========== «Как же я хочу быть просто Гарри!..» ==========
Этот день был в Литтл-Уингинге, наверное, самым жарким за всё лето. Над асфальтом дрожало марево, земля потрескалась, трава пожухла, пыльные листья на деревьях свисали вяло и неподвижно. Даже газоны около опрятных домиков высохли и запылились, хотя им иногда всё-таки перепадало немного воды из поливальных шлангов. Жители попрятались в домах, до заката палящего солнца на улицы вообще почти никто носа не высовывал. Но сейчас под окном дома № 4 на Тисовой улице скорчился вихрастый черноволосый подросток в круглых очках. На этого невысокого, тощего парня, сироту, которого из жалости приютили мистер и миссис Дурсли, в Литтл-Уингинге мало кто обращал внимание, а если и обращали — то только неодобрительное. Между тем, мальчишка в мешковатых, рваных джинсах, растянутой футболке и спортивных тапочках с отстающими подошвами был самым настоящим волшебником. В магическом мире, мире колдунов и чародеев, каждый обитатель знал его имя: Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил.
Что же делал юный маг на жаре под окном гостиной? Он прятался от сердитых взглядов своих опекунов, Вернона и Петунии Дурсли, и изо всех сил прислушивался к доносящимся из дома обрывкам телевизионных новостей. Видимо, он не услышал того, чего ждал, потому что медленно переменил неудобную позу и выдохнул с досадой. Вот уже целый месяц он жадно вслушивался в вечерние новости, но каждый раз после выпуска испытывал всё большее недоумение: почему до сих пор ничего не происходит?! Собственно говоря, он и сам не знал, что именно должно (или могло бы) произойти, но наверняка это было бы что-то непонятное, необъяснимое, странное и таинственное, или даже страшное. Внезапно неподалёку раздался громкий хлопок.
Нервы у подростка были настолько напряжены, что он резко вскочил, врезавшись макушкой в открытую оконную раму, и выхватил откуда-то из-под футболки тонкую остроконечную палочку. Волшебную палочку. Из окна мгновенно высунулись его родственники: толстый краснолицый дядя Вернон, обладатель пышных усов, и тощая бледная тётя Петуния с вечно поджатыми губами. Гарри, всё ещё стискивая в кулаке палочку, потирал ушибленную голову, а супруги Дурсли принялись его отчитывать, правда, очень тихо, чтобы не услышали соседи. Но даже с уменьшенной громкостью дядин бас звучал устрашающе, словно рокот просыпающегося вулкана. Тем временем из окон завыглядывали недовольные соседи, и Дурсли были вынуждены с притворными улыбками отвлечься от племянника. Пока родственники переговаривались с соседями, мальчик быстро спрятал палочку за пояс.
Гарри удалось незаметно удрать подальше от дома в сторону парка, и всё вокруг вновь погрузилось в дремотную тишину. Волшебник был почти уверен, что переполошивший всех хлопок означал, что кто-то на Тисовой улице аппарировал, или же дезаппарировал. Но чем больше проходило времени, тем слабее становилась эта уверенность. Может быть, у него от бесконечного ожидания уже крыша поехала, и он действительно принял обычный выхлоп автомобиля за Мордред-знает-что? От такой мысли Поттеру стало ещё тоскливее. Хоть он изредка и получал письма от своих лучших друзей-волшебников, Рона Уизли и Гермионы Грэнджер, с весточками из магического мира, но в каждой их строчке сквозили такие непонятные намёки, что от этого Гарри только ещё больше раздражался. «Ты же понимаешь, мы не можем писать о сам-знаешь-чём… Нам не велели сообщать тебе никаких важных новостей, на случай, если совы будут перехвачены… Мы сейчас довольно сильно заняты, но я не могу рассказать тебе об этом подробно… Здесь столько всего происходит, при встрече мы тебе обо всём расскажем…»
«При встрече… — думал парень. — Когда она будет-то, эта встреча? …Хорошо им там, вместе со всеми, они чем-то заняты, наверное, чем-то важным… А он-то, Гарри Поттер, почему ничем не занят и торчит на дурацкой магловской Тисовой?! Разве он не доказал, что способен на многое, на много большее, чем они? Неужели все забыли, что он сделал? Это ведь именно он был на том кладбище и видел, как погиб Седрик, именно его привязали к надгробию и чуть не убили…»
«Не думай об этом!» — в сотый раз за лето приказал себе Гарри.
Он протиснулся сквозь прутья ограды парка и побрёл по колючей, высохшей траве. Кругом было так же пустынно, как и на окрестных улицах. Обида на несправедливость происходящего переполняла Поттера, и ему хотелось орать от злости. Да если бы не он, никто бы и не знал, что Воландеморт вернулся! А в «награду» за это его вот уже целых четыре недели маринуют в Литтл-Уингинге, в полной изоляции от колдовского мира! Как мог Дамблдор так легко про него забыть? Как у Рона с Гермионой хватает совести проводить время вместе и не позвать его?
…В сгущающихся сумерках парень уселся на качели, продолжая злиться на весь волшебный мир и на всех колдунов вместе взятых. А потом он заметил, как по дорожке, громко хохоча и переговариваясь, едут несколько велосипедистов. Гарри сразу узнал этих парней: кузен Дадли и его приятели. Задиры, хулиганы и драчуны. Он поймал себя на том, что мысленно призывает их: «Оглянитесь! Ну же… оглянитесь… вот, я тут совсем один… давайте… пристаньте ко мне…»
Желание нарваться на потасовку было почти нестерпимым. Копящиеся злость и раздражение заставляли бурлить кровь в жилах и магию в крови и искали повод выплеснуться, неважно, как и на кого. Но велосипедисты проехали мимо, а Гарри усмирил себя мысленным напоминанием, что за колдовство при маглах его просто-напросто выгонят из Хогвартса. Школа чародейства и колдовства Хогвартс была для Поттера не просто местом, где его учили магии. Это был его настоящий дом, место, где его ценили, уважали и даже любили. По большей части. И потерять его из-за дурацких тупых маглов — только этого и не хватало…
Гарри вздохнул и спрыгнул с качелей. Он побрёл к выходу из парка, туда же, куда уехала банда его кузена. Парень подождал, пока приятели распрощаются, и Дадли двинется в сторону дома один. Уже не дряблый жирдяй, а плотный, с перекачанными мускулами, Дурсли-младший не торопясь катил велосипед в сторону Тисовой улицы и что-то немузыкально насвистывал. Гарри неслышно нагнал его и окликнул:
— Эй, Босс!
Ему очень понравилось, как Дадли вздрогнул, оборачиваясь:
— А! Это ты…
— Значит, тебя теперь кличут «боссом»? Хм, с повышением тебя.
Дадли сверлил его взглядом маленьких бледно-голубых глазок и никак не реагировал на иронию, у него всегда были проблемы с пониманием шуток. По крайней мере, шуток Гарри.
— Тебе-то что? — наконец, выдал он.
— Да ничего, — ухмыльнулся Поттер, — просто интересуюсь. Тебя повысили, когда побил очередного малолетку? Кстати, сколько малышей надо побить, чтобы стать «боссом»? Десять или пятнадцать? Или ты до стольки считать не умеешь?
— Я щас тебе рёбра сощитаю, — буркнул Дурсли.
— Попробуй, — кивнул Гарри и подбоченился, словно невзначай кладя руку на пояс, где была волшебная палочка. — Во-первых, может, и вправду считать научишься, а во-вторых, я тогда посчитаю, сколько… у тебя вырастет хвостов. Хорошеньких таких поросячьих хвостиков.
Дадли опять вздрогнул и быстро огляделся: в темнеющем переулке больше никого не было. Желваки на его лице ходили ходуном. Гарри испытывал огромное удовлетворение, что ему удалось взбесить двоюродного брата: ему казалось, что так он передал Дадли часть своего собственного раздражения. Ведь, всё равно, больше деть его было некуда…
— Т-тебе нельзя… делать это, — неуверенно вымолвил Дурсли.
— А никто и не заметит. Ты же и так свинья свиньёй, только хвоста и не хватает. Хотя бы одного.
— Осмелел, да? — вдруг ухмыльнулся кузен. — Что-то ночью ты не такой смелый, Поттер.
