— Я? Но я же вам уже всё рассказала!

Певица дёрнула головой, её роскошная чёлка взлетела, и на полицейского уставились два одинаково прекрасных глаза, в которых заплескалась совершенно детская обида.

— Ах, офицер Когтяузер, неужели вы можете подозревать, что я сама…?

— Ну, что вы, — Бен был готов провалиться сквозь землю. — Просто вы… Мы…

Какие же чудовищные усилия приходилось ему прилагать, чтобы оставаться полицейским на службе, а не восторженным фанатом вблизи своего кумира, или, тем более, не самцом рядом с красивой самкой!

— Э-ээ… В общем, так, мисс Газелле. Мы составили поминутное расписание того дня и выяснили, что существует промежуток в полтора часа. Когда нам не известно, где и с кем вы были. Из этого могут быть два вывода. Либо вы забыли сказать, что в это время куда-то вышли, либо вы оставались в номере совсем одна. Но тогда… Ну, вы же понимаете, что может подумать капитан Буйволсон. Поэтому прежде чем докладывать ему, я и пришёл уточнить.

Газелле всё ещё смотрела на Бена, словно несправедливо наказанный детёныш. Полицейский чувствовал себя хуже некуда.

— Как же вы могли, офицер, — с неизбывной болью в голосе прошептала она. — Я действительно просто забыла упомянуть… В это время я вышла из номера и отсутствовала около полутора часов.

— Ну, вот видите! — Бен даже не старался скрыть облегчение. — Скажите же, где и с кем вы были, чтобы я с чистой совестью мог…

— …Это не так-то просто, офицер. Я была… Дело в том, что я была в приват-кафе.

Когтяузер непонимающе заморгал:

— А что такое «приват-кафе», и где оно расположено?

— Здесь недалеко, прямо за отелем. Это такое место… Как бы объяснить? Кафе для уединённых встреч. О нет, не подумайте ничего плохого, офицер! Там просто столики в закрытых кабинках, и никто не видит посетителей.

— А обслуга? Официанты?

— Официанты там кроты и слепыши.

— Вот как… Тогда, наверное, там ещё и полутьма всё время…

— Совершенно верно. Очень неяркие лампочки над самым столом.

— Ну, и что же вы там делали?

— Да просто кофе пили и разговаривали. И всё, клянусь вам! Совершенно невинная встреча двух друзей!

— Но тогда зачем такая таинственность? Почему нельзя было встретиться в обычном кафе?

— Ах, ну как же вы не понимаете, дорогой офицер Когтяузер! — певица всплеснула передними ножками, от чего её пышный бюст всколыхнулся весьма любопытным образом. — Я всё-таки знаменитость и не могу и шагу ступить, чтобы толпа поклонников не растерзала меня на сувениры! Такое кафе и предназначено для частных встреч с глазу на глаз. Там бывают популярные звери, кино-и телезвёзды, политики, крупные предприниматели… Словом, те, кто не хочет привлекать внимание к своей частной жизни. Или к какому-то моменту своей частной жизни. Нет, вы не подумайте, — она умоляюще воззрилась на Бена, — я обожаю моих фанатов! Но иногда мне очень хочется избежать их внимания. Вы же понимаете меня?

Бен кивнул, словно загипнотизированный.

— На самом деле, я ведь живу только для моих поклонников. Без них я вообще никто! Я всех их очень люблю… Тем более, что среди них есть очень милые и симпатичные звери.

Газелле медленно моргнула, словно придавая своим словам особый смысл. Бен сглотнул.

— Ладно, — он с трудом опять вернул свои мысли к расследованию. — Тогда назовите, с кем вы встречались, чтобы я мог допросить и этого свидетеля.

— Нет-нет, офицер, я не могу этого сделать!

— Что значит «не можете»?

— Нет, это совершенно исключено! Поверьте мне на слово, это очень уважаемый и благородный зверь, которого даже заподозрить нельзя в чём-то предосудительном.

— Ох… Значит вы с этим уважаемым зверем сидели в приват-кафе, пили кофе и разговаривали ровно полтора часа? И никуда не отлучались? Ни вы, ни он?

Красавица молчала довольно долго.

— Знаете, офицер, а я припоминаю, что он действительно уходил… Минут на двадцать.

Глаза гепарда прищурились, уши встали торчком, хвост дёрнулся — древние инстинкты сработали: хищник почуял добычу.

— Может быть, вы заметили что-то странное в его поведении, мисс Газелле?

Она растерянно заморгала.

— А ведь вы правы, детектив… Я сразу обратила внимание, что он одет был как-то странно. Обычно он одевается стильно, по моде, а тут пришёл в какой-то бесформенной длинной куртке, типа балахона, с такими большими карманами. А когда вернулся, оглядывался больше, чем обычно.

— Так, мисс Газелле, — твёрдо сказал Бен, — теперь вы просто обязаны назвать имя этого вашего друга.

========== Очень тонкие сложности ==========

— Теперь вы просто обязаны назвать его имя, — повторил Бен.

Антилопа молчала. Её подбородок мелко трясся, на мордочке отражалось смятение, но гепард на этот раз был непреклонен:

— Мисс Газелле, назовите мне имя этого зверя. Я обещаю, что отнесусь к нему со всем тактом, даже не буду приглашать в участок. Вот вас же я… уважаю и не причиняю излишнего неудобства, вызывая к нам повесткой. Я просто навещу его и побеседую.

— Нет, он не мог так со мной поступить. Кто угодно, только не он, — словно самой себе прошептала она, и её глаза наполнились слезами.

Ещё несколько минут длилось молчание. Затем внезапно выражение её мордочки стало решительным. Она гордо выпрямилась, тряхнула головой, откидывая назад пышные кудри, и промолвила:

— Что ж, детектив Когтяузер. Вы не оставляете мне выбора. Я отказываюсь от расследования.

— Вы… что? — не поверил собственным ушам Бен. — Вы отказываетесь? Сейчас, когда наметился прорыв в вашем деле? Вы больше не хотите, чтобы вам вернули драгоценности ценой в несколько сот тысяч?

Газелле моргнула, по щекам скатились две сверкающие слезинки. Но заговорила она совсем другим, весьма деловым тоном.

— Давайте так, офицер Когтяузер. Бен… Вы просто скажете своему капитану, что не смогли поймать вора. Я знаю, даже у самых лучших полицейских бывают нераскрытые дела.

У Бена отвисла челюсть.

— Но как же я могу так сказать своему шефу? Он же уволит меня, не успею я и глазом моргнуть.

— Ну, что вы! — красавица снова улыбнулась. — Мистер Буйволсон такой милый и добрый зверь!..

Несмотря на серьёзность ситуации, Когтяузер не удержался и нервно рассмеялся:

— Наш капитан? Милый и добрый? Да если он мне пинка не отвесит или не поднимет на рога — я буду крайне удивлён. К тому же, мне нужна эта работа. Я полицейский, и мне нравится быть им. За вашим делом следит телевидение. Я пообещал на весь Зверополис, что найду вора. Если я теперь отступлю, и меня уволят, меня же ни в какой другой участок не возьмут! Даже дежурным…

— Но разве такой умный и сильный хищник, как вы, не сможет найти какую-нибудь другую работу?

Когтяузер едва не расхохотался, услышав в свой адрес такую характеристику: «Значит, шеф Бого милый и добрый, а я умный и сильный? Ну, она и шутница!» Но Газелле смотрела на него совершенно серьёзно.

— Н-например? — в искреннем недоумении выдавил он из себя.

— Например, я могу вас взять своим личным телохранителем.

Даже в самых сладких мечтах Бенджамин Когтяузер не осмеливался ставить себя столь близко к своему кумиру, ослепительной Газелле.

— Вы серьёзно? — ослабевшим голосом прошептал он.

— Абсолютно.

Теперь она вовсе не напоминала слабого, беззащитного детёныша, слёзы в прекрасных глазах высохли, словно по волшебству. А выражение её очаровательной мордочки было бы подходящим не для кроткого травоядного, а для безжалостного хищника. Глядя в её бездонные очи, Бен понимал, что сейчас в его душе коп борется с фанатом, и очень похоже, что фанат побеждает.