А действительно, кто? Словно открылись ворота шлюза, и другие образы и обрывки разговоров пронеслись в его Чертогах. Камин, кресло, дрожащий стакан с золотистой жидкостью в руке, запах дыма, торфяной, почти лекарственный привкус виски Laphroaig [6] на языке. Самый крепкий односолодовый напиток, который они пробовали в гостинице Кросс-Киз.
«И всё же, послушай меня, я ведь твой друг».
«У меня нет «друзей».»
«Отчего бы это?».
Лаборатория Бартса, резкий неоновый свет, глаза Джона сверкают гневом. Тогда он назвал его машиной.
«Одиночество это то, что у меня есть, одиночество защищает меня.»
«Нет, людей защищают друзья».
О, Джон, если бы ты только знал! Если бы только можно было бы тебе сказать! Вся жизнь, абсолютно вся была брошена на весы, чтобы защитить друзей и, прежде всего, тебя.
Шерлок снова сглотнул, глядя на темнеющие облака, теперь уже розовые, потому что солнце опустилось ниже. В горле у него пересохло, а глаза вдруг невыносимо и болезненно защипали. Было бы легко обвинить в этом кондиционер в самолёте, но он знал истинную причину.
«Возьми себя в руки, чёрт побери», — строго сказал он себе. «Если ты заплачешь, это ничего не изменит. Соберись, твою мать, и делай своё дело!»
-<o>-
Настойчивое покашливание вывело его из болезненной задумчивости, заставив слегка подпрыгнуть в кресле.
— Поздравляю, сэр, — голос Каролин звучал резко и угрожающе. Когда Шерлок перевёл взгляд с окна на её решительную фигуру, стоявшую прямо перед его креслом, с руками, упёртыми в бока, и строгим выражением лица, полным сдерживаемого гнева, он на мгновение растерялся, а затем вопросительно поднял бровь.
— О, только не смотрите на меня этим нахальным взглядом школьника, — проворчала она. — И не смейте приказывать мне, как вы выразились, «сгинуть». Потому что я не сделаю этого. Это мой самолёт, и поэтому я обязана отчитать клиента, если считаю, что он был настоящей занозой в заднице. О, не удивляйтесь этому. И не смейте оскорбляться или сердиться! После того, что вы только что сотворили, вам лучше сохранять нейтральное выражение лица и не бросать на меня недружелюбных взглядов.
— Я знаю таких, как вы. Талантливые, остроумные, обаятельные, когда это вам нужно, но холодные и безжалостные внутри. Те, кто, не задумываясь, продадут своих «друзей», когда это поможет их целям. Более того, надменные мерзавцы, ставящие себя выше любого, чей интеллект не достигает их собственных высот. О да, я знаю ваш типаж, мистер Сигерсон. Один умник, вроде вас, даже работает у меня и сейчас отвечает за этот самолёт, и нет, я определённо говорю не о Мартине. Вы даже не представляете, с чем я столкнулась с тех пор, как начала управлять этой компанией. У нас тут всякие бывают. Шикарные высокомерные ублюдки, бесящиеся с жиру, безмозглые дебилы, отправляющиеся на мальчишники или спортивные мероприятия, где они могут пропить те немногие клетки мозга, которые у них остались. Отчаянные типы, которым нужно быстро добраться из пункта А в пункт Б, но, по какой-то сомнительной причине, они не могут воспользоваться приличной авиакомпанией, — Каролин многозначительно посмотрела на Шерлока прищуренными глазами.
— У нас на борту были кинозвёзды, регбистские команды, кошки-убийцы, оркестры и любители белых медведей. У нас на борту умер человек. Мистер Берлинг бывает у нас раз в год. У нас даже была моя сестра. Так что мы готовы практически к чему угодно и кому угодно. Мы справляемся. Но ни один из этих пассажиров, даже мистер Берлинг или моя сестра, которые придают слову «противный» совершенно новое значение, не сумели избавить Артура от его весёлого настроения. Даже мой бывший муж, злобный отец мальчика, не преуспел в этом, хотя, клянусь Богом, он старался. Нет, мистер Сигерсон, эта честь принадлежит только вам. Так что поздравляю вас с этим достижением. Надеюсь, теперь вы довольны. О, не смотрите на меня так. Я знаю, что вам всё равно. Кто для вас Артур? Просто ещё один идиот, не так ли? Тридцатилетний парень, живущий с матерью, исполняющий роль стюарда в крошечной чартерной авиакомпании и проваливающий даже самые лёгкие задания. Держу пари, вы никогда не стали бы общаться с ним добровольно. Впрочем, вы не производите впечатления человека, который вообще рад какой бы то ни было компании.
— Артур ладит со всеми. Да, он действительно идиот. Я знаю это, и он тоже знает. Но, представьте себе, он не возражает, потому что счастлив. Артур одно из тех по-настоящему счастливых созданий, чей жизнерадостный настрой невозможно побороть, даже сбросив на него тонну кирпичей. Так я, по крайней мере, думала, потому что вы, мистер Сигерсон, умудрились сделать это, произнеся всего несколько язвительных слов. Чудесно, сэр. Держу пари, у вас много друзей, с которыми можно поделиться этим необыкновенным талантом. С другой стороны, возможно, мой сын был прав, и у вас их нет? Я уже говорила, что у нас тут кого только не было, и, хотя Артур не семи пядей во лбу, не думайте ни на секунду, что он ничего не замечает.
Она насмешливо фыркнула, кивнув на повреждения на лице Шерлока.
— Несчастный случай в ванной, как бы не так! Да я всегда узнаю следы драки, когда вижу их, и Артур тоже. Вы ведь не тот, за кого себя выдаете, мистер Сигерсон, но я ничего не хочу знать. Вы просто высокомерный хам, который очень сильно обидел и оскорбил моего мальчика, когда он просто пытался делать свою работу. Однако, я вижу, что вы попали в какие-то неприятности, что вполне понятно, учитывая ваше отношение к окружающим, и я уверена, что существует очередь из людей, желающих избить вас всякий раз, когда вы открываете рот…
«Я всегда слышу «ударь меня по лицу», когда ты говоришь, но обычно это подтекст.»
—… и вам нужен был кто-то, чтобы вытащить вас отсюда. Мы согласились сделать это только потому, что я кое-кому задолжала, хотя, конечно, и деньги нам тоже были нужны. Но знаете что? Теперь я об этом жалею. Жаль, что я не могу просто дать вам парашют и вышвырнуть вон. Или даже вышвырнуть вас без него. Раз это невозможно, запомните следующее: в ваших собственных интересах вести себя хорошо. И я хочу это хорошенько подчеркнуть, потому что если вы не будете выполнять мои чётко сформулированные требования, то окажетесь в большей беде, чем можете себе представить. Через минуту я пришлю Артура с чашкой чая. Вы возьмёте эту чашку, выпьете её, будете любезны и поблагодарите стюарда. А потом извинитесь. Мне все равно, искреннее вы это сделаете или нет, потому что вы производите впечатление достаточно хорошего актёра. Что мне действительно надо, так это то, чтобы Артур вам поверил. Я не хочу, чтобы он оставался грустным и подавленным до конца полёта. Режим Артура по умолчанию жизнерадостный и дружелюбный, и ваша задача восстановить его после столь мастерски произведённого отключения.
Каролин наклонилась ближе, её взгляд сверлил Шерлока.
— Мы поняли друг друга, мистер Сигерсон?
— Да, миссис Напп-Шаппи, — ответил он хриплым голосом, против своей воли. Шерлок действительно пожалел о резких словах в адрес Артура, поскольку они были вызваны гневом и разочарованием, которые он испытывал из-за собственных неудач. Тем не менее, обычно он не позволял, чтобы к нему обращались подобным образом. В обычной ситуации Шерлок дал бы ей сокрушительный отпор за её наглость и безжалостно извлёк бы на свет всю её подноготную, чтобы подтвердить свой авторитет. Но он чувствовал, что у него не осталось для этого ни сил, ни желания. Она была права. Он был высокомерным придурком большую часть времени, оскорблял людей, рассказывая миру о том, какими их видел. Тех немногих друзей, которые у него были, он оттолкнул от себя. Они считали его мёртвым. Может быть, они всё ещё оплакивали его, но, вероятнее всего, справлялись и без него. И разве им не было бы лучше, если бы он не присутствовал в их жизни? Да, он был холоден, жесток, безжалостен. Он убивал людей и, скорее всего, убьёт ещё не раз. У него хорошо получалось.
Шерлок сглотнул комок, внезапно застрявший в горле.
