Сразу за Кофейней астролог Глыба что-то вычислял в своей тетради с помощью логарифмической линейки, вероятно, характеристики звезд: их диспозицию, оппозицию и экспозицию. Возле него устроилась Лана, а справа от нее, через проход, очевидно, ее отец: южный красавец с волнистыми черными волосами, подернутыми легкой сединой, Гогуа Ревазович. Рядом у окна расположилась Настя, дочь персонального водителя вице-президента Симона Вехотко. На голове девушки была огромная соломенная шляпа с полями, из-под которых струились длинные каштановые волосы. Прикрывали лицо большие солнцезащитные очки.

На задних сиденьях раскинулся сам Мигель Сабантуевич: он один занимал сразу два посадочных места. Его охраняли Гурген и еще один крепкий мужчина.

– А кто этот «танцор диско» в очках? – дернул за рукав футболки Жорика Кисельков.

– Если не ошибаюсь, Алик Фраерман, экономист.

– А юморист?

– Ха, известный кадр, Валера Сутягин, начальник отдела ценных бумаг.

– А вон те игроки?

– Помоложе, – Элеонора Тушканчикова, жена начохра; в яркой блузке – Янина Люциферовна, главбух; а третья, по-моему, Хельга Ивановна, управляющая каким-то филиалом.

– А напротив? Что за мэн?

– Я не всех еще знаю, сам работаю всего-ничего, сдается, из валютного отдела.

Напротив Шуры и Жорика развалился какой-то мужичок с дипломатом.

«Классический топ-менеджер», – подумал Кисельков.

Мужичок веселился со всеми. Пел и пил. От души. Часа через полтора визави внезапно засуетился. Стал озираться по сторонам. Мол, «не узнаю дорогу».

– Где едем? Вдоль реки? Какой? Куда?

– Мы? Направляемся сплавляться по Чусовой, а вы?

– Я? Мне ж в Карагай надо! Позарез! Жена рожает!!

– О, это совсем в другую сторону.

– Ты, друг, в наш автобус приземлился. Ведомственный. Который стоял у дверей «Дуби-банка». Чем смотрел?

– Банк?? А я думал, автовокзал. Народу возле здания много толпилось с кошелками.

– То толкались наши вкладчики, срочно снимали валюту перед возможным дефолтом, а, не исключено, собирались в популярные зарубежные туры. На дворе ведь лето!

– Но у вас за лобовым стеклом торчала вывеска «Пермь-Карагай».

– По всем вероятиям, спрос с водителя, ранее обслуживавшего карагайский маршрут и внезапно снятого с рейса, вывеску с собой таскал, чтобы не дюзнули конкуренты.

– Товарищ, поздно пить боржоми! Расслабься. Доедешь до Чусового, там возьмешь такси и успеешь к самым родам.

Перспектива возвращаться на такси «товарища» как-то особо не вдохновила. Он заскандалил. Хотел изменить маршрут. Принудительным порядком. Пытался завладеть рулевым управлением. Почти удалось. Пока делили с водителем руль, вырванный с мясом из рулевой колонки, автобус чуть не съехал в кювет. Туристы были вынуждены разбудить охрану (с трудом), и та кое-как скрутила дебошира.

Здесь произошла непредвиденная задержка, так как минут тридцать водитель затратил на ремонт микроавтобуса.

Незадачливого попутчика (от слова «попутал») пришлось сначала связать и заткнуть кляпом рот, а впоследствии сдать в медицинский вытрезвитель в Чусовом.

Попутно в данном учреждении останется и один из охранников. Но не для выполнения служебных поручений… Просто местные милиционеры определят у него крайнюю степень опьянения: он не сможет разжать руки после боевого захвата. Кроме того, у него обнаружатся нештатные деньги.

Проехав километров семьдесят-восемьдесят, туристы подустали от дороги и загоношились:

– Пора делать привал! Зеленую остановку. Закусить чего-нибудь. И выпить!.

– Неплохо бы выйти, подышать воздушком! – скульнул Бычков.

– Да, неплохо бы! – согласился Голясов и кинул в перегородку водителя раковину от устрицы. – Эй ты, тормозни!

– Не волнуйтесь, в течение пяти минут я подвезу вас к чудесному местечку! – испугался шофер.

Водитель первого автобуса знал, что скоро будет отворот на Верхнечусовские городки. Прошло три минуты, и он круто свернул вправо на развилке, где болтался указатель «д. Красная горка».

Еще пара минут, и автобус вырулил на травяную площадку, окруженную высокими зарослями.

– Отпадная полянка! – возликовал Шура.

Из дверей «трясогузки» (по определению Валеры Сутягина), как горох, посыпались пассажиры, женская часть с визгом бросилась к кустам борщевика, мужская оседлала колеса.

– Коллективный «вылезд», – заметил скучающий на обочине гражданин.

– Сколько нас всего? – дернул за рукав Шура Бычкова.

– Около тридцати «сабель».

Когда вся толпа распределилась по полянке, Шура хорошенько разглядел туристов. С помощью Жорика вычислилось, что самих банковских было человек двадцать и человек семь баласта типа Шуры, потому что не все работники финансового Олимпа, привыкшие к Гоа и Мальдивам, способны вынести тяготы экстримного отдыха.

Было много молодых девушек, примерно столько же женщин и с десяток разновозрастных мужчин. Соотношение 3:1. Впрочем, это банк, а не милиция, хотя и там с такими темпами феминизации в недалеком будущем также возможно подобное соотношение полов.

Затем Кисельков огляделся вокруг. Место живописное. Впереди в километре на горе высились строения женского монастыря.

Охранники вынесли из автобусов накрытые салфетками подносы и предложили всем бутерброды с черной икрой.

«Неплохое начало, – подумал Шура. – Если так будут весь поход кормить – выпишем благодарность Жорику».

После опустошения первых подносов появились следующие: тарталетки с морепродуктами и прочие всяко-разные деликатесы. Само собой сухое винцо в хрустальных фужерах.

Мигель Сабантуевич взял с персонального подноса холеной рукой с большущим переливающимся всеми красками радуги перстнем на мизинце бокал с французским коньяком и протянул студенту.

Кисельков замялся, так как кроме пива и то по праздникам спиртного не употреблял.

– Я в завязке. Временной, – нашелся он.

Голясов вежливо не поверил, но после паузы выпил предложенный бокал сам.

При этом он умудрился настучать по рукам Жорика Бычкова, собиравшегося тоже откушать «Мартель» со словами:

– А кто нас охранять будет? Дядя Вася? То-то.

Жорик обиженно надул губы, но стал старательно поворачивать голову во все стороны, пытаясь обнаружить невидимого врага, и даже подбежал к кустикам, которые якобы подозрительно шевелились.

– Всё чисто – отрапортовал Бычков.

– Продолжай вести скрытое наблюдение! – приказал Мигель.

– Он у нас ваще строгий, – шепнул Жорик приятелю…

После фуршета Шура слегка заморил червячка и решил для себя: «До реки дотяну».

– Крутой у вас банк, – завороженно обвел взглядом Кисельков всю компанию.

– А то!

Вынув кляп, напоили и накормили «отца-попутчика», не ровен час, подавится слюной, наблюдая за пиршеством!

После кормления «с ручки» кляп затолкали обратно:

– Не бузи!

…Только сейчас Шуран заметил, что на крыше первого автобуса, кроме начальника охраны (он даже не проснулся!), была горизонтально закреплена какая-то деревянная мачта, похоже, армейская антенна. На самом конце ее висел красный флажок. Всё правильно – меры дорожной безопасности.

Шура вспомнил, как недоумевали обгоняющие микроавтобус водители: «Что за лесовоз?» Очевидно, антенна была предназначена для экспресс-связи вице-президента с головным офисом банка, чтобы оперативно осуществлять финансовый мониторинг валютных операций в учреждении или для передачи информации о координатах, самочувствии Голясова или же для получения прогнозов погоды.

Подойдя поближе, Кисельков обнаружил, что на антенне болтался замызганный бельевой шнур, корковая пробка от портвейна, стограммовая гирька и согнутый гвоздь. Всё это вызывало невольные ассоциации с рыбацкой удочкой.

– Что за цацка? – обратился Шура к Бычкову.

– Ах, это? Удочка Кофейни. Он без нее никуда. Сделана из цельного ствола осины.