— Шлёпнуть бы его авадой, да поскорее, — не мудрствуя поддержал её Каркаров, возникший из ниоткуда. Он будто примчал на звук этого отрывистого голоска. Со стороны его обладательницы донеслось сдавленное рычание.

— Попридержи коней, дружище, — возразил ему Розье. — А ты, Алекто, хватит брюзжать, как старуха.

Каркаров сверкнул черными бусинками. Свирепый взгляд. Сжатые челюсти.

— Гуманничаешь, значит? — процедил он. — Правильно! Пусть Крауч живёт. Пусть гадит дальше!

— Боггарты бы тебя стяпали! — резко осадила его Алекто. — Убивать только по указанию Тёмного Лорда! Никакого самодельного искусства, — она покосилась в сторону Эйвери с неодобрением, будто его недисциплинированность оскорбляет её лично. Его инцидент с четой Дож ещё не скоро забудется. За этим улыбчивым простодушием маскируется настоящий садист.

— С ней подобный вариант не проскочит, — Розье знающе подмигнул Каркарову, напомнив ему о чём-то важном.

Профессор Сэлвин занимал меня расспросами о госпоже и Ньирбаторе, но я пыталась краем уха не упустить ничего важного из разговора Пожирателей. Мы стояли всего в нескольких метрах от них, ближе к профессору Шиндеру, который откинулся на софе недвижимо с полуприкрытыми глазами. Я подумала, что ввиду его возраста это мог сидеть самый настоящий покойник, но профессор Сэлвин сказал, что Шиндер всего лишь дремлет. Я как-то инстинктивно пыталась держаться поближе к преподавателям, надеясь таким образом обезопасить себя от гипотетической угрозы.

Мими явилась в гостиную с подносом, на котором были рулеты размером с тюленя. Без левиосы она несла его на своих спичечных ручках, которые, однако, даже не дрожали.

— Как ты, Мими? — участливо спросил её Сэлвин.

— Мими очень занята, господин, — проквакала она. — Мими готовит.

— А что сегодня?

— Рулеты с бараньими мозгами под соусом cachat d’entrechaux, господин.

Вблизи кто-то зашёлся сиплым смехом.

— Мерлин, что ещё за каша? Cachat! — воскликнул Эйвери, приближаясь шаткой от веселья походкой. — Как будто английский язык недостаточно хорош — всем подавай что-нибудь позаковыристее! А кошаков тушишь?

— Нет! Мими прилежная. Мими уважает господина!

— Разрешите представиться? — Эйвери внезапно обратился ко мне, натянув на лицо дружелюбную улыбку. — Орсон Эйвери.

Я спрятала правую руку в карман платья, чтобы не протягивать ему.

— Я При...

— Я знаю, кто ты, — перебил он. Его «ты» заставило меня насторожиться. — Наслышан о тебе. Я вот думал-гадал, за что столько горестей свалилось на Лестрейнджей, а мне говорят: Ты же знаешь, Милорд так непредсказуем, одних выбрасывает, других подбирает... чему тут удивляться?

Пересилив себя, я улыбнулась и ответила не долго подумав:

— Меня никто не подбирал. Катарина Батори никогда бы не позволила, чтобы её воспитанницу кто-либо подбирал.

— О да-да, громкое имя. Все-то знают, что Тёмный Лорд пользуется благоволением леди Батори. Но ты же не Батори. — Он подмигнул с радушием. — А ты просто прелесть, когда важничаешь. Держу пари, это ты так грубишь, верно? Ведьмы в твоём возрасте всегда уверены, что им все сойдёт с рук...

— И сходит ведь, — произнёс с льдиной в голосе профессор Сэлвин. — Присцилла, не обращай внимания, это он так со всеми знакомится, проверяет, клюнешь ли ты на его грубость.

Эйвери слегка кивнул в сторону Сэлвина и подчеркнуто вежливо поправил:

— Своей грубостью я обычно констатирую истину, и... — он посмотрел на меня оценивающе, — я понимаю, что Лорд прав насчёт Лестрейнджей. Я всецело за. — Плутовская улыбка мелькнула на губах Эйвери, но в ней было что-то располагающее. — Не каждый день видишь такие лица в рядах головорезов...

Я не успела возразить, как металлический лязг, донесшийся от ворот, возвестил о прибытии нового гостя.

К моему большому облегчению это оказалась Агнеса. Розье пригласил её. Агнеса прибыла в полной боевой готовности. На её груди красовалась фамильная защитная брошь размером с тарелку для бутербродов. Золотое украшение в стиле барокко, усеянное россыпью агатов.

— На пути я кое-что слышала. Со стороны «Немезиды» доносились хлопки и щелчки, — поведала Агнеса, недоуменным взглядом окинув дремлющего Шиндера. Щелкнув пальцами, Розье сотворил из ничего новую софу.

— Какие ещё хлопки и щелчки? — рявкнул Каркаров.

— Не твоего ума дело, — огрызнулась она, упрямо не желая смотреть на кузена. После его прилюдного позора, между ними пробежала кошка. Ответила она только когда Розье спросил её о том же. — Щелчки, характерные для боевых заклятий. Всенародная потасовка. Было слышно рык и ругань, яростный визг. Мне сказали, что участие принимают все желающие.

— О времена, о нравы! — резюмировал Розье, важно пригладив волосы.

— А скоро Вальпургиева ночь, — произнёс Каркаров. — Такое будет твориться...

— А что такого будет? — удивилась я. — То же, что каждый год, разве нет?

— Если ваша Вальпургиева сродни нашей, — проворковала Алекто, приобняв спящего Шиндера из-за спины, — то все будут спьяна совокупляться, как кролики. «Кто кого поймает, тот того и поимеет», игра такая, не слыхали?

Я порадовалась, что к этому моменту профессор Сэлвин отошёл отведать рулеты Мими, иначе я бы покраснела до корней волос. Я заметила, что Алекто держалась при профессоре более сдержанно, а он предпочел забыть то, как она его обозвала в тот зловещий вечер на юго-западе Будапешта.

Непосредственность Алекто никого не оставила равнодушным, но больше всех — Каркарова. Он заметно приободрился, а потом потупил взгляд, изображая младенческое неведение, но когда он поднял голову, его глаза, прикипев к затылку Пожирательницы, потемнели, как подгоревшие блины. Впечатление было тем более поразительным, что он непривычно приутих.

«Лорд почему-то даже не позволил ему высказаться, — подумала я. — И зачем ему в своих рядах такие маньяки?..»

— ... но Присцилла продолжает суетиться из-за Мальсибера, — обронил Розье, застав меня врасплох. Все уже прошли к столу, поскольку профессор Сэлвин потребовал немедленно отведать стряпню Мими. Я не успела среагировать, как Эйвери прошептал, наклонившись поближе:

— Тёмный Лорд знает, что делает. Держать ведьму в подчинении достаточно, но держать её в испуге — это слишком заманчиво. — Он смотрел мне прямо в глаза, присаживаясь напротив. Мгновение мы сидели лицом к лицу, я с неприкрыто враждебным видом, а Эйвери ухмыляясь. Другие, казалось, ничего не замечали или только делали вид.

Ладонь профессора Сэлвина легла на моё напрягшееся плечо.

— Всё в порядке, Приска? Пропускай мимо ушей его придирки, он по-другому не умеет.

Мне полегчало, когда Эйвери переключил своё внимание на себя самого. Он пошутил, что Англия провожала его весьма оригинально, поскольку в день его отъезда в колдовской деревне, где он скрывался, прошло факельное шествие с транспарантами, раскачивавшимися над головами «магглолюбивого отродья». На транспарантах было написано: «Союз Магглорожденных Сассекса» и «Орден Любви и Толерантности Уэссекса».

— Смешавшись с толпой в этом нелепом шествии, я думал только о том, как же я благодарен Лорду за то, что позволил мне смотаться оттуда и залечь на дно не в столь любвеобильном месте. Этот Сатрамбольч или как там его, очень мрачная глушь, я чувствовал это все те девять минут, когда шествовал по мосту. Меня будто дементор за руку вел, такой мрак захлестнул.

Пожиратели слушали его с разной степенью заинтересованности, но взгляд Алекто размяк, Каркаров уже не хмурился, глядя на этого приезжего, а Розье смотрел на него так, будто слышал это уже сотни раз. Другое дело профессор Сэлвин. Его внимание было преимущественно сосредоточено на стряпне Мими. Приказ Лорда всё-таки причинил ему боль, даже если речь идёт лишь о вкусной еде.

Чем дальше Эйвери уходил в свои рассказы об Англии и магглах, тем глубже дурные мысли закрадывались в мою голову. «Как из такого места может происходить столь великий волшебник, как Лорд Волдеморт? И как так сложилось, что ему пришлось бежать? Неужели всё дело в Дамблдоре? По какой причине он путает карты своему бывшему ученику? Что ему о нём известно? А что известно Эйвери и Розье, что они смотрят на остальных Пожирателей с такой покровительственной надменностью?»