— Аж три экземпляра? И вы предлагаете мне, принцессе Андарии, подарить кому-то вещь, два экземпляра которой уже есть у кого-то другого? Тридцать три!

— Ох, Ваше Высочество, вы режете меня без ножа! Да, три экземпляра, но один был отдан как приданное для тогда еще принцессы Каталины, а второй покоится на дне Великой Бездны, вместе с пропавшим в ней кораблем Ургоша Завоевателя и всеми богатствами, что он вез из своего последнего набега. Пятьдесят золотых!

— Каталина отреклась от собственного сына, а Ургош погиб в Великой Бездне, и везде были эти наборы, может быть, они несут беды? Мне потребуется лично изучить его, перед тем, как дарить, на предмет проклятий, тридцать восемь золотых! — хорошо, что невзирая на активные торги, мы делали это достаточно тихо, а вид Альвина, стоящего у лавки торговца, и вовсе отпугивал желающих потереться рядом со мной, невольно подслушивая, о чем ведут речи две дамы.

— Я же артефактолог, если бы на предметах было проклятие — я бы обязательно знала об этом! Только из моей любви к вам, как к нашей защитнице и принцессе, я скажу — сорок пять!

— Сорок два, и вы всем можете рассказывать, что ваши товары одобрила принцесса Андарии. И я куплю у вас еще один подарок, — я прищурилась, готовая выслушивать новые аргументы и уже ожидая реплики про голодных детей на лавках, но торговка кивнула, расплываясь в улыбке, и поправила выбившуюся из-под меховой шапки прядь.

— Будь по-вашему, Ваше Высочество, я согласна с этой ценой.

Я улыбнулась в ответ, удовлетворенная результатами торгов, и женщина убрала шкатулку с прилавка, чтобы сноровисто упаковать ее в льняной мешок черного цвета и перемотать веревкой.

— Кому следующий подарок?

Я подбородком указала на девочку, которая потеряла интерес к нашей беседе, еще когда мы только начали торговаться, и сейчас увлеченно перебирала перламутровые пуговицы, стоявшие на прилавке в небольшой деревянной чаше.

Торговка задумалась на гораздо более длительное время, чем в случае с подарком для Миры, потом посмотрела на меня, снова на девочку и, кивнув, вытащила из-под прилавка небольшой медальон — на тонкой серебристой цепочке висела легкая, невесомая ласточка, несущая в клюве какой-то цветок желтого цвета. Серебряное брюшко птицы контрастировало с вычерненным верхом и покрытым эмалью венчиком цветка. Я, взяв украшение в руки, немного подержала его в ладони, любуясь тонкой работой, и согласно кивнула: украшение не было дорогим, было милым и неброским, и его легко можно было спрятать под одеждой.

— Согласна. Сколько? — я приготовилась торговаться, но женщина, снова глянув на ребенка, качнула головой.

— Это подарок.

Я, удивленно хлопнув глазами, промолчала, и тоже посмотрела на Марию, что в этот момент решила отойти от прилавка и подергать Альвина за руку.

— Но мы же договорились, что я еще что-то куплю у вас, — я ответила, не отводя взгляда от Марии, которая тыкала пальцем куда-то в сторону, обращая внимание Альвина на что-то, что мне с моего места не было видно из-за людей.

— Мне нравится число сорок два. Хорошее, со смыслом, — я услышала смешок в голосе моей собеседницы и обернулась, чтобы спросить, что она имеет ввиду, но поняла, что стою аккурат сбоку от первых торговых лотков следующего ряда, в полутора-двух метрах от стен домов, к которым эта передвижная ярмарка примыкала.

Передо мной никого не было. Ни торговки, ни ее лавки. Возле моих ног лежал черный льняной мешок, а в ладони я сжимала ласточку с цветком, который я узнала только сейчас, словно бы даже на яву ощутив его медовый запах.

Медленно обернувшись, я пыталась понять, заметил ли кто-то кроме меня пропажу, но люди сновали вокруг, деловито огибая меня и даже проходясь по тому месту, где только что была лавка артефактолога, оставляя первые следы на плотном и ровном слое снега.

— Альвин?...

— Ваше Высочество? Вы… простите, я не заметил, когда вы успели…? — в голосе Альвина было удивление и смущение. Он быстро подхватил стоящий у моих ног мешок и подошел ближе, странно глядя на меня.

— Ты не заметил? — переспросила я, снова оглядываясь.

— Да, я только на минуту оглянулся, и вот вы уже стоите, и мешок… Простите, я буду внимательнее, — воин склонил голову, а я, закусив губу, посмотрела на Марию.

Девочка смотрела на меня пристально, серьезно, сжимая в руках подаренного медвежонка. Потом, словно очнувшись ото сна, тряхнула головой, захлопала глазами и подбежала ко мне, протягивая мне игрушку. Я была уверена, что девочка уже не помнит, откуда она ее получила.

Еще раз посмотрев туда, где за мгновение до стояла (а стояла ли?) лавка «торговки», я перевела взгляд на кулон в руке.

«Сорок два, хорошее число…»³ — меня озарило, и я с трудом смогла сдержать нервный, но счастливый смех. Смахнув с берета Марии очередную порцию снега, я надела на нее кулон, спрятала его ей под шаль и махнула рукой Альвину.

— Идем! Хочу попробовать лучшие в мире пироги с треской! — и, сжав ладонь своей протеже, бодро направилась в сторону призывных рыбных ароматов.

Мысль о том, что я — не единственная гостья в этом мире, грела мне сердце.

[1] Кутилье — вспомогательный конный воин в доспехе, не имеющий рыцарского достоинства.

[2] Кондотьер — руководитель военного отряда (зачастую — иностранного), нанимающегося на службу городу/королю.

[3] В книге Дугласа Адамса «Путеводитель для путешествующих автостопом по галактике» ответ на «Главный вопрос жизни, вселенной и всего такого» должен был решить все проблемы Вселенной. Этого ответа с нетерпением ждали все разумные расы. Он был получен в результате семи с половиной миллионов лет непрерывных вычислений на специально созданном компьютере — Думателе. По утверждению компьютера, ответ был несколько раз проверен на правильность, но он может всех огорчить. Оказалось, что ответ на вопрос — «42».

Прогулка по центральным улицам заснеженной столицы длилась еще пару часов. За это время я успела сунуть свой нос во все углы, в какие мне позволил Альвин, следовавший за мной, как матерый сторожевой пёс, и не один раз вдруг возникавший между мной и очередным закоулком со словами: «Ваше Высочество, там нет ничего интересного, пойдемте, я покажу вам…»

И показывал. Кондитерскую, в которой творили умопомрачительной вкусноты, сладости и калорийности десерты из сливок, ягод и песочного теста. Мастерскую зеркал, в которой можно было заблудиться, как в лабиринте, и вдоволь накорчить смешных рожиц себе и обескураженному Альвину, который вдруг понял, что не знает, какая из принцесс настоящая. Выступление кукольного театра в передвижном фургончике, которое мы с Марией смотрели, кажется, с одинаковым интересом. Я была готова бродить по этому чудному городу еще многие часы, как вдруг заметила, что моя протеже зевает, прикрывая рот ладонью. «Все, даже ребенка развозит, пора заиметь совесть и вернуться в замок. Что ж, Латисса, «дочь» первого короля Андарии, ты прекрасна, но мне пора возвращаться домой...»

Я именно так и подумала — домой. Это было странно, и я еще какое-то мгновение пыталась разобраться в данном чувстве, но потом решила, что оно правильное, ведь в какой-то степени это и правда был мой дом. Ровно для половины меня. А судя по недавней встрече с мастерицей, как она выразилась, малых артефактов, я тут не первая и не единственная гостья из своего техногенного мира. «Интересно, что она ещё обо мне узнала, и как? Какими силами обладает, что смогла из всего того бардака, что творится в моей голове, вытащить любимую книжку?»

Встреча с «землячкой» очень воодушевила и укрепила во мне мысль о том, что если уж смог кто-то тут прижиться, то смогу и я. Это первым идти, дорогу прокладывать, сложно, хоть я была готова и на это, а я тут даже не первая! А где наша не пропадала?

Вернувшись к «Королевской чаше», мы получили наших коней обратно. Что приятно — владелец заведения уважительно, но твердо отказался от денег, сказав, что был рад послужить королевству. Итак, за полученные для Марии и Миры подарки я не заплатила ни монеты, а на развлечения и вкусности потратила чуть меньше двух золотых, требуя везде лист бумаги и перо и выписывая чеки для королевской казны, чем вводила большинство торговцев в ступор. С чековой системой оказался знаком только владелец зеркальной мастерской, но тут я даже не была удивлена — хорошее зеркало в средние века было дорогим удовольствием в нашем мире и оставалось таким же не дешевым в этом, так что использование чеков было весьма уместно.