— По… Пожалуй, я пойду, мисс Газелле, — в растерянности гепард поднялся с дивана. — Мне надо всё обдумать…
— Пожалуйста, господин полицейский, — милостиво махнула она передней ножкой. Её улыбка светилась превосходством.
Он двинулся к выходу, но замер, насторожив уши, когда антилопа пропела ему в спину тихим, шёлковым голоском:
— Дорогой Бен, если ты из-за меня потеряешь любимую работу, я просто обязана буду сделать для тебя всё, чтобы компенсировать твои потери. Абсолютно всё, Бенни.
Мелко задрожав, гепард опрометью выскочил из номера певицы. Не стал дожидаться лифта и понёсся вниз по лестнице, словно за ним гнались. Он ничего не соображал, потому что в голове всё ещё шелестел нежный голос Газелле: «Дорогой Бен… Бенни…» Так его никогда и никто не называл, кроме мамы.
Почти добежав до дверей участка, Когтяузер вдруг встал как вкопанный. А, собственно, что ему теперь там делать? Не лучше ли пойти домой и обсудить всё с мамой? Она будет только рада, если вместо полиции он будет служить у знаменитости. Он развернулся, уверенным шагом направился на служебную парковку, сел в свою машину и поехал домой.
Незаметно прошла ещё неделя. Интенсивные спортивные занятия не замедлили сказаться на физической форме полицейских Первого участка. Капитан Буйволсон был этим очень доволен. Бен Когтяузер очень редко показывался на рабочем месте, а на все вопросы сухо отвечал, что занят расследованием. На мордочке Джуди Хопс всякий мог заметить частую мечтательную улыбку, но когда её спрашивали о причине, она смущалась, начинала разговор о погоде и отводила взгляд. Причём, если в это время в поле её зрения был Джейк Роджерсон, то она — конечно же, совершенно случайно, — взглядывала именно в его сторону. Самое забавное, что если бы кто-то дал себе труд сопоставить поведение этих кроликов, то заметил бы, что Джейк в такой же ситуации вел себя точно так же. Но ещё более удивительным для такого внимательного наблюдателя оказалось бы то, что происходило, когда в одном помещении оказывались бывшие напарники, Джуди и Ник.
«Бывшими» они стали с того самого дня, когда капитан Буйволсон вызвал лиса к себе и дал ему то самое, таинственное индивидуальное поручение. Николас Уайлд после этого стал крайне редко бывать в участке, а когда всё-таки появлялся, с его морды не сходила улыбка превосходства. Он появлялся лишь по утрам, деловито заходил в кабинет начальника, а потом стремительно исчезал, вильнув хвостом, только его и видели. Чем таким секретным он занимался, никто не знал: Ника спрашивать было невозможно, а капитана — опасно. Соответственно, Джуди осталась без напарника. Но шеф быстро исправил это упущение, и новым её напарником стал Джейк. И никто в участке этому не удивился.
В те очень редкие моменты, когда лис и крольчиха оказывались в участке одновременно, они явно избегали смотреть друг на друга. Но если Джуди была уверена, что Ник не поймает её взгляд, то выражение её мордочки приобретало отчётливо виноватый вид. В свою очередь Ник, если был уверен, что Джуди не смотрит на него, кривил пасть, словно изо всех сил скрывал внутреннюю боль.
Но надо признать, что никто в Первом полицейском участке не был достаточно наблюдательным, или же заинтересованным, чтобы заметить все эти тонкие сложности во взаимоотношениях ранее неразлучных друзей. Никто, кроме всего одного зверя. Только лишь Флавия Лонгтэйл оказалась и наблюдательной, и заинтересованной. Ей небезразлично было, что происходит между офицером Хопс и Джейком Роджерсоном. Также ей было не всё равно, что происходит с Ником Уайлдом, которого она считала своим другом. Но более всего её волновало, что происходит с ней самой.
========== Нерадостные размышления ==========
Будучи самой младшей в семье, Флавия Лонгтэйл привыкла скрывать свои чувства от более бойких старших брата и сестры, поскольку в детстве им очень нравилось доводить сестрёнку до слёз. К тому же, родители-полицейские воспитывали своих детей в старинных традициях настоящих хищников. Они внушали юным гепардам, что не следует выставлять свои чувства напоказ, но, наоборот, нужно быть крайне наблюдательными и улавливать малейшие проявления эмоций у других. Флавия училась медленно, но запоминала крепко. Когда она повзрослела, то убедилась, насколько родители были правы. Такая наблюдательность оказалась для неё весьма полезной с самых первых шагов по стезе полицейского.
Например, как только она пришла в Академию, то сразу заметила: там процветали проделки и шутки, разной степени зловредности, старших кадет над младшими, да и вообще, всех над всеми. Флавия, будучи новичком, попалась всего один или два раза, а впоследствии она была настолько бдительной, что избегала все «ловушки», как только замечала чью-нибудь хитрую ухмылку в свою сторону. Многим озорникам даже казалось, что гепардиха предугадывает каверзу ещё на стадии умысла, поэтому её скоро оставили в покое. Самые же упрямые или непонятливые до тех пор подвергались её ответным, очень обидным, розыгрышам, пока не дошло даже до них. Обезопасив себя, Лонгтэйл несколько раз выручила и Роджерсона, который хоть и был сильным, но был также и довольно простодушным. Так и началась дружба между хищником и травоядным, которая многим казалась странной. Но Флавии и Джейку не было дела до того, что думают другие. С его упорством и силой, с её наблюдательностью и быстротой, они образовали отличный тандем.
До тех пор, пока не пришли в Первый полицейский участок Зверополиса.
Гепардиха почти сразу поняла, что два кролика понравились друг другу. Но дальнейшее оказалось не столь простым и очевидным. Разбираясь в сложных отношениях между Джуди и Джейком, между Джуди и Ником, она старалась позабыть свой собственный интерес к наиболее выдающемуся (в прямом смысле), да и попросту единственному, представителю своего вида среди новых коллег. Гепарды Зверополиса и окрестностей с древнейших, ещё диких, времён не были среди многочисленных видов, а потому категорически отрицали возможность межвидовых отношений. Собственно, поэтому и Бен, и Флавия просто обязаны были заинтересоваться друг другом. Девушка считала себя если уж не красавицей, то, по крайней мере, хорошенькой. Поэтому она была крайне удивлена, что Бен всячески избегал общения с ней, даже когда капитан назначил её помогать ему. Не нужно было быть мудрецом, чтобы сделать единственный вывод: сердце гепарда занято. Так наблюдательная Флавия догадалась, что Бен Когтяузер до кончиков усов влюблён в ослепительную Газелле. Сначала гепардиха думала, что поп-диве ничуть не интересен скромный и мягкий обожатель-полицейский. Теперь же, когда Бен, прикрываясь расследованием, проводил со звездой времени гораздо больше, чем приличествовало, Флавия заподозрила, что, возможно, интерес у них взаимный. Но разве могла она, рядовой полицейский, соперничать со знаменитой певицей? Гепардиха загрустила.
Крольчиха Джуди Хопс тоже переживала захлестнувшие её эмоции. Пока не появился Джейк, она вполне комфортно чувствовала себя рядом со своим напарником и другом лисом. По большей части, её всё устраивало в этих отношениях. Хотя они часто перебрасывались шутливыми намёками, что их чувства давно уже выходят за рамки дружеских, Джуди убеждала себя, что она никак не может влюбиться в хищника. Крольчиха даже додумать до конца подобную мысль боялась: «Как я приведу Ника в дом моих родителей и представлю, как своего… Кого? Жениха? Да если даже просто приятеля! У братьев и сестёр разочарованно вытянутся мордочки. Никто из них даже лапы не подаст не только ему, но и мне… Мама схватится за сердце и будет смотреть на меня, свою старшую дочку, которой привыкла гордиться, жалобно-жалобно, словно я её ударила. Папа поднимет такую волну «общественного мнения», что я ещё год как минимум побоюсь нос показать в родной город!
