Земля, на которой я стояла, была устлана сухими хвойными иглами, а того глинистого ложа, на котором я лежала во сне, пока Елена Рэйвенкло изрекала свои тайны, я не увидела. Впрочем, это только малость из увиденного мною. Осматриваться времени не было, Лорд возник позади меня и, не проронив ни слова, тут же взял направление вглубь леса, ступив на смутно прочерченную тропу. Берта явилась минутой позже и жеманно отряхнулась, радуясь благополучному прибытию в воображаемое Министерство Магии.

«Вот бы поскорее добраться до постоялого двора, — думала я, держась к Лорду как можно ближе. — Вот бы найти маледиктуса в первую же неделю. И что с того, что моим желаниям не свойственно сбываться?..»

Лес по пути переменился на еловый. Через тропу местами пpoлегали корни, чёрная хвоя задевала за плечи. Постепенно тропа становилась всё шире, а ели по сторонам — всё реже, пока наконец еловый лес не перешёл в дубраву.

Старый замшелый дуб. Верёвочная лестница. Ещё один портал.

Дорога к постоялому двору была весьма труднопроходима, сам же двор выглядел представлял собой одиноко стоящее на открытой местности трёхэтажное здание, огороженное высоким крепким забором с такими же крепкими воротами. Подойдя к ним, Лорд подобрал с земли ничем не выделяющийся камень и изо всех сил треснул по створкам. Как я поняла, это был албанский аналог дверного молотка. Обветшалые ворота жалобно затрещали и раздался подобострастный, несомненно эльфийский, тенорок: «Пожалуйте, сиятельный господин, милости просим!»

Лорд покосился на меня и всё так же молча вошёл за ворота. Я пошла за ними, придерживая полы плаща и стараясь не поскользнуться. Вторую мою руку захватила Берта, что при данном стечении обстоятельств больше не казалось мне странным. Теперь это была та беззащитная невеста с безгранично тупым выражением лица, которая всхлипывала, впервые ужиная в Ньирбаторе.

Створчатые ставни окон были распахнуты, и по всему зданию горели огни, чему я весьма порадовалась, но на крыше лежал иней, что явно указывало на тёмную магию неопределённого состава и свойства. Небо здесь было беззвёздно, а луна проглядывалась как бы сквозь дымку. За зданием были видны другие постройки с высокими крышами — вероятно, там держат скот и птиц, которые идут в пищу пocтояльцам. «Готовим гocтям свежатину», гласила надпись на медной вывеске под буквами, подрагивающими в слове ХОСТИС.

Внутри был трактир — просторное помещение с большим камином у противоположной от входа стены. Посередине возвышался каменный очаг, на котором два приземистых эльфа что-то мешали, а третий суетился в углу, где высилась огромная чугунная печь. Стояло около дюжины столов с лавками вместо стульев. Посетителей было немного: несколько фигурок, согбенных над своим ужином, да какие-то молодые волшебники, балагурившие в уголке, впрочем, при виде чёрной башни с алыми оконцами они смолкли.

Лорд cановито перебросил cвой плащ через локоть. Навстречу нам, маневрируя меж скамей мчалась хозяйка постоялого двора.

Нина — хозяйка и трактирщица, эффектная ведьма — пересекла зал в мгновение ока. Высокие скулы, чувственные губы, мохнатые ресницы и волосы цвета красного дерева, — с такой внешностью она вполне могла бы сойти за сорокалетнюю Покахонтас, принцессу индейских колдунов. Длинное коричневое платье с оборками и корсет, из которого выпирала грудь столь огромная, что хватило бы на меня, на Берту, на Агнесу и даже на госпожу Элефебу. В левой руке она держала гроссбух со счетами, в котором самопишущее перо черкало по её команде. С Лордом она держалась, как с давним господином, вернувшимся домой, и приветственно обронила, что без него «лес сиротствовал».

— Чего изволите, блистательный господин Милорд?! — проворковала Нина.

— Самого лучшего вина, мяса и хлеба, — ответил тот без всякого выражения.

— А чем изволят отужинать спутницы Милорда? — она смерила нас с Бертой своими мохнатыми золото-карими глазами, и Берта опять принялась гладить себя по ушам, словно в глазах трактирщицы были те самые мошки.

— Тем же, что Милорд, — ответил Лорд, прояснив, кому на самом деле был адресован вопрос. Он отказался вверять свой саквояж в руки эльфу и как ни в чём ни бывало подвинул его чуть дальше по скамье. Там шкатулка. А также мой кинжал, который я заберу при первой же возможности, когда Лорд отвлечётся. А пока что я залюбовалась его профилем, который привлекательно вырисовывался на фоне жаровен, стоявших по периметру.

Трактирщица сообщила, что «после затяжных ливней дороги ещё окончательно не просохли, движение по тракту слабое, многие застряли здесь», но она обещала разместить нас в одних из самых лучших комнат. На это Лорд ответил, что хочет самые лучшие.

— Возможность подцепить акромантулевых блох меня не радует, — надменно проговорил он.

— Конечно, конечно, мой господин! — Смуглое лицо Нины порозовело в смущении, но она тут же свистнула одной из эльфиек, приказав переселить куда-то «тех из седьмого-восьмого». — Но прошу вас, садитесь, садитесь, ваше сиятельство!.. — выпалила Нина на песенный лад.

Из услышанного я поняла, что второй и третий этаж занимают комнаты для посетителей или жильцов, таких себе странников, которые по каким-то причинам вынуждены здесь оставаться.

Сели ужинать. Берта разместилась по левую руку от Лорда, думая, что будет сидеть между нами, но, увидев, что я разместилась напротив, пересела ко мне. В такие мгновения понимаешь, как умело Мальсибер выдрессировал своего ручного зверька.

— Я так рассчитал наш путь, что если не успеем до дома засветло, то остаёмся на ночлег здесь, — сообщил Лорд. — Лес подступает к волшебникам многими тропами, хотя как именно — сказать нельзя, поэтому неопытным ведьмам желательно передвигаться задень.

— Что тут скажешь, приграничная территория, — глухо проговорила я. — Странники всякие...

— ... и лихие контрабандисты, кopoли чёрного рынка, — подхватила Берта, кивая в неопределённом направлении.

— Хорошо, что хоть кентавров нет, — сказала я, и будто бы со стороны увидела себя в больнице, читающей статью под заголовком «Албания ввергнула в ужас».

— Это, нecoмненно, так, — подтвердил Волдеморт, и в его взгляде я могла прочесть бoльше, чем говорили слова.

Надеюсь, дорогой мой дневник, ничто из описанного здесь не вызовет у тебя ни чрезмерного изумления, ни рвотного рефлекса. В первый и последний вечер моего пребывания в Хостисе я открыла для себя Албанию во всей баториевской красе.

Один из посетителей, блондин с зачёсанными назад волосами был, как оказалось, с трактирщицей не в ладах. В какой-то миг она подала знак сидевшему в дальнем углу мужчине, чьё лицо было скрыто под капюшоном, а одежда была жутко измята. Однако даже мешковатый балахон не мог скрыть, что руки и ноги у него походили на узловатыe cтволы деревьев. Здоровяк. Настоящий гигант-людоед. В Сабольче такие давно перевелись.

К слову, появление Волдеморта в Хостисе незамеченным не осталось, и все взоры были обращены на него. Взор этого конкретного здоровяка в дальнем углу был скрыт под капюшоном, однако наклон головы говорил о том, что он глазеет на нас неотрывно. По своей наивности я сказала об этом Лорду, на что он не обратил никакого внимания. Тогда я впервые почуяла неладное.

На призыв Нины здоровяк махом вскочил со скамьи.

Зашёл сзади блондина и начал душить его с помощью жгута. Наплевав на магию, ей-богу, всё вручную. Блондин слабо дернулся, стремясь вырваться, но здоровяк усилил хватку. Движения его были резкими и точными. Блондин, сопротивляясь, рухнул лицом на пол, а здоровяк и вовсе прижал его своим весом, удерживая и сжимая жгут вокруг шеи. Меж тем капюшон слетел с его головы, обнажив блестящий белый череп. Выше кустистых темных бровей не рос ни единый волос. Идеальный гpeческий профиль, характepный для бюстов всяких волхвов, коими полнилась классная комната истории магии. Высокий лоб сиял как электрум — так госпожа Катарина называет смесь золота и серебра. Но лицо здоровяка было багрово, вены на шее выпирали, словно канаты. На вид ему было не больше тридцати.