Я боюсь выходить.

В один миг я почти ступила ногой в коридор, но воспоминание о причиненной боли подействовало на меня, как металлические звякалки на прирученного дракона.

Перебирая в голове события последних дней, я с тяжелым сердцем вспоминала фигуру щуплого мальчишки, сидевшего у залитой кровью луговины. На скорую руку я написала письмо Миклосу с приглашением прийти завтра на обед. Госпожа в своём расстройстве совсем забыла о мальчике. А кто о нём не забыл, кроме кентавров?..

Я выпустила сову и, наблюдая за её полётом, увидела, что в направлении замка летит другая сова, знакомая мне. Миловидная сипуха золотистого окраса. Профессор Сэлвин. Я ждала письма от Варега. Ну что ж.

«Дорогая Присцилла!

Пишу тебе с заботой, замиранием сердца и угрызениями совести. Прости меня за то, что я пошёл у тебя на поводу и решил помочь тебе с твоей сумасбродной идеей. В этом моя вина, поскольку я, как твой бывший учитель, отвечаю за тебя, когда ты обращаешься ко мне за помощью. Я должен был отговорить тебя, и здесь не с чем поспорить. Напиши мне, что произошло тогда в холле. Я очень беспокоюсь о тебе. Как ты себя чувствуешь? Чем всё закончилось с магглом? Пожалуйста, дай мне знать, как у тебя дела. Я надеюсь, что не направил тебя по ложному пути. Присцилла, будь моя воля, я бы сейчас же примчал к тебе, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке. К сожалению, это невозможно в силу очевидных причин. Сегодня я был в Аквинкуме и надеялся увидеть тебя. Я повстречал Игоря Каркарова и поспрашивал о тебе, но он сказал, что в городе тебя сегодня не видел. Завтра вечером я буду в доме Бартока. Напиши мне, если ты тоже будешь. А если нет, пожалуйста, укажи место, где мы смогли бы встретиться. А там трансгрессируем ко мне и сможем обо всём поговорить в непринуждённой обстановке.

С искренним приветом и в надежде на твоё прощение остаюсь твоим другом, а не профессором,

Алекс Сэлвин»

Я без особой охоты села писать ответ, но мысли отсутствовали напрочь. Заколдовав перо, я отрешенно наблюдала за его парением в воздухе и вспомнила, как Лорд бесцеремонно выпроводил Сэлвина из замка. А тот позволил. Иначе и быть не могло, однако мне было больно наблюдать за тем, как Сэлвина опускают. Я даже на мгновение забыла о своей боли, расчувствовалась так. А как Пожиратели с ним разговаривали... Алекто Кэрроу очень лихая, если б я не услышала её речь, я бы прочла всё то же самое в её безресничном взгляде. А Лестрейндж думает, что мои дни сочтены. Пфф... Мне бы сейчас выйти в Аквинкум и показать, что у меня всё отлично, что я блистаю и поблёскиваю... Да-а-а... Но сначала мне нужно хотя бы выйти из своей комнаты.

Сова на подоконнике недовольно ухала. Мне бы не хотелось трансгрессировать к профессору. Живёт он в медье Нограде, слишком далеко. В прошлый раз, когда я покидала свой медье ради Чахтицкого замка в Чонграде, в мой дом заявился Лорд Волдеморт. Здесь нужен глаз да глаз. Ещё не хватало, чтобы Лорд узнал — подумает, что я бросилась к профессору жаловаться и просить спасти меня. Это только между нами. Несмотря на весь бардак в моей голове, это я отчётливо сознаю.

Профессора нужно просто успокоить, чтобы он не воображал себе всякие глупости. Жаловаться мне не на что. К тому же, нельзя чтобы разошлись слухи, будто Лорд терроризируют меня в собственном доме, — такого позора я не вынесу. Если люди о чём-то таком прознают, меня больше не будут воспринимать всерьёз. Все знают, что Лорд издевается над Пожирателями, и я теперь понимаю почему. Как тут не издеваться над такими, как Лестрейндж и Кэрроу? Да таких вообще нужно с отрочества садить в Железную деву!

Я пытаюсь сейчас сгладить острые углы, но это отнюдь не значит, что я готова видеть Лорда, говорить с ним и продолжать совместную работу. Мне нужна передышка. Мои злоключения вывели его из себя и он наказал меня. Умом я это понимаю, но в сердце воцарилась обида.

А ещё надежда.

Лорд не наказал меня Круциатусом, несмотря на то, как красноречиво грозился не сдерживать себя. Мне кажется, он откровенно притворствовал; Круциатус может ввергнуть человека в необратимое слабоумие. В таком состоянии я вряд ли смогу подсобить ему в создании семиглавого бессмертия, более того, без меня он не откроет ни единого люка, следовательно, не найдёт крестража Годелота. Оценивая ситуацию трезво, я считаю, что Лорд немножечко переиграл.

Подбирая улыбчивые слова, я ответила профессору, что со мной всё в порядке и в ближайшие дни я выкрою время и встречусь с ним в Аквинкуме.

Понедельник, 29 марта

Госпожа Катарина сидела в гостиной перед окном с отрешенным видом и сжимала в руках чашку с внезапно остывшим чаем. Я устроилась напротив неё. Сегодня я наконец-то превозмогла страх и вышла из комнаты. Распрощавшись с бархатными платьями до следующей зимы, я переоделась в синее гипюровое, которое приобрела до дня рождения Варега. Кто знает, позовёт ли он меня. Мало ли что может произойти до июля. Не пропадать же красоте. Не думаю, что духи Ньирбатора рассердятся на меня, что бы там ни говорила госпожа о внешнем соответствии Графине.

После полудня Фери деловито заявился в мою комнату и сообщил, что Лорд ушёл. Я воспользовалась шансом, чтобы побыть с госпожой. Её расстройство не проходит. Влюблённые люди вообще выглядят пришибленно, а если любовь безответная — зрелище весьма неприятное. «Госпожа, потерпите до пятого апреля, и всё будет, как раньше», — утешала я её, и она расторопно кивала, хотя я бы не сказала, что она меня услышала.

Я взяла госпожа за руку и удивилась — она была очень холодна. Когда я подогрела её чай, он сразу же остыл. Самочувствие ведьмы никак не скрыть, его ничем не смягчить.

С виду госпожа сидела спокойно, почти бесстрастно. Только ложечка с витым золоченым покрытием стучала о край чашки. Время от времени госпожа бормотала что-то невразумительное. «Ну как же так... Тогда в гостиной с Агнесой вы почти пришли в себя...» На мои глаза то и дело наворачивались слезы, но я прогоняла их.

Я позвала Фери и приказала принести госпоже горячий чай, и он мигом выполнил приказ. Он убирал со стола, гремя посудой. «Лишь шум и лязг могут помочь мне сдержать рыдания!» — признался эльф.

Фери остался с нами в гостиной и я слушала его эльфийские пересказы истории. К слову, домашние эльфы всё толкуют по-своему. Иногда интересно услышать точку зрения, совсем не сходную с тем, чему нас учат. Разумеется, я её всерьёз не воспринимаю, но, как я сказала, это забавляет меня.

Я заметила, что Фери стал лучше относится к Лорду. И дело не только в английских завтраках. Смерть риг-латнока сыграла в этом немалую роль. Уверена, Фери подслушивал наши с Бароном беседы и знает, что кентавры вызывали во мне страх не только за себя, но и за всё наше медье. Эльф счёл это благородным побуждением, о чём однажды обмолвился. Когда он вспомнил, что речь идёт о подслушанных вещах, то хитро сменил тему: пообещал найти Барона.

Госпожа тем временем едва не расплескала чай себе на платье, так сильно начала дрожать чашка в её нервных руках. Полуседые волосы были уложены не так изящно, как раньше. «Она же намного старше его... Как она могла влюбиться в него... — я предалась тяжелым раздумьям. — Хотя есть в нём что-то беспощадно манящее. И таких, как он, больше нет. Иногда он проводит рукой по губам, словно пряча улыбку. Такой необычный жест...»

Я оставила госпожу на попечение эльфа, а сама удалилась. Нельзя засиживаться подолгу с умалишёнными — безумие заразно.

Не теряя времени, я пошла на четвертый этаж.

Фери подбросил мне хорошую идею.

Я решила поискать портрет Барона.

Мне позарез нужно было поговорить с ним, поспрашивать о Лорде. Он обо мне всё разнюхал, а я о нём не знаю ни черта. Это не просто раздражает меня, это бесит. Я хочу знать то, что знают Розье и Мальсибер, если, конечно, он не стёр им память. Я хочу разобраться, откуда он такой взялся...

«В одной из этих комнат висит Барон... Лорд бы не стал держать его вдали от себя, — я размышляла, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж. — Бедный Барон ждёт, когда я верну его и он снова будет скрашивать мои одинокие вечера... Разве он не скучает по мне? А могут ли портреты скучать?.. Он — душа Ньирбатора. И никакой он не кровавый. На худой конец хотя бы поспрашиваю другие портреты, что им известно о нём. Другие портреты не отличаются умом, но на общие фразы их ума хватит. До уровня Барона им как Лугоши до Волдеморта»