— И что? — дядя принялся сверлить его подозрительным взглядом.

— И всё, — вздохнул Гарри не-Поттер. — Просто подпишите. Пожалуйста.

— В чём подвох?

— Никакого подвоха. Просто я вместе с другими ребятами буду ходить прогуляться за территорию школы.

— И что вы там будете делать?

— Не знаю. Я же там никогда ещё не был. Наверное, просто гулять.

Мистер Дурсли задумчиво разглядывал лист в руке.

— Ладно, — вымолвил он после очень долгого молчания, — только ты должен пообещать…

Гарри чуть сознание не потерял от изумления: «Ладно? Он сказал «ладно»?! Вот просто так подпишет?! О Мерлин, да я почти люблю этих Дурсли!!! Хотя, я ж теперь тоже… Дурсли, такой же, как они…»

— Да, дядя Вернон.

— …Пообещать вести себя прилично и не позорить мою фамилию. Достаточно и того, что её носит к… ко…

— …Да, дядя, я понял. Я очень сожалею об этом, — очень искренне сказал мальчик.

— Ну-ну… — мужчина опять неодобрительно пошевелил усами… и поставил на бланке свою очень официальную, под стать министру какому-нибудь, подпись. — Так, теперь вот что.

Гарри протянул руку за листом, но дядя не отдавал его.

— Завтра приезжает моя сестра Марджори. Я очень не хочу, чтобы она опять сердилась и расстраивалась из-за тебя. Поэтому ты должен как можно меньше попадаться ей на глаза. Я кое-что сделал для тебя, — помахал он подписанным бланком, — поэтому уж расстарайся, парень. В идеале, вообще не выходи из комнаты всю неделю, пока она будет здесь гостить.

Мальчик неистово кивал, он и сам не хотел видеться с тёткой, прекрасно помня, что произошло… в тот раз.

— М-может, вы меня запрёте?

Гарри сам не ожидал, что скажет это. Решительно, его жизнь перевернулась с ног на голову: он сам просит Дурсли посадить его под замок! Дядя Вернон, похоже было, тоже так подумал:

— Запереть тебя? Хм… Мысль хорошая. Но ты сделаешь вот что. Там, в коридоре, висит ключ от твоей комнаты. Закрывайся сам. Быстренько сбегал… куда тебе надо — и снова закрылся. Понял?

— Да, дядя.

Гарри получил подписанное разрешение и вихрем унёсся в свою комнату, прихватив из коридора ключ.

Таким образом, визит «тётушки Мардж» прошёл для Гарри почти безболезненно. Конечно, встречать её пришлось всем Дурсли полным составом и, как только её туша явилась на пороге, тётя Петуния больно ткнула племянника в спину, чтобы он забрал чемоданы гостьи и отнёс их наверх. Гарри так и сделал, хотя багаж весил, наверное, целую тонну. После этого он нырнул в свою комнату, закрылся и перевёл дух. Всю неделю ему приходилось вставать рано-рано, чтобы, осторожно озираясь, скользнуть в туалет, потом в ванную комнату, потом быстренько (опять же, прислушиваясь, не затопает ли кто наверху) метнуться на кухню, позавтракать — и успеть спрятаться до того, как проснётся гостья. Ну, а поздно ночью, точно так же крадучись, он выбирался поужинать. Конечно, Дадли, который был тётиным любимцем, перепадали от неё и подарки, и карманные деньги, но для Гарри самым лучшим и драгоценным подарком стало то, что она не вспомнила про его существование до самого отъезда.

Наконец, Мардж отбыла восвояси, а из уважения к ней (хотя, может, от радости, что она не загостилась), чемоданы тащил вниз сам Вернон, вместе с сыном, который явно рассчитывал получить с тётки на прощание ещё пару фунтов. Так что, Гарри высунул нос из комнаты только когда дверь за гостьей захлопнулась.

До начала учебного года оставалось не так уж много времени, и будущий третьекурсник Хогвартса забеспокоился, каким образом ему придётся теперь доставать всё то, что написано в списке для учёбы. Он знал, что в Банке волшебников «Гринготтс» есть — во всяком случае, раньше был — сейф с деньгами его родителей, точнее, отца. Но ведь теперь он не Поттер, и, наверняка, не имеет права на эти деньги. Тем более, что он понятия не имел, где взять ключ от этого хранилища. И что же ему делать? Неужели опять идти на поклон к дяде?! Конечно, разрешение для Хогсмида он подписал не протестуя, но ведь это ему ни пенни не стоило. А Гарри даже не знал, во что обойдутся все вещи и учебники в пересчёте на магловские деньги… Вообще-то, можно было бы узнать у Гермионы, родители которой были маглами, но, к своему стыду, Гарри не знал ни её адреса, ни телефона. Что ж, значит, придётся «просто Гарри» набираться наглости и идти к дяде…

Мальчик решил, что вечером после ужина, когда у мистера Дурсли обычно самое благодушное настроение, попытается заговорить об этом. Но разговор не понадобился: прилетевшая сова вручила мальчику письмо:

«Уважаемый м-р Г. Дурсли! По приезду в Хогвартс прошу Вас зайти в мой кабинет и получить Ваши учебники и принадлежности на учебный год по утверждённому списку. Всё оплачено из средств Совета попечителей Школы. С уважением, П. Помфри».

Гарри успокоился, но вечером всё равно пошёл в гостиную, где отдыхали дядя с тётей, он хотел наконец посмотреть новости и узнать, не сообщают ли о побеге «кошмарного убийцы» Сириуса Блэка. Нет, никаких объявлений не было. Он подумал, что побег не состоялся, и его крёстный по-прежнему сидит в Азкабане. Ему было жаль Сириуса, но он не мог не испытать облегчения, что никакие дементоры возле Хогвартса шнырять не будут.

…Первого сентября мистер и миссис Дурсли очень торопились: им нужно было отвезти племянника в Лондон на вокзал Кингс Кросс и ещё успеть потом на праздник в школу «Смылтингс», где сейчас учился Дадли, а раньше — сам Вернон. Поэтому они высадили Гарри у входа в вокзал, выгрузили его школьный сундук, торопливо помахали руками (точнее, отмахнулись), и тут же уехали. Мальчик нашёл тележку, водрузил на неё свой багаж и покатил к платформам 9 и 10, между которыми был барьер с проходом на невидимую для маглов волшебную платформу 9 и ¾.

Очень непривычно и неуютно чувствовал себя Гарри: совсем один, и среди маглов, и, похоже, среди волшебников. Он так привык, что в магмире с ним всегда рядом были друзья. Да ещё волнение за Сириуса нет-нет, да и царапало его сердце: как он там, в страшной тюрьме Азкабан? Неужели настолько замучен дементорами, что потерял сам себя? Быстро оглядевшись, мальчик пробежал через барьер между платформами и оказался в волшебном мире. Который раньше не сводил глаз со знаменитого Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил, и которому теперь не было никакого дела до Гарри Дурсли.

Гарри шёл вдоль «Хогвартс-Экспресса», продвигаясь в толпе к последним вагонам. По пути он ещё успевал вертеть головой в поисках своих приметных друзей: рыжеволосого Уизли и взлохмаченной Грэнджер. Ну, вот, наконец-то он заметил длинного тощего Рона! Ни Гермионы, ни братьев рядом с ним не было, зато был Невилл Лонгботтом. Гарри радостно бросился к ним, но, присмотревшись, сбавил шаг: что-то в его однокурсниках было странное. Может быть, уверенный вид Невилла, которого Гарри привык считать застенчивым, робким, даже трусоватым? Или то внимание, с которым обращался к нему Рон, прежде едва замечавший его? «Ладно, разберёмся», — подумал Гарри и подошёл к однокурсникам:

— Привет, Рон, привет, Невилл. Как отдохнули? Рон, ты чего мне не писал? Со мной такое произошло, ты не поверишь…

Мальчик говорил торопливо, но, заметив почти одинаковое изумление на лицах приятелей, смолк. Они смотрели на Гарри так, как он сам смотрел бы на какого-нибудь совершенно незнакомого младшекурсника, вздумай тот поинтересоваться, словно старый друг, как он провёл каникулы. Или как если бы вдруг заговорил, к примеру, магловский фонарный столб.

— Привет, Гарри, — наконец, произнёс Рон, но голос его был каким-то очень неестественным. — Рад, что у тебя прекрасное настроение, но с чего бы я стал с тобой переписываться? — и он тут же снова посмотрел на Лонгботтома: — Невилл, ты не подумай, я не обещал Дурсли, что буду ему писать…