Огромные стволы выглядели такими покорёженными, будто их несколько столетий подряд подтачивала черная магия. Цвет их менялся с чёрного на смешанные пятна красновато-рыжего и серого оттенков. Ветви некоторых деревьев cплетались друг с дpугом, образуя перекошенный купол. Некоторые деревья валялись, как павшие великаны, их листья имели форму наконечника копья. В общих чертах место производило впечатление неряшливого, одичалого, прожжённого преступника. Прокреация чистого зла, то бишь хоркруксия, сотворила это. Факт того, что вокруг моего Ньирбатора рисуется подобная картина, удержало меня от возмущения. Стоит ли удивляться, что Сол и Вуди попятились?

Я, напротив, шагнула вперед, чтобы заглянуть дальше. Земля там была неровной, а подлесок разросся полосами колючих кустарников. Там, посреди июня, лежал толстый ковер палой листвы... Она обманчиво мягко пружинила под моими ногами, а от почвы исходил тошнотворный, сладкий запах.

— В Албанском лесу все места, запечатанные памятью, имеют особые свойства, — проговорил Сол.

— В Сабольче то же самое, — без особого энтузиазма подхватила я.

— Не настолько, уж поверь, — губы Сола тронула самоуверенная улыбка. В зеленых глазах я увидела отблеск чего-то знакомого, позабытого, но совершенно враждебного. Когда я в последний раз смотрела в глаза отцу?.. Я ведь даже не попрощалась с портретом перед отъездом...

— Значит, это и есть оружие, о котором упоминала Нина, — прошептала я.

Сол смотрел на меня, подобно тому, как делала это Нина, силясь распознать друга или врага. Хмурое выражение на его лице усиливалось. Это странным образом делало его моложе. Затем его взгляд скользнул к моей левой руке и застыл.

— Язык, что ли, проглотил?

— Нина верит, что ты хорошая ведьма, которая влипла в неприятности.

— А ты во что веришь? — процедила я.

Любопытство боролось с затихающей ненавистью. С какой стати мне примыкать к этому албанскому подполью?.. Но тотчас мысль о падении моих оков вступила в противостояние. Вернусь в Ньирбатор, избавлюсь от Мальсибера, выйду замуж за Гонтарека, стану госпожой не то что Ньирбатора, а целого Сабольча...

Не потрудившись ответить на вопрос, сквиб вытянул из своей сумки флягу с водой и несколько раз глотнул.

Мошки всё ещё гудели вокруг нас и пытались ужалить. Отмахиваясь от них, мы отступили к дороге.

Взобравшись на один из громадных пней, Вуди сказал:

— Тебе в ту сторону. — Там начинались черные ели.

Я уже направилась туда, как Сол преградил мне путь.

— Будь осторожна, — бросил он сквозь сжатые зубы. — Тропинка круче, чем кажется. Смотри под ноги. Будет очень неприятно, если ты споткнешься.

— Освободи дорогу, сквиб, — потребовала я, в ушах стучала кровь.

Он не двинулся с места. Я попыталась обойти его, но он схватил меня за локоть.

— Пусти! — зарычала я.

— Что за пикси тебя укусило, Сол? — вмешался Вуди.

— Ну-ну. Я вижу тебя насквозь, — процедил Сол, глядя на меня до боли знакомыми глазами, которые хотелось выцарапать. И добавил: — Ведьма. Влипшая. В неприятности.

Он развернулся и пошагал прочь, закуривая на ходу. Вуди поплелся следом, оглянувшись на прощанье и виновато пожав плечами.

Я смотрела, как те двое уходят с чувством облегчения. Дальше я смогла сориентироваться, как мне добраться до дома Вальдрена. Путь занял у меня примерно час, хотя мне показалось, что неделю.

Шагая неторопливо, я очищала своё сознание, пытаясь установить щиты и вернуть контроль над своим разумом.

«Кто тебе нужен, Присцилла?» — вопрошал в моей измученной голове голос Василиска. «Мне нужен тот, кто не представляет угрозы мне и моему дому, — рассуждала я, кивая своей прагматичности. — Трактирщицу и бастарда я не знаю. Лорда я знаю, хотя он непредсказуем...»

Хладнокровие сменилось нервной дрожью, стоило мне издали увидеть авгурея. Он всё так же сидел на левом уступе ворот.

Мои пальцы почему-то не дрожали, когда я отодвигала засов. Войдя в ворота, я сразу посмотрела влево: там, в окне первого этажа Берта дважды притронулась к окну.

Фух...

Он ещё не вернулся.

Комментарий к Глава Третья. Du Som Hater Gud Du Som Hater Gud (норв) – ты возненавиденный бог

https://youtu.be/HzFaoxixnms

*Сквозь грядущего прошлого мрак

Чародей разглядеть стремится

Выход единый меж двух миров

Огонь, иди со мной.

(Твин Пикс)

sol (лат) – солнце

====== Глава Четвертая. Нагайна ======

I am a word apart,

I am the coldest heart,

I am a serpent of the sea.

“I celebrate your skin”

My Dying Bride

Воскресенье, 19 июня 1964 года

— ... в скором времени попадет в мои руки, как послушная змейка. Эти албанки все до одной — продувные бестии, но змейка... — холодный смешок проглотил какое-то слово, и я не смогла его разобрать.

Я откашлялась, хоть ком в горле никуда не делся.

— Простите, а вы о ком, милорд?

— Тебе жить надоело, Приска? — брови Лорд выгнулись с дерзкой претензией.

— Извините, пожалуйста, я задумалась...

— Задумалась она, — прыснул Лорд, пронзая котлету из ягненка, политого мятным соусом, и при этом не сводя с меня глаз.

Последние двадцать минут этого адского ужина я думала о наборе ночных сеток для волос госпожи Катарины и о всех этюдах Ксиллы Годелот, всплывающих в памяти; также я считала в уме свои выпавшие молочные зубы, которые Фери хранит в своём чуланчике. Мои попытки предупредить атаку легиллимента казались мне успешными, но было такое чувство, что ещё чуть-чуть, и я грохнусь в обморок.

Берта немало помогла мне, рассказывая о ведьме, которую считает единственной в Англии портнихой с воображением. Разумеется, она делала это не специально. В белом платье, которое ей якобы подарил Мальсибер, Берта выглядела съежившейся и посеревшей, словно выкатилась из камина. Она совсем повредилась в рассудке и стала тенью от указательного пальца Мальсибера, который чудился ей в каждой комнате этого жуткого дома.

— Милорд, но если она всё ещё человек, разве это не усложняет нам задачу? Вы ведь знаете способы как-то ускорить её обращение?

Я задавала вопросы со странным чувством, что бросаю камни в пропасть, настолько мало мне было известно о предполагаемом Маледиктусе, который, со слов Лорда, должен быть женщиной и даже больше — женщиной из моих снов. Почти три недели поисков увенчались ожидаемым успехом, когда Лорд заявил, что Вальдрен предвидел его возвращение в Албанию и оставил ему подсказки.

— Знаю, конечно, — протянул Лорд, в упор глядя на меня. — Я всё знаю о маледиктусе. Этот зверь, заключённый в тиски человеческой плоти, спит и видит тот день, когда сможет освободиться. И я найду её до того, как это произойдет. — Отложив столовые приборы, Лорд окинул меня холодным взглядом: — Ах, душенька ... Неужели так торопишься вернуться домой?

— Да, вернуться хочу. Но не тороплюсь, — уточнила я как можно спокойнее. — Я не меньше вас жажду провести ритуал безупречно, милорд.

Отпив вина, Лорд сочувственно прицмокнул да покачал головой:

— Ухаживать за cтарушками — тяжкoe испытание.

Cмысл его cлов был резче, чем голoc. Оскорбительный намёк лишил меня прежнего хладнокровия насколько, что я поперхнулась круассаном.

— Мерлин, Приска, ты подавилась! — заверещала Берта, после чего сдёрнула меня со стула и схватила за талию. Её несуразные манипуляции с моей талией напомнили мне маггловское оказание первой помощи.

Я прошептала заклинание прочистки дыхательных путей и схватилась за грудь, чтобы лучше отдышаться. Краем глаза я видела, как взгляд Лорда лениво проследовал за моим жестом.

— Хм... — вытерев губы салфеткой, он растянул их в перекошенной усмешке. — Берта, а что ты там говорила о вечерних платьях Сабрины? Что хочешь щеголять в них в Лондоне? — С мнимой удрученностью Лорд поскреб подбородок и спросил: — Ты в самом деле соберешь целую компанию по-дурацки наряженных потаскушек? И даже прихватишь с собой Приску? — уголки кривого рта подрагивали, Лорд как будто еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.