— Дурсли, — провозгласил он. Не «сказал», а именно «провозгласил». — Я не поблагодарил тебя за того боггарта. Я тогда реально был не готов и растерялся. Если честно, я и сейчас не знаю, как превратить Того-кого-нельзя-называть во что-то смешное. Наверняка, Люпин это понимает. Он хороший препод. Лучший из всех, кто до него был. Он сказал, что ты наколдовал настоящего Заступника, а это материал шестого курса. Дамблдор сказал, чтобы никто тебе не напоминал о том происшествии. Но я всё равно должен сказать тебе спасибо. И я предлагаю тебе свою дружбу.
Невилл протянул широкую ладонь. Гарри так и подмывало спросить «А как же Рональд?», но он просто улыбнулся и пожал руку Мальчика-который-выжил.
Из экзаменов у третьего курса оставались только Прорицания и Магловедение. Гарри очень не хотел идти к Трелони последним. Он помнил, что именно ему, последнему, она «выдала» пророчество, которое потом стало сбываться. Гарри, конечно же, не знал, каким оно могло бы быть сейчас. Слуги Воландеморта, о котором шла речь тогда, поблизости не было: у Рональда Уизли не было крысы по кличке Паршивец. Но в том, что Трелони возвестит о возрождении Воландеморта, Гарри почти не сомневался. Даже сейчас, когда он не имел к Тёмному Лорду никакого отношения, мальчик совсем не хотел слышать тот жуткий хриплый голос. Поэтому, взобравшись по лестнице на круглую площадку под люк кабинета мадам Трелони, он едва дождался появления серебристой лесенки, самым наглым образом растолкал всех и ворвался на экзамен первым.
Захлопнув за собой люк, он придал своему лицу подобающее выражение торжественной серьёзности и подошёл к профессору. Мадам Трелони сидела в своём глубоком кресле, как всегда с театрально-таинственным видом. Перед ней на маленьком столике стояла массивная бронзовая подставка с огромным, вдвое больше квоффла, гадальным шаром. Учительница указала на него и произнесла:
— Добрый день, мой дорогой мальчик. Присядь и посмотри в этот шар. Поведай мне, какие образы явит тебе твоё Внутреннее Око.
Гарри сел на пуфик, кусая губы, чтобы не расхохотаться. Он глядел сквозь хрустальную стенку в клубящийся перламутровый туман и думал, чего бы такого насочинять для Старой Вороны. Тут он вдруг вспомнил, что в тот раз наболтал ей про гиппогрифа, который улетает свободным. Да, тогда все его мысли действительно были заняты Клювокрылом, но ведь питомец Хагрида уже был приговорён к казни, а Гарри просто не мог знать, что он действительно улетит… Это, что ж, получается он, Гарри, сам узнал будущее? Этого только не хватает! Конечно, там было просто совпадение.
Дурсли потряс головой. Трелони участливо, даже с какой-то жалостью, посмотрела на него.
— Дорогой мой, я понимаю, тебе трудно что-либо узреть, твоё Внутреннее Око так до конца и не открылось. Но всё же, постарайся. Я не видела, что ставлю тебе «Т».
Гарри снова потряс головой, сдержал смешок и ещё сильнее вгляделся в шар. На мгновение ему вдруг захотелось похулиганить и «предсказать» самой Трелони какую-нибудь «опасность», например, как на неё нападёт розовая жаба, или что-нибудь вроде того. Но он решил, что всё-таки не стоит шокировать Старую Ворону.
— Я вижу, — начал он вещать «замогильным» голосом, — как я сижу на берегу и кидаю камешки в воду.
Трелони стала что-то быстро записывать, а Гарри опять вспомнил своего крёстного.
— …Теперь я вижу большую чёрную собаку…
— …Чёрную?
— Да, чёрную, — подтвердил Гарри.
— Ах, чёрная собака — это плохой знак, мой дорогой, — профессор слегка оживилась. — Ты чувствуешь страх перед этой собакой? Может, она готовится на тебя напасть?
— Нет, это весёлая собака, она играет со мной.
— Весёлая чёрная собака? Ах, как это странно. Ну, достаточно, дорогой мой. Иди и пригласи следующего.
Чувствуя огромное облегчение, Гарри Дурсли соскочил с пуфика и покинул кабинет прорицательницы. Последний экзамен сдан, «тролль» за него ему не грозит, зато впереди — два последних квиддичных матча! Эх, почему он не догадался сказать Трелони, что видит, как Дамблдор вручает квиддичный кубок Гриффиндору? Это ведь точно сбудется!
========== Кубок квиддича ==========
…Как только ученики сдали последний экзамен, они ринулись вон из Замка, радуясь свободе, солнцу и свежему воздуху, по которым успели за неделю отчаянно соскучиться. Весь внутренний двор, до самого озера, был усыпан группками хогвартсцев, оживлённо болтающих кто о прошедших экзаменах, кто о предстоящих каникулах. Но с чего бы ни начинались разговоры между школьниками, они обязательно рано или поздно переходили на квиддич. Всем было очень интересно, какому же факультету достанется Кубок этого года: Слизерину, как всегда, или же стремительно набиравшему очки с помощью нового ловца Гриффиндору. Перед двумя оставшимися матчами ситуация складывалась совсем не однозначно, ведь ко всеобщему удивлению слизеринская команда проиграла Когтеврану!
Причины этого проигрыша называли разные. Некоторые болельщики злорадно говорили, что капитан Диггори «зазвездился» и вместо того, чтобы искать снитч, красовался перед трибунами, где было полно его поклонниц, другие пренебрежительно отмахивались, что когтевранской ловчихе Чжан просто повезло, ведь по игре Слизерин лидировал. В какой-то степени правы были и те, и другие. Истина же была известна лишь тем очень немногим девочкам-когтевранкам, которые были хорошо знакомы с Чжо Чжан. Но эти девочки реже всего находили время торчать на матчах, да и вообще, когтевранцы не спешили делиться любыми своими знаниями с учениками других факультетов.
Как бы там ни было, оба заключительных матча проходили при переполненных трибунах. Слизерин ожидаемо выиграл у Пуффендуя, но разница в счёте была невелика, всего 120 очков. «Змеи» не смогли забить ни одного квоффла, зато Диггори легко переиграл Хиггза и словил снитч.
Всю ночь перед решающим матчем Гарри Дурсли мучили кошмары. Оказалось, что и без Воландеморта у него достаточно воображения, и поэтому ему привиделось всё в самых ярких красках и мельчайших подробностях. Сначала он, гоняясь за снитчем, всё время упускал его и так и не смог поймать, а потом на него обрушился гнев гриффиндорцев во главе с МакГонаголл, Древом, Лонгботтомом и многочисленными Уизли. Даже Серебряная Стрела заорала на него, обзывая криворуким бездарем, позорящим имя отца. В холодном поту мальчишка вскочил в кровати.
В окне всё ещё было темно, рассвет даже ещё не забрезжил. Спальня сотрясалась от храпа Лонгботтома и Уизли. Гарри опустил руку под кровать, нащупал свою метлу, завёрнутую в бархатистую ткань, и убедился, что с ней всё в порядке. Он выдохнул с облегчением, отёр лицо и улёгся поудобнее, надеясь поспать ещё. Не тут-то было. Скрипнула дверь, в спальне послышались осторожные шаги, и сквозь занавески его кровати просунулось бледное как луна лицо Оливера Древа.
— Гарри, ты не спишь? — взволнованно прошептал он.
— Сплю, — буркнул Дурсли.
— Завидую твоим стальным нервам. Пошли, вся команда уже собралась на завтрак.
— Меняю завтрак на час сна, — проворчал Гарри, понимая, что не сможет съесть ни крошки, но Древ уже исчез. Пришлось вставать. Пока заворачивался в плащ и брал метлу, мальчик осознал, что ещё никогда — то есть, буквально никогда, — он так не волновался перед матчем.
…Беспокойство гриффиндорских болельщиков на трибунах было, конечно, велико, но даже оно не могло сравниться с волнением самой команды. Особенно капитана и ловца. Древ даже не мог выдавить из себя ни слова, так его трясло. По-прежнему бледная его физиономия покрылась алыми пятнами, а рука так сильно стискивала древко метлы, что, казалось, оно вот-вот переломится. После нескольких бесплодных попыток вдохновить свою команду предматчевой речью, он так и не смог произнести под их сочувственными взглядами ни одного внятного слова, только лишь бросил короткий умоляющий взгляд на Гарри, махнул рукой и пошёл к выходу. Команда потянулась за ним, причём каждый тоже косился на ловца со смешанными в разной степени мольбой и угрозой. Сам же ловец чувствовал себя странно беспомощным. Его бросало то в жар, то в холод, а очки запотели так, что он едва мог видеть, куда идёт. Пару раз споткнувшись, он вдруг вспомнил, как Гермиона защитила от проливного дождя его очки. «Да уж, это заклинание мне сейчас точно не помешает», — вздохнул Гарри и отстал от остальных на минутку. Он снял очки и махнул на них палочкой: «Импервус». Это, как ни странно, чуть успокоило его. Ловец уже хотел броситься вдогонку за командой, но тут вдруг кто-то прошептал ему в ухо: «На, съешь это», и в его руку ткнулось что-то холодное и мокрое. Гарри посмотрел — “это” выглядело как странный продолговатый листок какого-то растения, фиолетовый и с белыми точками.
