— Все путем, малыш. — Он похлопал Берту по руке, а в ответ она сдавленно всхлипнула.
На вопрос госпожи о том, как они с Мальсибером познакомились, Берта заплакала по-настоящему. Какая-то жалость нахлынула на меня синхронно с тошнотой. Госпожа опустила сморщенные веки на остекленевшие карие глаза, — и тут всхлипы Берты неожиданно прекратились. Наступила тишина. Мы услышали отдаленные раскаты грома с холмов Косолапой.
— И ты решил разыграть роль няньки, да, Криспин? Зачем тебе жена с особыми нуждами? И как ей вообще разрешили работать в Министерстве? — по-матерински обратилась госпожа к Мальсиберу, не заботясь о том, что Берта слышит её. Но она не слышала. Берта уже стояла у oкна и крутила киcточку шнуpка от штopы, а потом вдруг начала крутить её еще быстрее, как будто её обуяла демоничecкая энepгия.
— Ох уж эти нынешние барышни, — сетовала госпожа, подзывая Фери, чтобы подал Берте десерт уже теперь.
— Да, тётушка, — скорбно кивнул Мальсибер, сверкая холодными глазами, — ни здравомыслия в ниx, ни рассудительности, а дo чегo энергичны, прямо страшнo становится. Вы же знаете, тётушка, что магический спорт — это естественный продукт общественных условий, и я, признаться, очень проникся этим духом вольнодумства. Хотя более всего меня занимают другие вопросы, например: какая форма государства лучше — республика, монархия или автократия?
Воспринимать слова Мальсибера, не выискивая никакого подтекста, я не могла. Это не была обычная светская болтовня. Это было посягательство. На сотрясение воздуха в Ньирбаторе. На внимание госпожи Катарины.
— Наверно, я выгляжу дурачком, так радуюсь, что вернулся в своё гнездо! — воскликнул Мальсибер, усаживая Берту обратно за стол. Его пальцы крепко сжали спинку её стула, словно ему было невтерпёж свернуть ей шею. — Боюсь, как бы мне не пришлось извиняться за свои непомерные восторги! К нашему фамильному поместью я неравнодушен, но Ньирбатор в моём сердце навсегда.
— Ох, Криспин, мальчик мой, — госпожа смахнула платком слезинку. — Ты так растрогал меня, сейчас же прекрати. Лучше расскажи Присцилле поподробнее о вашем поместье. Она-то там никогда не бывала. Её, видишь ли, интересуют только источники, но я постоянно твержу ей, что в будущем поместье Мальсибером непременно станет новым источником, ведь это настоящее дворянское поместье, построение не то Августом Мальсибером, не то Максимилианом, не то его сыном Амадеем.
Мальсибер был явно удручен тем, что госпожа внезапно вспомнила обо мне, но он пересилил себя и улыбнулся.
— Разумеется, буду весьма рад, тётушка. — Сквозя враждебностью, он обратился ко мне сладко-пресладко: — Замечательный дом. Там можно проводить массу мероприятий: спектакли, танцевальные и дуэльные вечера... Постройка четырнадцатого века с семью лестницами. Первоначально там было пять этажей, но мы разобрали пол верхнего этажа, а потолок укрепили колоннами, устроив нечто вроде древнего храма. Малфои привезли из Швейцарии нового архитектора, он его и реставрировал. Освещение там впечатляет — фитили масляных ламп мы заменили на медные тазы на треногах...
Я слушала этот напыщенный бред, натянув маску ученической внимательности, чтобы госпожа была мной довольна.
— Вырезанную гоблинами вручную кровать в стиле рококо я привез из Сицилии. Вторую такую приобрели Лестрейнджи. Больше ни у кого таких нет, даже у Малфоев. А золотые драпировки — ручной работы марсельских веил. Я потратил много времени, выбирая антикваpную мeбель для своей гocтиной. Дорогая тётушка, вы должны непременно как-нибудь...
Его речь была прервана лихорадочными глотками воздуха — прикончив десерт, Берта снова начала всхлипывать.
— Ну зачем ты так со мной, ma chérie? — проворковал он с угрожающей ноткой.
— «Ma chérie!» — сраженная наповал, изумилась госпожа. — Ты такой обходительный, мой мальчик. Такой милый...
Одарив госпожу лучезарной улыбкой, Мальсибер снова обратился к Берте, наклонившись к ней с такой небрежностью, с какой умеет только Лорд, когда хочет внушить тебе чувство собственной ничтожности.
— В плаче нет необходимости, малыш, — мурлыкал он, гладя Берту по щеке и не особо обращая внимание на то, что он вздрагивала от малейшего прикосновения. — Ты уже пролила столько слез, что ими можно было бы наполнить Чёрное озеро.
— Немного осталось старых семейств. Последний из Лугоши недавно пропал без вести. Цингарелла, единственная дочь цыганских колдунов, пропала ещё в декабре, — поведала госпожа Мальсиберу, когда мы перешли в гостиную, чтобы приступить к чаепитию. — Но не будем о грустном! Присцилла, проводи Криспина, — воскликнула она, весело постукивая сложенным веером по костяшкам руки. — Он так много спрашивал о тебе в письмах, а теперь вы можете использовать каждый случай, чтобы вволю пообщаться. Как настоящая семья.
Мальсибер уже маячил за моей спиной и молча ждал, когда я обернусь.
Увалень собирался идти в дом Бартока на собрание Пожирателей. Я ещё вчера решила, что не пойду, а разузнаю всё от Каркарова, когда загляну в трактир. Он уже вернулся, как и остальные Пожиратели, которых Лорд отослал выполнять кровавое задание. К тому же я бы и так не смогла найти отговорку, чтобы удалиться от совместного времяпровождения с госпожой и невестой её дражайшего племянника. Госпоже до сих пор невдомек, что за скрипичный ключик красуется на моём левом предплечье.
Мальсибер поклонился госпоже так низко, что кончик его носа достал до его коленной чашечки; взяв меня за локоть, он потянул меня в холл. Мои мышцы напряглись. От страха меня тошнило до помутнения в глазах. По пути Мальсибер шептал мне на ухо:
— Не знаю, как ты исхитрилась остаться в живых, — его пальцы крепче сжали мой локоть, — но это исправимо. Знаешь, я неоднократно вершил казнь по приказу Тёмного Лорда, и то не были обычные пешки, такие, как ты, по коим никто не будет скучать. Такие, как ты, в глазах мракоборцев — всего лишь неопознанные трупы, выловленные в доках. Правда, жалко такую красоту... — он запнулся, смерив меня плотоядным взглядом. — Так выросла и похорошела, ох, детка, детка, — промурлыкал он тоном, который можно было бы принять за тон по уши влюбленного человека. — Пойдёшь со мной на прогулку? Скажи «да». — Я коротко мотнула головой, а он кивая продолжал: — Скажи «да», скажи... ну-ка, скажи, сучка бздливая...
Меня охватила такая ярость, что я готова была прикончить его на месте. Но инстинкт самосохранения забил тревогу. «Есть и другие, более изощрённые способы мщения. Всему придет свой черёд»
— Ты не жги понапрасну порох, увалень. Твоя судьба решена, — наконец прорезался мой голос, как если бы я выползла из утробы тотального угнетения. — Твои дни сочтены...
Последние мои слова заглушил зевок. Мальсибер рассмеялся низким смехом.
— Слушай-ка сюда, перечница, — Он поднял указательный палец в каком-то первобытном авторитарном жесте. — Это мой дом. В этом нет сомнений. Единственное, что вызывает сомнение — это законность твоего пребывания здесь. Я вполне готов инсценировать дружелюбность ради старушки, ведь так или иначе её выбор падёт на меня, а даже если нет... та дурацкая писулька ничего не значит, — имея в виду завещание, он гнусно осклабился.
— Ты прав, значение имеет только воля Тёмного Лорда, — тут я уже улыбнулась без притворства.
— А зачем Тёмному Лорду помогать тебе наследовать замок, а? Что за чушь? Кстати, я уже виделся с ним сегодня утром, и он был таким хмурым. Ох, не умеешь ты его удовлетворять..
— Ну, как тебе сказать... Поутру милорд, как правило, раздражителен, но к сумеркам оживает, подобно тому виду кактуса, что расцветает к вечеру, — отвечала я, извлекая невесть откуда злорадное веселье.
— Передать ему, с чем ты его сравниваешь?
— Это не самое худшее сравнение, которое я применяла, и он это знает. А ты должен беспокоиться о том, что я расскажу госпоже, как ты поступаешь с Бертой.
Лицо Мальсибера сморщилось в его фирменной сладкой улыбке. Привалившись к стене, он сложил руки на груди.
