Я наклонила голову, исподлобья бросив на неё изучающий взгляд. «Хорошо, что она единственная дочь, — мелькнула незатейливая мысль, — иначе она бы ни перед чем не остановилась на своём пути к единовластию». Её кузен не претендует на наследство дяди. Родители Игоря Каркарова погибли ещё до режима Ангреногена, а его наследство хранится в Болгарии, но доступа к нему у него нет. И клад и особняк захватила влиятельная гоблинская семья, так что Игорю, если он вздумает отвоевать принадлежащее ему по праву, придётся заручиться поддержкой Лорда Волдеморта. Профессор Сэлвин считает, что Лорд реализует это в награду за верную службу.
Агнеса, поймав мой взгляд, кисло улыбнулась. Я без промедления ответила. Попроси она об этом одолжении напрямую, я бы ей не отказала, но она решила достичь своего окольным путём. Впрочем, моего негодования хватило ненадолго: проводив адвоката и нотариуса до ворот, Агнеса заявила, что она передо мной в вечном долгу и что дверь её дома всегда для меня открыта.
Горделивой нотки в её голосе не было.
«А что, неплохо, — размышляла я, — вроде бы не на что жаловаться».
Вторник, 3 мая
Сегодня мы с Варегом уединились на краю леса. Перемирие произошло довольно банально. Он отправил мне сову, я ответила, мы встретились.
В результате мы провели весь день в роще возле фамильного склепа Баториев. Потом, много позже, мы забыли о двух оставшихся неоткупоренных бутылках вина, и растворились в объятиях друг друга. Лежа на одеяле, Варен привлек меня к себе, а заходящее солнце раскрашивало лес в пурпурно-фиолетовые тона. Я старалась не вспоминать о Лорде, принимая интимные ласки от того, кто не запугивает меня, не угрожает и не оскорбляет. Но я не могла не думать о Лорде. Варег даже не поинтересовался, почему моё весеннее платье отрастило себе рукава.
В тени деревьев мы предавались нежностям, которые потихоньку переходили в былую страсть. Мои руки и ноги свивались и развивались вокруг него, и кровь стучала у меня в висках. Но я не могла не думать о Лорде. Руки Варега сквозь одежду обшаривали моё тело, и мне хотелось избавиться от стесняющего платья. Но я не могла не думать о Лорде. На поверхности сознания бились слова, которые своей важностью затмили всё остальное.
Лорд Волдеморт. Хоркруксия. Маледиктус. Тенебрис. Албания. Бессмертие. Он согласился на обряд. Это не скачок в неизвестность, я знаю, что делаю. Он дал согласие, это главное. Упершись ладонями в стол, он наклонился, чтобы пристально посмотреть мне в глаза. Он улыбался. А я испытала необъяснимое чувство, словно знаю его всю свою жизнь. Он дал согласие. Он...
Варег прерывисто дышал, прижимаясь ко мне своим достоинством, будто в последний раз. Его рука ползла по моему боку, достигла бедра и стиснула его. Машинально я запустила пальцы в его кудри.
Лорд снова оставил запись в моей тетради. Я едва не обомлела, пока читала. Трижды перечитала. Потом ещё раз. И на сон грядущий тоже. «Стезя хоркруксии, ведущая к вечной жизни, узка, как лезвие ножа. По этой тропе не идут вдвоём, а только друг за другом. Но в бессмертии, как в каждой безупречности, заключена обратная сторона медали — грусть. Грусть от того, что нет ровни. Это исключительное одиночество»
Дыхание Варега стало ещё тягучей, словно диким медом растекаясь по моей коже. Его рука вцепилась в мою шею, задирая мою голову, придавливая меня сильнее.
Дневник. Кольцо. Чаша Пенелопы. Медальон Салазара. Диадема Ровены. Я ничего не знала о них до вчерашнего вечера. Их перечень я обнаружила в своей тетради, которую Лорд вернул мне, изучив мои варианты шестого обряда. Не знай я Лорда, я бы подумала, что написать о своих достижениях его вынудила необычайная скромность. «Пришлось, потрудиться, чтобы заполучить чашу Пенелопы. Но уж слишком я обаятелен, чтобы трудиться сверх меры...»
Одной рукой Варег сжимал мою грудь, больно теребя сосок сквозь одежду, а второй оттягивая подол платья всё выше и выше.
Полистав «Утерянные сокровища» Геллера, я узнала, что Чаша, Медальон и Диадема считаются не просто реликвиями основателей Хогвартса, а составляют отдельную коллекцию драгоценностей, за которой охотится не одно поколение волшебников. Прибрав реликвии к рукам, Лорд исковеркал их суть, но обогатил их частицей своей души. Дамблдорово мировоззрение рисует Лорда карикатурным врагом, безжалостным, ограниченным. Его трактовка темной и светлой магии устарела. А я не мыслю закостенелыми категориями...
Губы Варега сминали мой рот жадными поцелуями. Он прошелся ладонью по моей голени, бедру и скользнул вверх к промежности.
Недостаёт только Меча Гриффиндора. Пожалуй, в этом Лорду хватило благоразумия, ведь Меч был создан при помощи магии даже более светлой, нежели Диадема. Если Диадема едва не сгубила его в Албанском лесу, то Мечу это несомненно удалось бы. Меч служит только чистому сердцу. Хорошо, что Лорд осознает свои ограничения, даже если не признает этого вслух. Если я спрошу, почему он предпочёл не...
— Ай! Отпусти-и-и, долбоящер ты поганый!
Варег больно укусил меня за мочку уха, и в ответ на мой крик начал горячечно целовать, а потом зализывать укус. За то, что он прервал нить моих раздумий, я изо всей силы ущипнула его за бока, и он заохал, обжигая мою кожу прерывистыми вздохами.
— Ахх... прости меня, прости меня, ммм... прости, Приска... — он будто бы задыхался, сдавил меня крепче и прихватил зубами кожу у основания шеи.
Издалека донесся стук копыт. Ближе. Ещё. Уже совсем близко. А вдруг это кентавры?.. Варегу плевать. Коленом он отодвинул мою ногу в сторону, сгибая её. Горячие пальцы ухватились за края нижнего белья.
Сначала нужно найти Маледиктуса. В Албании хранится подсказка. Дом Вальдрена. Бержита. Начнём через час после захода солнца. Место нужно будет подготовить заранее, очистить от живых деревьев и молодой поросли. Должна быть идеальная окружность в девять футов. Грунт посыпать пеплом змеи, которая сбросила кожу в последний раз. Но... но если я проведу обряд... я тоже должна там быть... А на кого я оставлю Ньирбатор?.. Графиня-заступница!
Я различила топот шecти лошадей, идущиx рыcью друг за другом. Потом ещё три. Варегу по-прежнему было плевать. Бельё, казалось, проявило волшебное упорство и не желало стягиваться. Ногти Варена грубо вонзились в мою кожу, и он тотчас взвыл как раненое животное. Вблизи его глаза впервые показались мне не зелеными, а болотистыми, как у Фери...
— Ты наколдовал Сальвио Гексиа? — официально-сдержанно вопросила я.
— ...э-э...
Мы затаили дыхание, пpитворяясь зeмлей, камнями, заpocлями, пока лошади не проскакали мимо.
Уф! Не кентавры!
Момент страсти испустил дух. Момент страсти прямо-таки издох.
— Уже поздно, Варег.
— Нет ещё, — прохрипел он.
— Твои солнечные лучи уже брызнули, не смей отрицать.
— Но не на верхушки деревьев.
«Нашему интимному языку до шифра Кудесника далековато», — нелепая мысль поубавила страсти до уровня воздушного поцелуя дементора.
— С меня довольно, Варег. Цоканье копыт... лошади, какое-то Средневековье, ей-богу, ненавижу лошадей, и говорящих тоже, просто не переношу... короче, лошади всё испортили. Зря мы затеяли это под открытым небом...
— Так аппарируем ко мне...
Я уже не слышала его. Отодвинулась и поднялась на ноги, поправляя одежду.
«Нужно поскорее идти домой, — неотвязно вертелась мысль. — А вдруг Лорд уже занёс третий том Mors Victoria в мою комнату?! Он говорит, Дурмстранг гордился бы мной, ведь я — непревзойденный специалист по переворачиванию страниц и развертыванию пергамента...»
Листик с тремя лепестками прилип к моей туфле, я сняла его и поднесла к глазам:
— Прямо как трилистник… — прошептала я, и тут же вспомнила руки Лорда на мне, и глаза василиска моих снов, который вроде бы пугает меня, но пугает очень своеобразно. Да он попросту заигрывает... Приятная дрожь пробежала вдоль позвоночника. Я не смогла не улыбнуться.
— Клевер.
Повернув голову, я уставилась на Варега.
