— О да, это будет ещё один рекламный ход, мисс Газелле! Вы уже неплохо подняли к себе интерес, заявив о краже. Ах, как, наверное, вас жалеют ваши многочисленные поклонники! Как возмущаются бездельниками-полицейскими! Но должна вас огорчить. Есть свидетель, который может подтвердить, что ваши драгоценности преспокойненько лежали в витрине до самого вашего возвращения из приват-кафе.

— Свидетель? — газель побледнела и потеряла изрядную долю своей уверенности.

— Да. Капитан Буйволсон! — Флавия довольно театрально указала на него лапой.

— Но… Бого, что ты делал в моём номере? — растерянно проблеяла она.

— Не важно, что он делал! — гепардиха вернула себе инициативу и торжествовала. — Важно, что он видел, что ваши украшения на месте. Ну, так как мы поступим, мисс Газелле? Будем поднимать шумиху вокруг вашей попытки смошенничать? Будем судиться из-за клеветы? Или всё-таки будем тихо-мирно договариваться?

Знаменитость обвела присутствующих в кабинете зверей взглядом. Ни у ухмыляющегося Уайлда, ни у нахмуренного Буйволсона, ни у хищно скалившейся Лонгтэйл тем более, она не находила сочувствия.

— Ладно, — вздохнула она и из томной беззащитной красавицы превратилась в деловую леди. — Будем договариваться. Ваши предложения?

Буйволсон шумно выдохнул.

— Мы не даём ход результатам нашего расследования, то есть, никто не узнает, что ты пыталась смошенничать. Но раз дело было открыто, мы должны его закрыть.

— И что я должна для этого сделать?

— Раз всё началось с интервью, — подал голос Ник, — вам нужно дать ещё одно интервью. Заявить, что отличная команда Первого участка, хоть и не поймала вора, но все украшения вернула вам в целости и сохранности. Что вы бесконечно благодарны нашим высокопрофессиональным сотрудникам.

— Особенно вам, Николас Уайлд, Лучший полицейский Зверополиса? — Газелле не была бы собой, если бы не попыталась опять использовать своё обаяние на лисе.

Тот поперхнулся.

— Не только, мисс, — промолвила Флавия, спрятав клыки. — Тому, кто начал это дело. И довёл бы его до конца, если бы не попал в ваши сети. Бенджамину Когтяузеру.

— Но… Как я знаю, он же уволен?

— Да, кстати, сэр, — гепардиха сверкнула глазами на буйвола, — вы не хотите позвонить Бену и обрадовать, что он восстановлен?

…Как любое выступление Газелле, будь то на сцене, или перед журналистами, интервью имело оглушительный успех. Красавица, навесив на себя чуть не все свои «возвращённые» украшения, очень искренне благодарила полицейских Первого участка за отличную работу. Соблюдая договорённость, особенно она отметила Ника и Бена. Миссис Когтяузер была растрогана до глубины души, пока смотрела интервью по телевизору.

Бен Когтяузер вернулся в участок, но не воцарился за стойкой дежурного, а пошёл работать вместе с остальными. Он очень изменился. Очень мало осталось от его безмятежной жизнерадостности. И каждую свободную минуту он теперь проводил в тренажёрном зале.

========== Это судьба? ==========

Прошло уже больше суток, как Джейк Роджерсон оказался в больнице. После тяжёлой и долгой операции его наконец-то перевели в палату реанимации. В себя кролик ещё не приходил. Джуди сообщила об этом Флавии, та передала остальным. Миссис Роджерсон и Джуди Хопс дежурили у его койки попеременно, остальная семья вернулась домой.

Несмотря на блестяще завершённое дело, Лонгтэйл была подавлена. Используя малейшие предлоги, она избегала находиться в участке, когда там был Бен. Уайлд никак не мог понять, что происходит.

— Какого праха, Хвостатая? — сказал он, когда они сидели после работы в кафе неподалёку от участка. — Благодаря тебе Бен вернулся на свою любимую работу. Почему ты не даёшь мне сказать ему об этом? Он же был бы так тебе благодарен!..

Флавия потупилась, пристально глядя в свою чашку кофе, и вертела в лапе ложечку.

— Вот потому я и не хочу, чтобы он знал. Он будет благодарен, потом вообразит, что влюбился в меня…

— Ну, и что в этом плохого? Ты же хочешь именно этого, разве нет?

— Да как же ты не поймёшь, Ник?! — она подняла на него печальные глаза. — Я хочу, чтобы он любил меня просто так, а не из благодарности за что бы то ни было!

— Вот, хоть убей, не понимаю я вас, самок! Ты говоришь, что хочешь, чтобы он тебя любил, а сама удираешь при виде него, как стриж от сокола. Тебе бы, наоборот, ему постоянно мозолить глаза и улыбаться, а ты, мало того, что прячешься, так ещё и ходишь мрачнее тучи.

— Специалист! — насмешливо фыркнула гепардиха.

— Да уж побольше, чем некоторые! — с улыбкой расправил плечи лис, довольный, что хоть немного развеселил напарницу.

— Что ж, специалист, скажи тогда, что мне делать?

— Для начала, перестань прятаться. Взбодрись. Стань прежней. Улыбайся. Всем, не обязательно только Бену. Ты же симпатичная самка, даже красивая, можно сказать. На тебя всегда было приятно посмотреть, а сейчас — не-пойми-что ходит какое-то…

Флавия фыркнула на этот раз возмущённо.

— Что, не нравится правда? — осклабился Ник. — Да кто же тебе, кроме меня, её скажет-то… А лучше всего, оставь пока свою влюблённость в покое, дай Бену в себя прийти, у него, между прочим, вообще мир с задних лап на голову встал. Возьми, да и повстречайся с кем-нибудь ещё!

— С кем? — махнула она лапой и отвернулась.

— Да хоть с кем! Ну, например, вон тот гепард у окна уже минут десять с тебя глаз не сводит, аж забыл, зачем пришёл в кафе. У него кофе остыл давно… Хочешь, я прямо сейчас пойду и приведу его?

Ник вскочил, Флавия схватила его за лапу, притянула к себе и возмущённо зашипела:

— Прекрати, только этого мне и не хватало, чтобы…

Но Ник высвободил лапу, выпрямился и замер, уставясь на входную дверь. Его пасть медленно приоткрывалась. Флавия встревожилась и резко обернулась, ища, что его так изумило.

Оказалось, не «что», а «кто».

В дверях кафе стояла и медленно поворачивала голову, словно кого-то искала, высокая красивая лиса в кипенно-белом костюме с узкой юбкой. Гепардиха с радостью вскочила и замахала лапой. Лисица заметила это, заулыбалась и пошла к ней, сопровождаемая восхищёнными взглядами посетителей-самцов и завистливыми — самок. Её ярко-рыжий пушистый мех сверкал так, словно на кончике каждой шерстинки горел огонёк. Она казалась объятой пламенем, а кончики изящных ушей и мочка носа были словно сожжены этим огнём до угольков.

Как только она подошла к Лонгтэйл, обе самки сразу обнялись и расцеловались, восклицая:

— Флавия! Наоми! Сколько лет, сколько зим!

Ник шумно плюхнулся на стул. Отвлёкшись на шум, лиса взглянула на него. Её большие глаза были тёмно-жёлтые, с зелёным оттенком, словно старинная, благородная бронза.

Флавия тут же спохватилась:

— Наоми, позволь тебе представить: это детектив Николас Уайлд, мой напарник и друг. Ник, это мисс Наоми Уоллес, мы вместе учились в школе и были лучшими подругами.

— Почему были? — улыбнулась Наоми и протянула лису лапку: — Приятно познакомиться, детектив Уайлд.

Тот вскочил, зацепившись хвостом за стул, провёл лапой по голове, потом сглотнул и вспомнил, как разговаривают. Со словами: «А мне-то как приятно, мисс Уоллес!» он схватил её лапку и галантно поцеловал.

Флавия тут же пододвинула к столику ещё один стул.

— Садись с нами, Наоми. Между прочим, Ник — Лучший полицейский Зверополиса! — с гордостью сказала она, словно это была её личная заслуга.