– Молю, убей.. убейте! Не дайте господину увидеть меня такой! – стенала заключенная ведьма, но никто ее не услышал благодаря пологу тишины, который использовал один из евнухов.

– Рахид! Немедленно наведите порядок в покоях нашей гостьи и подайте снова обед. Все блюда проверять перед подачей. Одному всевышнему известно, что эта стерва успела сделать! Пусть лекарь осмотрит всех девушек на предмет отравления ядами и порчи. До моего разрешения никого из комнат не выпускать! – отдала распоряжения Зарема, ведя меня в сторону своей комнаты. Ее комната был в разы больше той, где жила я – просторнее, и здесь даже имелся балкон.

– Спасибо, что спасли нас от этой мерзости. Служители Нагайны питаются соками и красотой окружающих, скрывая свою ущербность. Разгадать их не возможно до самого конца, а когда вскрывается правда, чаще всего становится слишком поздно, – сказала женщина, усаживая меня за стол и попутно доставая граненые стаканы, нехитрую закуску и запотевшую бутылку фруктового вина.

– Ну, раз с проблемами все решено, можно перейти и к более приятному. Ну что, за встречу! – сказала Зарема, поднимая бокал.

***

Слухи разносятся быстро. Не прошло и дня, как докладчики спешили к султанше с вестями о нападении на визиря, которая все узнавала еще быстрее, как говорится, из первых рук. Благо визирь всегда носил свой перстень, и особой надобности за ним следить она не видела, зная о его безграничной преданности.

Больше всего ее беспокоила объявившаяся на торгах Северная ведьма, которую выкупил визирь, хотя это было строжайше запрещено и каралось смертью. Это был ее первый приказ в качестве Великого визиря, по которому все ведьмы Северных земель приравнивались к местному населению, которое не подлежало торговле и рабству.

Айше подошла к зеркалу, висевшему в ее комнате, начав наносить на него древние руны заклинаний. Вскоре на поверхности зеркала пошли круги, показывая комнату ее старой подруги, где во всю шла задушевная беседа под прекрасное вино.

***

– Так как тебя занесло так далеко на юг? – спросила Зарема, наливая захмелевшей девушке еще вина.

– Да чего уж там рассказывать. Жила обычной жизнью в Москве, вся это волшебная история была вообще не про меня, и я до сих пор слабо верю, что я ведьма. Начну с главного: мой парень изменил мне в день свадьбы, я была в депрессии, чего уж греха таить…напилась я тогда сильно и решила поехать в деревню, где жила в детстве. По пути кто-то меня опоил эссенцией Тарнарии, и я прокляла козла и его подстилку Людку сгоряча. А затем на мой дом напали охотники на ведьм и вот я здесь, – сказала я , осушая бокал, в то время как Тимофей под предлогом "Ну вы и алкоголички" пошел на балкончик спать на солнышке. Лицо женщины изменилось, став серьезным. Несмотря на алкоголь, она смогла заметить появившийся портал, из которого появилась Айше, девушка так же незаметно подсела за их стол.

– Москва, говоришь. Ну и как там в первопрестольной? Как поживает дедушка Ленин? – спросила девушка, ставя на стол очередную бутылку и незаметно активируя заклинание истины, чтобы избежать подлога, так как в столь глобальные совпадения она не верила.

– Да как всегда, лежит себе в мавзолее. А ты никак из родных мне мест? – произнесла я заплетающимся языком, как перед глазами все начало плыть, пока незнакомка укладывала меня на кровать.

– Ну ты и выпить, Зарема. Еще чего доброго, сделаешь из ребенка алкоголичку, – отругала Айше свою старую подругу, нарвавшись на озлобленный взгляд ведьмы.

– Ты поклялась, что ни одна наша сестра не познает тот ад, через который прошли мы в молодости. А теперь мой муж купил ее… Как вещь купил! А знаешь у кого? У Кобры.. да, у него, он жив! – произнесла женщина, заставив султаншу измениться в лице. Она запомнила это имя на всю свою жизнь, оно преследовало ее в кошмарах. Она до последнего надеялась, что жестокий торговец, упивающийся агонией умирающих во время боев за еду ведьм, умер долгой и мучительной смертью много лет назад.

– И я сдержу данное слово, пусть ребенок проспится. Помоги ей, как и мне тогда, чтобы она отпустила свою старую жизнь. Пока я во всем не разберусь, она не станет рабыней, клянусь. Ты веришь мне, Зарема? – спросила Айше, ища поддержки в глазах подруги, как та лишь взмахнула рукой, обронив на прощание:

– Мы с тобой уже не рабыни с базара… но стали ли мы свободны? – с горечью в голосе произнесла Зарема, укрывая девушку одеялом. От ее слов Айше несколько опешила, коротко кивнув головой, ведь ее подруга была права. Вернувшись в свою комнату, Айше первым делом вызвала к себе гонца.

– Отправляйся в Фаршад, найди визиря Тамала, и путь едет сюда вместе со своим послом. Хватит с него уже дипломатии.

Суровость Старшего визиря говорила красноречивее слов. Айше в ярости, а это значило, что у гонца на все про все сутки, иначе полетят головы, начиная с его же собственной.

Жизнь в гареме к моему удивлению била ключом и совсем не в приятном смысле этого слова. Меня разбудил громкий набат колокола, после чего послышалось пение петуха, а затем кто-то бесцеремонно начал меня будить, облил кувшином воды, но это не помогло. После чего мягкая и такая удобная кровать подо мной попросту исчезла.

– Хватит спать, принцесса, так и знал, что из Заремы не выйдет путевой наставницы для такого редкого цветка пустыни как ты, – услышала я хорошо поставленный голос мужчины, который буквально переливался сарказмом.

– Придушу заразу! – простонала я, пытаясь встать, но получалось плохо. Евнух с видом великомученика вскинул глаза к потолку, припоминая Зарему явно не хорошими глазами, после чего щелкнул пальцами, и мое бренное тело поднялось над землей.

– Боги, еще одной «пропойцы» не хватало на мою голову. Вот, выпей, – сказал евнух, вливая в мое горло непонятный раствор. На удивление стало немного легче, но прибить изувера хотелось беспощадно после общего завтрака, и да, – на этот раз я завтракала вместе со всеми, немало удивив этим наложниц. Одна из девушек хотела со мной заговорить, как перед ней опустился тонкий прут, громко щелкнув.

– Мина, напомни первую благодетель праведной женщины для новенькой! – сказал евнух, со злостью смотря на трясущуюся девушку.

– Молчаливая и покорная жена – главное украшение дома, – пролепетала девушка, и мужчина перевел взгляд на меня.

– Повтори! – сказал мужчина, указывая прутом в мою сторону, однако я молчала.

– Ты не знаешь наш язык, или я не понятно сказал? Я приказываю тебе повторить, рабыня! – проорал мужчина, замахнувшись. Я схватила рукой прут, даже не поморщившись от боли, по руке тоненькой струйкой начала течь кровь, но прут я так и не отпустила.

– А теперь послушай меня, ты! Каждая из нас прошла через ад и лишения не для того, чтобы неполноценный недоносок вроде тебя избивал и мучил нас. Достопочтенный Тамал не будет в разъездах вечно, рано или поздно он призовет одну из своих наложниц в свои покои, и я даю тебе слово – к утру твоя голова будет висеть на позорном столбе, так как молчать мы больше не будем! – прошипела я, как по моим рукам промчалось золотистое сияние, исцеляя мою рану. Мои слова немного испугали евнуха, но своих позиций он не сдал.

– Все вы поначалу такие, а потом присмиреешь. Дамы, завтрак окончен, все в класс, – вновь в приказном тоне произнес евнух. Мина взяла меня за руку, уводя в сторону узкого коридора.

– Зря ты с ним так, он крайне мстительный, – сказала девушка шепотом, я лишь гордо вскинула голову.

– Посмотрим, кто кого, – произнесла я, заходя в класс. К вечеру я еле волокла ноги… За этот день я выучила слова "неправильно" и "нельзя" на всех языках мира. Вам когда-нибудь говорили, что вы неправильно сидите, говорите, смотрите… даже дышите неправильно? Сегодня я слышала это постоянно.

– Боже, как господин купил такую пустоголовую женщину как ты, – произнес евнух, показывая на листке результат моего дня. Я провалилась по каждому пункту, однако я лишь фыркнула, возвращаясь в свою комнату, где лежа на диванчике меня ожидал Тимофей.