Гарри шёл в Большой Зал вместе с другими гриффиндорцами и невольно слушал их предположения, кто станет участником от Хогвартса.

— Гарри, а ты как думаешь, кто будет нашим Чемпионом? — толкнул его плечом Шеймус.

— Диггори, — погружённый в себя, ляпнул тот.

— Да? — переспросила Лаванда. — Это такой высокий, симпатичный, капитан слизеринцев? Ах, я бы поболела за него.

Она мечтательно вздохнула, а остальные девочки захихикали.

— А ничего, что он со Слизерина? — недовольно проворчал Уизли. — Вот если бы Невилл…

Лонгботтом расправил плечи и пригладил волосы, избегая, впрочем, касаться шрама:

— Ну, я бы мог, конечно. Но ведь мне ещё нет семнадцати.

Продолжая болтать и строить предположения, хогвартсцы расселись за своими столами. Они почти не обращали внимания на хеллоуинские украшения Зала, разве только досадливо отмахивались, когда летучие мыши пикировали слишком низко. Но потом в Зал вошли ученики иностранных школ. Дурмштрангцы шли по-военному в ногу и хмурились, но всё же было заметно, что они прилагают огромные усилия, чтобы не вертеть головами по сторонам и сохранять суровый, невозмутимый вид. Жез’лешармцы, наоборот, удивлённо перешёптывались, разглядывая и пирамиды огромных тыкв по углам Зала, и «страшные» вырезанные из маленьких тыкв подсвечники на столах. Летающие свечи их уже не удивляли, но некоторые девушки с визгом взмахивали руками, отгоняя близко подлетавших летучих мышей. Это вызвало насмешки со стороны юношей в голубых мантиях, но самая высокая девушка, с волосами цвета белого золота, нахмурила красивые брови и несколькими взмахами волшебной палочки усыпила пару-тройку мышей. Поскольку они были зачарованными, они больше не приближались к французам. За столом преподавателей профессор Дамблдор улыбался, наблюдая за гостями, а Мадам Максим одобрительно кивала. Наконец, гости расселись, и столы в один миг оказались уставленными праздничными блюдами и напитками.

Гарри не столько ел, сколько смотрел на стол преподавателей. К своему удивлению, он увидел там совершенно невозмутимого профессора Хмури, который как ни в чём не бывало угощался наравне со всеми. А профессор Дамблдор, похоже, старался не замечать жгучего вопросительного взгляда Дурсли.

— Гарри, ты чего не ешь? — сказал с набитым ртом Дин. — Эта печёная тыква просто классная.

Дурсли вздохнул, растрепал пятернёй волосы, потом помотал головой и стал есть. «Видимо, у Дамблдора какой-то особый хитрый план», — успокоил он себя.

После ужина, когда вся посуда исчезла со столов, настал торжественный момент, которого ждали все присутствующие. Филч, приосанившись от гордости за оказанное ему доверие, принёс из холла Кубок Огня и поставил его перед ректором. Дамблдор встал, произнёс краткую речь, представил волшебников из Министерства магии и простёр руки над Кубком. Весь зал замер, жадно глядя на волшебное пламя.

Наверное, никто не ждал результатов выбора Чемпионов с бóльшим нетерпением, чем Гарри Дурсли. Когда из Кубка вылетел третий кусок пергамента, и Дамблдор провозгласил имя Седрика Диггори, он даже не обратил внимания, что слизеринцы радостно застучали по столу, вскакивали и аплодировали. А те гриффиндорцы, которые слышали «предсказание» Дурсли, озадаченно переглядывались. Гарри неотрывно смотрел на Хмури. А тот, криво усмехаясь, приподнял кубок и кивнул сияющему довольной улыбкой Слагхорну. Дамблдор открыл крышку ларца, собираясь уложить туда Кубок. Гарри затаил дыхание.

Но Кубок вновь полыхнул огнём и исторг четвёртый полуобгоревший клочок. Весь зал поражённо ахнул. Дамблдор невозмутимо прочёл имя четвёртого участника: «Невилл Лонгботтом». Пару мгновений стояла тишина. Не владея собой, Гарри Дурсли поднялся с места. Но его изумлённый крик «Нет!» мгновенно был заглушён ликующими воплями и оглушительными аплодисментами гриффиндорцев, которые также повскакали с мест и принялись орать, прыгать в восторге и чуть ли не отплясывать. Гарри не мог поверить в случившееся. Он переводил взгляд с довольного Хмури на невозмутимого Дамблдора и обратно.

«Что я сделал не так? — панически думал он. — Неужели я ошибся? Или Дамблдор мне не поверил? Или здешний лже-Хмури перехитрил и его? Что происходит, Мордред побери?!»

Чемпионы тем временем прошли в маленькую комнатку позади учительского стола. Гарри помнил, как он сам шёл туда на глазах у всего поражённо молчащего зала. Помнил свою беспомощность, страх и растерянность. Но Лонгботтом шагал твёрдо и уверенно, похоже было, он воспринял своё «чемпионство» как само собой разумеющееся. Более того, весь факультет, весь Хогвартс воспринял это точно так же.

В Общей комнате Гриффиндора близнецы Уизли устроили вечеринку в честь Невилла, участника Турнира. Гарри был поражён, что никто не усомнился, что это его право. Он попытался было вякнуть про возрастное ограничение, но лишь был поднят на смех.

— Ты, Дурсли, просто мне завидуешь, — высокомерно сказал Лонгботтом. — А Кубок Огня предпочёл избрать достойнейших. Он, похоже, поумнее тебя будет. Знания, умения, сила магии и храбрость, видимо, для этого древнего артефакта оказались предпочтительнее, чем какой-то возраст. Ты бы думал, Гарри, думал, прежде чем говорить что-то.

— Так ты сам, что ли, бросил имя в Кубок?

— Ты, что, дурак? Нет, конечно. Мне же нет семнадцати лет.

— А как тогда?..

— Да почём я знаю! Может, это ректор Дамблдор бросил моё имя в Кубок.

— Дамблдор?

— Ну, а кто ещё? — снисходительно улыбнулся Невилл. — В отличие от тебя, он не сомневается в том, что я стану достойным участником Турнира.

— Конечно, ты достойный! — встрял Рональд. — Кто, кроме тебя, Невилл, более достоин этой чести? Дурсли, что ли?

Они оба расхохотались и вернулись к веселящимся однокашникам. Надутый Гарри плюхнулся в кресло, всё ещё не веря в происходящее.

— Ты чего, Гарри? — вдруг сказал кто-то возле него. Он поднял взгляд: это была Гермиона, и она улыбалась. — Почему не радуешься вместе со всеми? Это же здорово: участник Турнира из Гриффиндора!

— Диггори тоже участвует, а он со Слизерина, — проворчал он.

— Вот именно! Гриффиндор и Слизерин, извечные соперники, будут вместе соревноваться с иностранными школами.

— Не понял, ты радуешься за Лонгботтома, что ли?

— Ну, да, — немного смутилась девушка. — Я, конечно, не могу сказать, что он мой лучший друг, да и вообще друг, но ведь он — знаменитый Мальчик-который-выжил!

— Да, да, и поэтому ему всё можно, — скривился парень, невольно повторяя слова, которые в его мире Рон Уизли сказал про него самого.

Но тут он вдруг подумал, что, может быть, именно в этом-то и состоит план Дамблдора: Невилл не справится даже с драконом первого испытания, окажется в лечебнице — и этим будет естественно и надёжно выведен из участников Турнира. Уж лучше пусть его покалечит дракон, чем убьёт Воландеморт, возродившись на его крови. Гарри не сдержался и злорадно хихикнул, пообещав себе, что обязательно найдёт возможность сообщить Диггори о драконах. А затем он вскочил, схватил Гермиону за руку и пустился в пляс вокруг гостиной, распевая: «Гриффиндор, вперёд, к победе!» Скоро все гриффиндорцы плясали вокруг донельзя довольного Лонгботтома и распевали эти слова. Рональд подпрыгивал рядом с Невиллом, улыбался во всё лицо и дирижировал.

На следующее утро Гарри торопливо позавтракал и демонстративно подошёл к столу слизеринцев.

— Драко Малфой, — деловито сказал он, не обращая внимания на удивление как своего факультета, так и факультета Слизерин, — можно тебя на пару слов?

Тот едва не подавился и, скорее всего, от неожиданности повиновался. Оба парня, сопровождаемые изумлёнными взглядами, отошли в угол зала.