— Хорошо, — только и сказал он.

Отношение Лорда ко мне отмечено странностью. Иногда от него исходит нечто любезное, а в следующую секунду меня обдает волной равнодушия, почти ненависти.

Он несколько секунд пристально смотрел на меня. Я не понимала, в чём дело. Мне казалось, он уже поглядывал на калитку, чтобы уходить.

— Думаешь, я явился сюда, чтобы осложнять тебе жизнь? — спросил он ни с того ни с сего.

— Нет, милорд... я никогда такого не говорила.

— Тогда почему я вижу в твоих глазах недовольство? Не утаивай от меня причин. Я требую откровенности. Со своими друзьями и женихами можешь лукавить, но со мной ты должна быть предельно откровенна.

Его требование с повторением смутило меня. «Друзьями и женихами». Он намеренно избегает конкретики? Впрочем, я всегда с ним откровенна.

— Милорд, почему вы заперли от меня комнаты на четвертом этаже? — Я повысила голос, желая замаскировать скрывавшуюся во мне неуверенность.

— А зачем они тебе? — Заметно было, что Лорд не ожидал этого вопроса. Думал, что-то другое гложет меня. Я удерживала его взгляд из какого-то упрямства.

— А зачем они вам, милорд? Это же детские комнаты Баториев.

— Я сразу понял, — обронил он пренебрежительно. — Комнаты — сущее уродство. Впервые войдя я удивился, почему ты до сих пор всё не переделала.

— Ньирбатор не разрешает что-либо менять в детских.

— Мне разрешит, полагаю. — От его самоуверенного тона у меня мороз пробежал по спине. — А ты не одобряешь, верно, Приска? Блуждаешь там небось, когда я отсутствую, ломишься в двери, рыдаешь от безысходности.

— Милорд, вы преувеличиваете, — возразила я с улыбкой. — Я просто спросила, зачем вы заперли от меня комнаты.

— Хотел — и запер. Не донимай меня, — процедил он. — Если ещё раз услышу, что ты требуешь от меня ответов, ты об этом пожалеешь. Когда я переделаю их в свою комнату зельеварения или дуэльный зал или библиотеку, я разрешу тебе взглянуть. Но если ты будешь и дальше так вести себя, я запечатаю и второй этаж и третий с тобой в комнате включительно.

Я тяжело сглотнула.

— Что сделали с Графиней? — вкрадчиво спросил он.

— Её замуровали, — ответила я, делая вид, что не поняла ни бельмеса в этой изящной угрозе.

— Ты ведёшь себя грубо, — сказал он, понижая голос. Меня чуть удар не хватил, когда я увидела вблизи его мертвецки-бледную руку. Опять. Его ладонь обхватила мой подбородок, удерживая моё лицо и не давая отстраниться. Наши взгляды встретились. Я с трудом поборола в себе желание высвободиться. Мне стало до жути страшно.

— Я больше не буду, милорд, — пролепетала я.

— Эта твоя фраза могла бы растрогать кого угодно, лишь не меня. Нет-нет, не опускай ресницы. Смотри мне в глаза.

Я молчала, потому что хорошо знала: просить его угомониться не получится. «Мне бы под благовидным предлогом поскорее скрыться...»

— Меня лучше не злить, — продолжал он, обволакивая меня льдом своего голоса. — Я наказываю, ты это знаешь. Если так пойдешь дальше, ты превратишься в трепещущий комок нервов. Тебе этого хочется?

Я покачала головой, хотя мне на миг показалось, что это сделала его рука.

— Все твои проблемы сущие пустяки по сравнению с тем, что я могу с тобой сделать. Я могу ввергнуть твоё существование в кромешную тьму.

— Я знаю, милорд, — ответила я, ушам своим не веря. От моей воли остались одни ошмётки.

Волдеморт отпустил моё лицо, но продолжал смотреть на меня с дьявольски всезнающим выражением лица.

— В конце концов, ты отнюдь не дурочка и, когда хочешь, способна прислушаться к голосу разума. Ты боишься Лестрейнджа?

— Нет, милорд... Я его презираю! — Я непроизвольно содрогнулась, будто в подкрепление своих слов.

— Расскажи мне, как сильно ты его презираешь, — жутко вежливым тоном велел он. — Я хочу услышать. Не сдерживайся.

И тут плотина прорвалась. Я чуть не задохнулась, так хотела сформулировать свою ненависть.

— Милорд, да у меня сейчас лишь одно желание! Я хочу выколоть ему глаза, намотать на палец зрительный нерв и запихать ему поглубже в глотку!

Лорд разразился гортанным смехом. Неловкость внезапно обрушилась на меня и я прикусила губу. Он приподнял подбородок. Ухмылка не сходила с его лица.

— Приска, я поощряю такое отношение. А бояться тебе стоит лишь меня.

— Хорошо, милорд, — пробурчала я.

— Я разберусь с этим, — мрачно подытожил он. — А ты ступай в замок, и ни ногой оттуда.

— Да, милорд.

Он кивнул мне в сторону замка и я мигом развернулась и посеменила к входной двери. Позади себя я услышала скрип калитки и хлопок аппарации.

Он разберётся с отморозком.

Сглаз рассеется.

Он больше не зол на меня.

«А вся его враждебность, — всплыл вкрадчивый голосок в моей голове, — больше походит на игру, чем на реальную угрозу»

Совсем неожиданно я избавилась от своих злоключений. Открыв входную дверь, я бегло осмотрелась. Апрель. Ледяная голубизна с огромным солнцем, ослепительным, но негреющим.

Выдохнув с облегчением, я вернулась домой.

====== Глава Четвертая. Откровения и Находки ======

Суббота, 3 апреля 1964 года

— Ты там уснула? Быстро выходи! — послышался высокий голос за дверью моей ванной комнаты.

— Эм-м… Уже иду! — отозвалась я.

На протяжении вот уже полутора часов я осматривала царапину на скуле, которая порозовела и больше не щипала. Утром Лорд сказал, что снял сглаз и что царапина на протяжении недели заживёт. На мой вопрос о том, как теперь обстоят дела с Лестрейнджем, он лишь одарил меня взглядом это-тебя-не-касается. Я молча приняла данный ответ и не стала надоедать.

Я знаю, это Беллатриса подначила Рабастана. Она не успокоится, пока не закончит начатое. Жаждет отомстить мне за быка. Это можно понять. «Даже хищники не нападают друг на друга, когда состоят в одной стае». Но разве она хищник? Это конченая бестия, и она пила мою кровь! Несмотря на то, что видение было вызвано сглазом, это именно то, чего она мне желает.

Позавчерашнее перемирие с Лордом сопровождалось такими глубокими переживаниями и вызвало такие противоположные чувства — от безграничной радости до крайнего ужаса, — какие я не испытывала ещё ни разу. Я считаю, что важнее всего его поступки по отношению ко мне, а не брошенные в запале оскорбления и угрозы.

Мои отношения с Лордом изменились, и пока сложно понять, что с этим делать. Мы будто заключили нейтралитет; он не упоминает о случившемся в холле, собирается сам принести маггла в жертву, и всё по-прежнему: он командует, я подчиняюсь.

Но в то же время всё изменилось. Может быть, поэтому я не умерла, когда услышала его голос за дверью ванной комнаты, смежной с моей спальней.

«Он сейчас стоит в моей комнате, — я еле шевелила губами, обращаясь к своему отражению. — Будем надеяться, что он зашёл за «Лучафэрулом». Возьмёт и уйдёт. Батории, помогите мне»

Я вышла из ванной комнаты, едва не задев Лорда. Он стоял за дверью как истукан. «Милорд, подвиньтесь, из-за вас я еле дверь открыла», — чуть не сорвалось у меня с языка. Но я лишь улыбнулась. Как тут не улыбаться? Лорд Волдеморт больше не зол не меня. Он лишь смотрел на меня непробиваемым взглядом, требующим аудиенции.

Одиннадцать часов вечера — время для визитов не самое подходящее. Однако Лорд, видимо, так не считает. Выйдя из ванной, я пошагала в сторону окна, с каждым шагом увеличивая между нами расстояние, вселяющее мнимое чувство безопасности. Я заметила «Лучафэрула» на столике у двери. «Значит, уже нашёл… Но почему он тогда не уходит?»

Лорд Волдеморт уселся на диван и без особого энтузиазма оглядел мою комнату.

— Проходи, садись, — сказал он, находясь якобы в своей комнате.

— Благодарю вас, милорд. — Я покосилась на него и присела на краешек подоконника.

— Мрачновато у тебя тут, — сказал он, постучав пальцем по деревяшке столика. — В прошлый раз здесь было светлее.

— Если б вы предупредили меня, я бы приукрасила этот мрак к вашему приходу, милорд.