Кстати, Варег всегда ненавидел сквибов. Балог его пугал, сам о том не подозревая. Балог был не только сторожем, но и гробокопателем, и Варег рассуждал, что лопата в его руках — это жестокое орудие убийства. Он искренне удивился, когда я поведала ему, что это также рабочий инвентарь. Нам тогда было по 7 лет и мы мало что смыслили в сквибах. Нам казалось, что сквибство — это такое скверное настроение, когда волшебник устаёт от магии и в целях разнообразия прибегает к чему-то неординарному.

Воскресенье, 31 декабря

Семейство Гзаси только-только исчезло, а в медье уже начали вовсю их мифологизировать. Газетные лавки наводнили брошюрки, в которых описаны неимовернейшие истории, объясняющие их исчезновение. Видимо, люди готовы что-угодно выдумать, лишь бы не признавать, что все Гзаси, вероятнее всего, обрели бессмертие, в котором прилежно исполняют обязательства инферналов.

«Надо будет собрать побольше брошюр для Тины, чтоб она у себя распространила: пускай думают, что у нас тут каждый день происходит героический эпос, и не воображают себе, будто у нас произвол, беспредел и ужас, согласованный с местным магическим сообществом...» Эти забавные мысли улетучились в ту же секунду, как я вспомнила, что Тина, скорее всего, больше к нам приедет.

Стало достоверно известно, что несколько маггловских семей — те, что были посообразительнее — уже покинули медье. Нападения и несчастные случаи участились, но на сей раз, как ни удивительно, не от рук Пожирателей. Ходит молва, что в наши леса пожаловали не что-то там не пойми что, а сами оборотни.

Эти особи не водятся у нас с начала века вследствие целенаправленного организованного истребления. Для выпускников Дурмстранга тех времён охота на оборотней была едва ли не самым добродетельным видом досуга. Истребляли даже тех, кто совестливо пытался подавить в себе животное начало и порывал все связи со своими сородичами.

Сенсацией в недавнем происшествии стали сведения магглы из деревни Аспидовой, что в четырёх милях от Аквинкума. «Ведовские известия» писали о том, что неведомая тварь явилась женщине, когда та проходила вблизи леса. Чудовище не было похоже ни на зверя, ни на человека, скорее оно походило на уродливую обезьяну на волчьих лапах. Не издавая никаких членораздельных звуков, оно таращило на женщину свои предельно выпученные глаза и робко переминалось с лапы на лапу. Госпожа Катарина говорит, что это, должно быть, новоиспечённый оборотень, ведь нормальные особи не ведут себя так несуразно.

Вот кого эти происшествия привели в восторг, так это Агнесу. Как оказалось, это вообще её рук дело. «На Аспидовую обрушилась казнь вполне заслуженная, — говорила она мне. — Я сама её призвала, и справилась недурно»

Признание Агнесы не повергло меня в ужас, я скорее поразилась уровню её магии. Она у неё скорее сокрушительная, нежели созидательная, и, кажется, что с каждым годом сила Агнесы всё больше реализуется в этом направлении. Вблизи можно повелевать животными, — но оборотнями? И на таком расстоянии? В медье судачат, что «Каркарова балуется некромантией», но оборотни-то живы, да и Агнеса призналась бы мне, если бы создала оборотней-инферналов... Ладно, шутки в сторону.

Загвоздка в том, что некогда в деревне Аспидовой на склоне холма находилось фамильное поместье Норбесок, предков Агнесы по линии матери. Из-за своего буйного нрава они нажили себе много врагов — как среди магов, так и среди магглов. Когда ненависть достигла предела, враги объединили силы, чтобы стереть род Норбесок с лица земли. Но им удалось лишь сжечь их поместье. Магглы до сих пор верят, что пожар приключился вследствие удара молнии. Норбески породнились с Каркаровыми и поселились в деревне, прилегающей к Ньирбатору, но их взор неизменно устремлён в сторону Аспидовой, и не меркнет их обида, а жажда мести бросает тень на все радости.

Судя по всему, Норбески обрели в лице Агнесы достойную мстительницу, ведь справилась она и вправду недурно. Лишь за два дня стало известно о семнадцати в клочья растерзанных телах.

Остальные подробности этого происшествия я узнала сегодня, когда Агнеса пригласила меня к себе на обед. Чета Каркаровых не перестаёт удивлять меня своими вычурными вкусами. На сей раз это были морские моллюски: cвежие и жиpные, а к ним полагался джин с экстрактом из лепестков болгарской розы и свежего огурца.

Агнеса терпеть не может своего отца, и дело не в том, что она не разделяет его пристрастий к сырым устрицам. Госпожа Каркарова, отличаясь крайне кротким нравом и не питая ни грамма любви к своей строптивой дочери, поспешила стать на сторону мужа, заявив, что «сырые устрицы чрезвычайно полезны для здоровья подрастающих ведьм». Мы уже вроде бы выросли, и, будь я у себя дома, я бы в этом призналась, но в гостях у Каркаровых нужно вести себя посдержаннее. Дело даже не в меховой накидке госпожи Каркаровой, более уместной для времён Марии Терезии и Франца Иосифа, и не в патриархальных замашках старика... Просто Каркарову в тягость сознавать, что в семье маячит другой лидер — дочь, с которой приходится считаться.

Следом за устрицами настала очередь баpаньих языков, пpиготовленных в пергаменте. А перед десертом старик Каркаров, по своему обычаю, произносил длинную речь. Сегодня он был особо красноречив, что несомненно роднит его с племянником Игорем: «Магглолюбцы — это предатели! Они только и знают, что читать о Дамблдоре, следить за полётом маггловской мысли и приспосабливаться к смраду магглолюбивой эпохи. Сейчас у Тёмного Лорда в руках достаточнo нитей, чтобы пoтянуть за ниx и увидеть, как запляшут вce эти ничтожecтва…».

В свинцового-сером обеденном зале его голос отдавал поистине чугунным авторитаризмом. Признаться, мне его тирада пришлась по вкусу больше, нежели баранина, но, мельком взглянув на Агнесу, я поняла, что ей этого говорить не стоит.

Агнеса ненавидит своего отца чистейшей воды ненавистью. Зная её нрав, можно только поражаться тому, что он до сих пор жив. Смутное время в нашем медье сейчас очень подходящее для совершения своих тёмных дел, которые годами откладывались, ожидая удобного случая.

Под конец речи господин Каркаров торжественно поведал о том, что Тёмный Лорд не призывал никаких оборотней, и все происшествия, связанные с Аспидовой, следует признать «достижением его Агнесы». Он говорил об этом очень пылко, словно пытаясь доказать с пеной у рта, что интересуется благоденствием дочери. Агнеса продолжала бросать на отца не то брезгливые, не то снисходительные взгляды, в которых читалось, что он не в лучшем положении, чем жители Аспидовой.

Мы так и не успели перейти к десерту, когда к столу подбежал дрожащий эльф Бэби и истерично доложил: «Господин! За воротами топчутся какие-то две фигуры, укутанные в плащи с капюшонами, и требуют от вас вывести дочь на разговор!»

Забыв о том, что я не у себя дома, я вскочила, опрокинув кресло, и подбежала к окну. За воротами стояли Пожиратели. Чёрные балахоны. Чёрные капюшоны. Чёрные сюртуки. Я вспомнила снимок Дамблдора в газете — госпожа говорит, что он выглядит как попугай среди ворон, всё «цветастое и броское до неприличия». Пожалуй, если б не заклинание цвета для газетных снимков, госпожа была бы лучшего мнения о нём. Крауч, к примеру, всегда фотографируется в наглухо застёгнутых, серо-чёрных сюртуках. Вот это госпожа одобряет, — и меня приучила.

Каркаров вышел к Пожирателям сам. Он подозвал их на крыльцо, а мы, оставаясь вне поля зрения, навострили уши у самой парадной двери.

Монотонным тоном Пожиратели сообщили, что прибыли по приказу Тёмного Лорда, дабы выяснить, не является ли происходящее в Аспидовой и ближайшем к ней лесе некой «подрывной деятельностью с целью дискредитировать курс Тёмного Лорда». Всем известно, что в Аспидовой имеется около шести чистокровных семейств, и, спрашивается, с какой стати Тёмному Лорду натравливать на них оборотней, которые с недавнего времени присягнули ему на верность. Помимо всего прочего, их активизация в такой близости от местопребывания Пожирателей Смерти вызывает ещё уйму вопросов.