоть ужасом и трепетом неведомой ещё любовной болезни. Странно смешивались в устрашающем танце ледяной мерцающей рептилии учащенное дыхание страсти и смерти».

Саунд главы

https://youtu.be/QndBUisJyqo

====== Глава Шестая. Избиение Младенцев ======

Тьма перед глазами резалась черным хлебом на один грубый кусок за другим, прямо до горбушки буханки.

Энтони Берджесс, «Мистер Эндерби изнутри»

Пятница, 24 июня 1964 года

Негоже пятнать реликвию Годелотов кровью Грегоровичей.

Зачем Волдеморт заставляет меня осквернять память моих родителей? Что хочет этим доказать? Что это за обет такой?!

Полночи я бодрствовала на софе в гостиной, гоняя волшебные шары, чтобы разогнать тревогу и тоску. Не могла отделаться от устрашающих мыслей и боялась идти к себе, а в гостиной среди портретов была хоть какая-то видимость общества.

Также я думала о своем медье, и это было естественно. Чего я никак от себя не ожидала — что буду когда-нибудь тосковать по шуму Будапешта: неконтролируемым повозкам, громыхающим с утра до ночи по булыжной мocтовой, горланящим магглам, факельному свету вокруг заброшенного дворца Ангреногена... Как же хочется домой.

Когда мне наконец, под утро, удалось уснуть, меня разбудила Берта. Она прибежала, бледная и запыхавшаяся, и сказала, что Мальсибер занемог.

— Как и следовало ожидать, — съязвила я, представив, как Графиня Батори влила ему в глотку то, что таилось в её кубке. Безрадостно улыбнувшись, добавила: — Берта, успокойся, это всего лишь ночной кошмар...

— А потом Криспин приехал за мной! — горестно взвыла Берта, громко сопя, будто её дыхание было затруднено. — Он пришёл в этот дом, но не мог меня найти! ХОТЯ Я ВИДЕЛА ЕГО И ЗВАЛА!

— Идём, — сказала я с напускным здравомыслием на манер госпожи Катарины и взяла Берту за локоть.

Но она оттолкнула мою руку и устремила на меня взгляд, полон обиды.

— Ты с ними теперь заодно?

Берта всё-таки огорошила меня своей тугодумностью.

— Ты так наивна, Приска... — простонала она. — Ты попала в ту же ловушку, в какую заманивали женщин ещё на заpe человечecтва. Тебя cбило с толку желаниe быть нужной, и ты добровольно отдала власть над собой этому...

Ах, Бароновы распроклятые кальсоны...

Я помчалась к себе и вскоре вернулась с настойкой Сна-без-сновидений, которую мы сварили с Агнесой. Кажется, будто вчера это было...

— Нет, спасибо, — отмахнулась Берта. Её плечи опускались, будто она oдевала горе, как мантию из cвинца. — Я должна бодрствовать на случай если Криспин приедет за мной.

Мне стало так жаль её, что я не растерялась, а пошла к буфету, где Замзи держит бутыль огневиски, и незаметно вылила в стакан дозу настойки Сна-без-сновидений.

— Выпей маленькую порцию огневиски, чтобы успокоить нервы.

— Но я могу уснуть от спиртного! — жалобно возразила Берта.

— Нет-нет-нет! Спиртное придаст тебе необходимые силы, чтобы встретить жениха в хорошем настроении.

Берта повелась на это, а я даже устыдилась того, что могу пороть такую чепуху.

— Да и тебе самой не мешало бы, пожалуй, глотнуть капельку, — сказала она, уже забираясь под одеяло.

— А вдруг ты уснешь? И кто тогда разбудит тебя, чтобы сообщить о прибытии Криспина?

Суббота, 25 июня

Проснувшись утром, я всем нутром ощутила опасность, да настолько, что мне пришлось бороться с неудержимым желанием убежать, вырваться из ловушки Албанского кошмара. Нервы у меня были натянуты до предела.

Последние пару дней я так остро чувствовала своё одиночество, будто я не я, а какая-то пустая бутылка с тугим ошейником плесени вокруг горлышка. Всё внимание доставалось Нагайне... Я привыкла обманываться в своих надеждах. А ещё — всегда ожидать худшего.

«Жизнь и смерть это естественный порядок вещей, — промолвил в голове полузадушенный внутренний голос. — Крестраж это изобретение мерзопакостного ума».

Заткнись!!! Крестраж — это магия уникальная, а не классическая и универсальная. Одно правило — для простых смертных, и совсем другое — для Лорда Волдеморта! Ему можно.

Главное — не спешить и не суетиться. Спешащие ведьмы всегда совершают ошибки. Вспомнить хотя бы Стюарта.

Меня по-прежнему сильно тревожат отношения Берты с Лордом. Она продолжает бросать на него недвусмысленные враждебные взгляды, не говоря уже о её фырканье за спиной Нагайны.

Сначала Берта и вовсе приняла её за магглу, поскольку у Нагайны не было при себе волшебной палочки. Весьма странное обстоятельство, хотя зачем ей палочка, если у неё есть Волдеморт? Эх, вот бы познакомить Берту с Шиндером. Будь она даже поклонницей Дамблдора, Шиндер бы её в два счёта оволдемортил.

Помимо всего прочего, у Берты закончились её псилобицины. Когда я сообщила об этом Лорду, его реакция меня насторожила. Его это ничуть не заинтересовало, ему как будто стало безразлично, но он же не мог забыть о том, что псилобицины — это залог успеха для контроля над истеричной ведьмой...

Не удержавшись, я рассказала Лорду о наших с Бертой снах. Даже не знаю, на что я надеялась, когда приступила к изложению своей смиренной просьбы помочь мне разобраться.

Лорд заложил два пальца между страниц моей тетради и с угрозой потряс ею у меня перед глазами.

— Тебе больше нечем занять свои мысли, а?! — Каждое его слово было словно отчеканено.

— Нет, погодите, милорд, — настаивала я. — Я должна знать, какие у вас виды на Берту. Я понимаю, зачем нам было нужно её сопровождение, но после ритуала мы же тоже возьмём её с собой домой, верно? Мне нужно это знать...

— Довольно! — рявкнул Лорд на меня так грубо, что я вздрогнула. Он повернулся так, что его лицо было видно только Нагайне, вальяжно развалившейся на подоконнике. — Больше ни слова обо всём этом!

Глянув на меня, Лорд прошипел себе под нос, и мой стул стремительно покатился к столу. Я потеряла дар речи. Да уж. Работай, Приска, трудись, не покладая рук, а она пусть себе лежит...

Я смирно сидела за столом, пока Лорд посвящал меня в то, какую Немезиду нам предстоит совершить над заговорщиками, но я всё равно я не могла отделаться от страха за свою жизнь.

Ничего удивительного, что мне приснился ещё один кошмар. Странно другое: мне опять снилась Берта. Она была подружкой Сайкса вместо Нэнси, но закончила так же, как Нэнси.

Прошла вечность, пока я не поняла, что бодрствую. Я заснула за столом в неудобной позе, прислоняясь к стене. Под моими пальцами шелестел пергамент с заклинанием для обета, которое я выучила наизусть.