Остались силы думать лишь о Лорде и его намеках. Он рассчитывает на нечто большее, чем совместная работа. Он не рассчитывает — он требует. У него нехватка Беллы. Наверное... не знаю... Может, Каркаров присочиняет, и между ними не было ничего? Нужно было спросить Алекто Кэрроу, пока была возможность... Нужно спросить Агнесу, чтобы спросила Алекто... Но с чего это вдруг должно занимать мои мысли?!

Бэби принес плед, чтобы я укрылась, на случай, если мне захочется вздремнуть на диване. Агнеса уныло рассуждала на тему отцов и детей, раскладывая руны судьбы. Я собиралась сострить по этому поводу, чтобы обратить в шутку свою грусть, но еле шевелила губами, была столь вымотана. Вскоре я действительно вздремнула. А когда проснулась почти три часа спустя, мне хотелось спать дальше.

Но я не собиралась злоупотреблять гостеприимством. Я набросила капюшон на голову, поплотнее запахнула плащ и пошагала в Ньирбатор — средоточие смерти, бессмертия и всего неизведанного.

Набережная была почти пуста. Водная рябь Пешты масляно переливалась, а чернеющее небо пронзала часовая башня, на которую уже восемь лет никто не поднимался.

Когда я вернулась, Фери встретил меня и вёл себя как-то слишком назойливо.

— Взбейте вoлосы, госпoжа Присцилла, и подрумяньте щeки, — ни с того ни с сего запричитал он. — Нельзя, чтобы Тёмный Лорд увидел, какая вы у нас стали бледненькая.

— А то что, гаденыш?

Фери истерично прикрыл глаза ладошками, будто внезапно понял, что переходит границы.

— Не ты ли обещал мне найти портрет Барона? — я со всей злостью бросила в него. — Так иди займись делом, иначе обменяю тебя на Бэби. Он давно уже напрашивается на дружественный обмен.

Фери пал на колени и стал молить о пощаде. У меня не было сил возиться с причудами пожилого эльфа и я отослала его на кухню готовить крем-брюле, обронив первое, что пришло на ум.

Войдя в обеденный зал, я застала Лорда Волдеморта в компании госпожи Катарины. Она ужинала, а он, как обычно, прохаживался вдоль стены своей змеиной походкой. В воздухе чувствовался осадок чего-то тяжелого.

Что-то произошло.

Госпожа выглядела лучше. В её белокурых волосах больше не осталось седины. Взгляд её карих глаз жecткий и цeпкий. Она всё больше напоминает мне женщину, играющую свою роль с уверенностью хорошей актрисы. Мы перемолвились с ней парой-тройкой слов, и она при мне приняла положенную дозу сыворотки. Присутствие Лорда её не смутило, что показалось мне подозрительным.

Что-то определённо произошло.

Когда мы с Лордом встретилась глазами, он ухмыльнулся, а я опустила глаза. Я знаю этот взгляд. Я будто снова почувствовала его руку на своём бедре; вспоминала его мимику и поражалась, как подробно я запомнила все детали его внешности, пока он тискал меня. И всё это в нескольких метрах от трупа.

Но теперь я отчётливо видела под его глазами синие пятна; он похож на восковое привидение, которое, однако, осознаёт всю свою власть и наслаждается ею. Да, я восхищаюсь им, но стоит мне вспомнить о крестражах, как я беззвучно хлопаю ртом, таращась на его налитые кровью глаза. Мой страх подобен ядовитой мгле, и она медленно выползала из углов обеденного зала. Я видела перед собой лишь приподнятые брови и мерцающие угольки зрачков.

Я смотрела на Лорда, словно сраженная какой-то догадкой.

Проскользнуло выражение всеведения. Улыбка спала с его лица.

Дело приняло опасный оборот.

Я вышла из обеденного зала и плотно заперла за собой дверь. На миг меня охватило чувство успешного бегства. Оглянуться не успела, как Лорд настиг меня, взял за руку и широким шагом повел прочь. Притянув меня к кушетке под огромным зеркалом, он усадил меня и тотчас навис надо мной.

В его глазах сверкала беспредельная злоба.

— Почему ты позволяешь оборванцу входить в Ньирбатор?

Я недоуменно посмотрела на Лорда. Оборванец? Какого оборванца я знаю? Только одного... Я вспомнила. Я приглашала Миклоса на ужин... Но он не ответил мне... Я ещё раз заглянула в алые омуты. У меня от ужаса зазвенело в ушах. К горлу подкатил приступ удушья. Оставив Лорда, я метнулась обратно в обеденный зал.

— ГДЕ МИКЛОС?

— Он поужинал и ушёл домой, — спокойно ответила госпожа на мой крик.

— А... а что Тёмный Лорд? Он тоже... присутствовал?

— Нет, Приска. Они встретились на выходе. — Госпожа начала фразу вполголоса, а закончила — шепотом. В её взгляде читалась жалость. Не к мальчику.

«Жалость ко мне?!»

— Госпожа, почему вы так смотрите на меня? Что произошло? Скажите мне!

— Ничего, душенька. Я наблюдала из окна, Миклос спокойно потопал домой.

Впервые в жизни я пожалела, что не владею легилименцией.

— Вы правду говорите? Пожалуйста, скажите правду.

Госпожа окинула меня убийственным взглядом. Я второпях извинилась и вышла.

Возвратившись в холл, я опять села на кушетку, несмотря на то, что над ней тенью по прежнему нависал Лорд Волдеморт.

У него выражение было такое, словно он доходил до белого каления. Встретившись с его пронзительным взглядом, я буквально шарахнулась.

— Снова оборачиваешься ко мне спиной, — сказал он.

— Милорд, не сердитесь, пожалуйста. Поймите, мальчик этот круглый сирота, а его опекун жестокий человек, не следит ни за его питанием, ни за поведением, ни за чем. Госпожа частенько зовёт его на обед...

— Думаешь, я не знаю?! — выпалил он. Мне стало не по себе. Я вжалась поглубже в кушетку. — В твоей голове насмотрелся. Я спрашиваю: почему ТЫ позволяешь оборванцу входить в Ньирбатор?

Я смотрела в одну точку на мантии Лорда и не решалась поднять взгляд. Я не понимала, что на него нашло. Его резкие перепады настроения пугают меня до чёртиков.

— Чтоб ноги его здесь больше не было, — прошипел он и уставился на меня, мол, попробуй воспротивиться.

Я сухо кивнула. Язык мой словно прирос к гортани и плохо слушался меня.

— Я не слышу тебя.

— Его здесь больше не будет.

— Так-то лучше.

Его реплика прозвучала так слащаво, так мерзко, что мне хотелось плюнуть ему под ноги в знак презрения. Судя по тому, что произошло потом, он прочёл это в моём взгляде.

Лорд схватил меня за оба запястья и сдёрнул с кушетки. Его грубое обращение шокировало меня, но я не позволила роковым словам сорваться с моих губ. Между лопатками пробежал мороз. На лице Лорда не было ничего наигранного; выражение чистой ненависти.

— ВОТ КАК?! — в дюйме от моего лица раздалось неистовое шипение. — ЕСЛИ БЫ ТЫ НЕ БЫЛА МНЕ НУЖНА, Я БЫ ТЕБЯ РАСТЕРЗАЛ, КАК ТОГО МАГГЛА!

Ледяные руки Волдеморта продолжали сжимать мои запястья. Инстинктивно, руководствуясь каким-то животным испугом, я дотянулась кончиками пальцев до его запястья. Этого оказалось достаточно, чтобы он вздрогнул. Набравшись смелости, я высвободила одну руку, но отпрянуть не смогла.

— Что за игру ты затеяла? — прошептал он, окидывая меня таким взглядом, будто собирался съесть живьем, без соли.

— Ничего я не затеяла, милорд. Просто вы... — мой голос дрожал, — вы должны успокоиться.

— Да как ты смеешь? — шипел он. — Говоришь мне о спокойствии? На себя посмотри, девчонка.

Я попыталась расправить плечи, но с головы до пят меня била мелкая дрожь.

— Не издевайтесь. Милорд. Пожалуйста.

— А мне так нравится. Скажем, я так питаюсь.

«А завтракаете вполне по-английски», — я подумала, не сводя глаз с его впалых щек.

— Хочешь лишить меня пищи? — не унимался он.

Я чувствовала себя подавленной. Напряжение между нами было удушающим.

Внезапно он отбросил мою руку и отошёл на шаг. Фирменная ухмылка вернулась. Приходится напоминать себе, что этот человек — прирождённый актер, расчётливый и коварный. Я взяла себя в руки и села обратно на кушетку.

— Знаешь что, Приска? Твоей опрометчивости вполне достаточно, чтобы заподозрить тебя в кознях. Ученик кентавров? Ты в своей уме? Дружишь с моими врагами? — его голос звучал донельзя холодно.