Комнат на четвёртом этаже всего восемь. Они все однообразны; в прошлом это были детские спальни, там обитали отпрыски Баториев. Годелоты жили на втором и третьем. Девятая дверь в конце коридора ведёт в библиотеку. Я хорошо знаю эти комнаты и знаю имя каждого ребёнка, который вырос здесь, и всё было б отлично, если б я не обнаружила, что не могу их отпереть. Ни одну. Стоило мне взяться за ручку первой двери, как раздалось истошное шипение. Я отшатнулась и попятилась. Я узнала этот голос. То был голос Лорда Волдеморта.

Он заколдовал эти комнаты... Он присвоил себе целый этаж...

Но разве гости запирают комнаты от хозяев?.. Так нельзя.

«Удивляешься, Присцилла? — прошептал голосок в моей голове. — Ты же сама размашисто записала, что он берёт, что хочет... Он же Тёмный Лорд, в конце концов»

У меня от растерянности подогнулись колени и я присела на корточки напротив его двери. Возле неизменно сверкающей Железной девы. Поглощена раздумьями, я совершенно не обратила на неё внимания.

Весь этаж... Я вполголоса потребовала от духов Ньирбатора быстро снять с дверей Лордову печать. Я была слишком озлоблена, чтобы молить. Ещё немного, и я бы стала проклинать их.

Свечи в канделябрах вдруг погасли. Неизвестно откуда поднялся сквозняк. Гербы на стенах начали издавать тошнотворный скрежет, похожий на тот, что бывает от кинжала Годелота. Мне в лицо внезапно ударило холодом, cловно меня oкатило ведpoм мёрзлой воды. Как ужаленная я вскочила на ноги и бегом cпустилась на свой этаж.

«Чернокнижник... Осквернитель... Притеснитель... Демон... Человеконенавистник...»

Он приобрёл благосклонность Ньирбатора.

====== Глава Вторая. Мания ======

Среда, 31 марта 1964 года

Я не вижу Лорда уже шестой день.

Раньше не проходило и двух дней, чтобы я не видела его то любопытного и настойчивого, то равнодушного и язвительного, говорящего на парселтанге, погруженного в размышления и бросающего грубые фразы.

Когда я проснулась сегодня, настенные часы показывали половину десятого, явно намекая на то, что я ужасная соня. А всё дело в очередном кошмаре: змей снова был в моей комнате. Снились его интонации, зловещие и шипящие; я полностью растворилась в этом бессюжетном сне, в котором шипение преследовало меня каким-то манящим припевом. Я не разобрала ни слова, но помню, что в речи василиска было поровну игривости и враждебности.

В змее не было бы ничего страшного, если бы я не чувствовала, что он является отражением чего-то непостижимого для меня в Лорде, что неустанно реет над ограниченным пространством моего Ньирбатора.

Сидя на своем подоконнике, я с жадностью всматривалась в неприкосновенную тёмную зелень на луговине. Место, к которому мне нельзя приближаться — это место, к которому меня тянет с неодолимой силой. Однажды я смету все преграды, и моя нога ступит на луговину, моя ладонь ляжет на Свиное Сердце. Она же так близко, почти что часть замка... Это несправедливо.

Интересно, а Лорду открыт доступ на луговину?.. Как-никак, ему тут целый этаж подчинился. Если луговина это источник, он мог бы там подпитывать силы... Мог бы даже провести там шестой обряд...

А что насчёт люков?.. Неужели ему так неинтересно искать дальше? Почему он просто не придёт и не прикажет: «Быстро открой мне второй люк». Или он совсем забыл обо мне?.. Так долго злиться — это просто неприлично... И действует мне на нервы. Мне следовало быть умнее. Я осознаю свои оплошности. Лорду я не нужна. Он ценит лишь кровь Годелота. А сама по себе я просто душенька. Госпожа права.

«Лорд благонравно завтракает и обедает, — сказал мне Фери. — О вас не спрашивает, и к магглу не заходил до сих пор». Равнодушие Лорда по отношению ко мне не вызывает во мне ничего, кроме тягостной опустошенности, но его незаинтересованность относительно маггла меня настораживает. Если так пойдёт и дальше, маггл попросту скончается от истощения, а это не засчитается. Обязательно должна пролиться кровь. Какая уж без крови жертва?..

Меня обуревало желание выйти за пределы Ньирбатора, очутиться под чистым небом, поболтать с кем-нибудь. Вчера я отправила Варегу сову с просьбой встретиться, написала, что соскучилась и беспокоюсь о нём. Я надеялась, что он согласиться встретиться в Аквинкуме, тогда я смогла бы и к Агнесе зайти, и Миклоса снова поискать.

Варег в очень сдержанных тонах отписал, что очень занят семейными неурядицами, связанными с Эллой. В это легко поверить, поскольку его младшая сестра вызывает опасения насчёт её будущего; старшую выдали замуж, она более-менее укротилась, но младшая не скрывает того, что мечтает о богемной жизни, кабаре и бурлеске, и частенько заглядывает в маггловский мир. За ней нужен глаз да глаз.

Разумеется, я бы поверила, что Варег действительно занят нелепым присмотром за взрослой сестрой, если бы тон его письма не говорил мне о другом. Между сухими строками сочно струилось признание: «Я не хочу тебя видеть»

Он злится. Он задет. Я не знаю, что мне с этим поделать. Отправив ему сову, я попыталась всё уладить, но он заупрямился. Что мне остаётся делать?.. Я ходила по комнате туда-сюда, не находя себе места, погружена в раздумья.

Мне кажется, вся моя жизнь рушится, и повинен в этом один единственный человек, к которому я должна испытывать ненависть. Но я не могу. Я лишь ощущаю подрагивание своей полузадушенной гордости. Лорд измышляет хитроумные капканы для уловления своих врагов, но я не враг и у меня есть причины надеяться, что он смягчится и снизойдёт до прощения.

Змееуст, некромант, самый талантливый чёрный маг, властелин. И он зол на меня. Как я могла допустить подобную ошибку?.. Я обдумывала происшедшее и ругала себя за дерзость. Потом за уступчивость. Подумать только, я ругала себя! Обида и злость уступили место всепоглощающему безразличию. Решение пришло внезапно. Я соскочила с подоконника, оделась и привела себя в порядок.

«К чему эти пустые сетования? Прямо сейчас пойду к нему и попрошу прощения! И буду вести себя предельно вежливо!»

Затем я услышала шаги. Упругие, плавные. Неторопливые, почти ленивые шаги по ступеням лестницы. Всё ниже и ниже.

Выглянув в окно, я увидела Лорда. Он открыл калитку, снова взявшись за самое высокое острие. Похоже, у него это уже вошло в привычку. Немного странно знать, что привычки Лорда касаются также моего Ньирбатора.

Он вышел из замка, не оборачиваясь. Выйдя за калитку, он не сразу трансгрессировал, а пошёл по тропинке и завернул за угол. Луч яркого солнца скрыл его от меня.

Ему никто не нужен.

Не теряя времени зря, я отправилась в библиотеку и полдня просидела там, работая с вторым очерком. Библиотеку Лорд от меня не запер, — пожалуй, это воодушевило меня. Значит, есть ещё надежда исправить всё. Мои нервы так расшалились, что я чуть не разрыдалась, едва переступив порог библиотеки.

Я приказала эльфу сообщить мне, как только Лорд вернётся, чтобы я смогла вовремя улизнуть из его этажа. Расшифровка продвигалась бешеными темпами и подходила к концу. Надеюсь, что до того времени, как мне придётся идти в дом Бартока за следующим очерком, Лорд уже смягчится.

К вечеру мои усилия позволили мне сломать последний барьер, и я впервые смогла прочесть связный текст очерка. Я отметила использование различных чернил и изменения в почерке. Змеистый зигзаг несомненно прошёл долгую цепь мистических преобразований. Расшифровать-то я расшифровала, но о том, чтобы осуществить абстрактные вещи в обряде, пока и думать нечего. Очерк заканчивается весьма мутным обрядом Тенебрис, который привлёк моё внимание, прямо-таки приманил меня. Едва ознакомившись с его составляющими, среди которых отмечено использование проклятой крови, я пришла в небывалое замешательство. Слишком велик риск; задействована хтоническая живность и животная душа, способная внести в обряд хаос. Разумеется, можно её укротить... Но это дополнительная забота для Лорда, вряд ли он всерьёз готов рассматривать такой вариант. Но что-то в этом есть. К последнему столбцу свитка с описанием обряда приколота записка, на которой выведено корявым почерком: «Daemonium: Clavem Maledictus». Без шифра. Простонародная латынь. Демон: Ключ Маледиктуса. Мне ещё предстоит разгадать, что Кудесник имел в виду.