Собака вдалеке теперь выла визгливо, испуганно. Откуда-то донёсся женский крик. Вибрация и гул всё усиливались. Где-то со звоном разбилось стекло. С деревьев осыпались листья, они кружились в дрожащем воздухе точно мириады жёлтых бабочек.

Борис отстранился от стены, чувствуя болезненную пульсацию в голове, и ей в такт в сознании колотились мысли: «Бежать! Бежать! Хватать тетю Иру и бежать!»

– Виталя! – крикнул он и посмотрел на приятеля.

Тот все так же стоял, прижав ладонь ко лбу и дрожа всем телом. Его глаза были выпучены и, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Усы, губы и низ бороды потемнели от текущей из носа крови.

Борис, с трудом переставляя ноги, подошел к нему, схватил за плечи и встряхнул.

– Виталя, уходим!

Женский крик резко прекратился. Собачий вой оборвался. Виталий тряхнул головой и посмотрел на Бориса безумным взглядом.

– Поздно, – выдавил он. – Я чувствую…

– Возьми себя в руки, мать твою! – выкрикнул Борис ему в лицо. – Уходим!

Виталий часто заморгал. На его покрытом испариной лбу вздулась вена.

– Да-да, ты прав, нужно уходить, – он тут же скривился от боли. – Моя голова-а!

Борис схватил его за руку и потащил к калитке. От острого ощущения ускользающего времени хотелось кричать, секунды отдавались в висках болезненными ударами. «Бежать! Бежать!» Но он не мог бежать, мышцы, казалось, превратились в желе, и нужно было прилагать усилия, чтобы просто двигаться.

Они выбрались со двора.

– Маринка… Капелька, – простонал Виталий. – Мы должны их забрать.

Борис кивнул и тут же пожалел об этом – боль ударила в правый висок и раскаленным шаром покатилась к левому.

– Они… они живут рядом, через два дома, – уперев руки в колени, сказал Виталий.

Через два дома. Расстояние, которое сейчас казалось огромным. Борис сделал глубокий вдох, с шумом выдохнул, вытер рукавом куртки слезящиеся глаза и зашагал вдоль ограды. Ему казалось, что воздух стал густым, точно патока, он с трудом протискивался в лёгкие. Гул давил на барабанные перепонки, все звуки обострились и отдавались в каждом нерве.

«Через два дома… через два…»

На несколько мгновений страх взял верх и заставил Бориса остановиться. Страх вопил в сознании: «Не туда идешь! Нужно убираться отсюда!» Однако Борис стиснул зубы и зашагал дальше, даже нашел в себе силы поддержать Виталия, который оступился и едва не упал.

Земля дрожала, в окнах лопались стекла. Мимо Бориса и Виталия, с пеной у рта, пронеслась серая собака. Со стороны железнодорожных путей послышался долгий визгливый гудок электровоза.

Виталий вскрикнул, схватился за голову и рухнул на колени. А Борис ощутил в гортани вкус крови, перед глазами потемнело. Он зажмурился, с отчаянием подумав, что сейчас тоже упадет, ведь мышцы отказывались служить, чертовы мышцы не желали напрягаться! Но не упал, открыл глаза и увидел облака – те стремительно уносились вдаль, как волны от брошенного в воду огромного булыжника.

– Я сейчас, – прошептал он Виталию и зашагал дальше. – Сейчас…

Он уже с трудом соображал, куда и зачем идет. Где-то на задворках воспаленного сознания мелькали обрывочные фразы: «Марина… Капелька… через два дома…» В затылке кольнуло, бросило в жар.

Воздух становился плотнее и он будто выцветал, окрашиваясь в серые тона и поглощая солнечный свет. Со стороны железной дороги послышался короткий пронзительный визг, который сменился оглушительным грохотом и резким скрежетом. Земля ушла из-под ног Бориса, и он упал. Попытался подняться, но не смог. Из его глотки вырвался хриплый стон. Борис слышал, как где-то грохочет и корежится груда железа и эти звуки отдавались в голове оглушительным набатом. А железо продолжало скрежетать и скрипеть, внося в общий звуковой хаос существенную лепту.

Борис поднялся на локтях. В сознании в бешеном вихре кружились обрывки мыслей: «Состав сошел с рельсов!.. Марина… Капелька… Как же больно!.. Пусть все прекратится, прекратится!.. Почему все серое?! Почему…»

Обессилено он распростерся на земле.

А через минуту наступила тишина.

Борис лежал, с ужасом ожидая, что грохот и сводящий с ума гул возобновятся. Но нет, все было тихо. Он чувствовал себя полностью разбитым, хотя боль в голове понемногу проходила. В горле пересохло, пить хотелось даже сильнее чем утром, с похмелья. Борис подумал о компоте в холодильнике тети Иры. В трехлитровой банке еще оставалась половина. А потом подумал о самой тете Ире. Как она там? Но, слава Богу, весь этот кошмар закончился. Он ведь закончился? Всё позади? А как же железнодорожный состав? Случилась катастрофа! Если с рельсов сошла электричка, то, наверное, погибли люди! Ему ведь не почудилось, и он слышал, как сминались и корёжились вагоны!

Подумав об этом, Борис вдруг осознал, что небо какое-то слишком уж мрачное. До всей этой свистопляски солнце светило ярко, а сейчас небо серое, будто затянутое мутной плёнкой. Какого чёрта?

Он поднялся на колени, осмотрелся: в воздухе кружились листья, метрах в десяти на дороге сидел на заднице Виталий. Приятель ощупывал пальцами лицо, видимо приходя в себя. Справа – забор, часть которого рухнула во время землетрясения, дальше виднелся дом с разбитыми стеклами в окнах. А слева…

Борис вскочил на ноги, не веря своим глазам. Успокоившееся, было, сердце снова заколотилось, как паровой молот, а на затылке зашевелились волосы.

– Нет! – прохрипел он. – Что это?!

Перед Борисом простиралось поле с пожухлой травой, но дальше поле сменялось чёрной пустошью. Земля была словно бы выжжена, и этот унылый пейзаж простирался до самого горизонта.

Борис решил, что это мираж, однако сомнения одолевали. Небо было равномерно серым и в нём – бледное пятно мало похожее на солнце. Всё было не так. Всё было до ужаса неправильно. В голове роились вопросы, на которые не находилось ответов.

Медленно, как зомби, подошел Виталий. Они долго стояли и смотрели на чёрную пустыню, не в состоянии пока произнести ни слова.

– Что это? – наконец, тихо спросил Борис.

Виталий тяжело вздохнул.

– Точно не знаю.

– А не точно?

– Я… я сначала должен кое в чем убедиться. А пока… пока не спрашивай, Борь. Я хочу пить, и мне нужен аспирин.

Борис подумал, что нужно бежать к железной дороге, ведь состав сошёл с рельсов. Нужно бежать к тёте Ире. Как она всё это пережила? А ещё Марина с дочкой… Их дом рядом, значит, сначала к ним!

Откуда-то донесся женский крик, к нему присоединился мужской, на повышенных тонах, голос. Деревня оправлялась после шока, чтобы скоро ввергнуться в еще больший шок.

– Где дом Марины?

– Пойдем, – вместо ответа сказал Виталий и быстро зашагал по грунтовой дороге.

Едва они вошли во двор, как им навстречу выбежала из дома Марина. Вид у нее был растерянный.

– Капелька! – выдохнула она. – Я… я не смогла вызвать «скорую». Телефон не работает!

– Что с ней? – встревожено спросил Виталий.

– Не знаю! Она сознание потеряла и… и я не знаю!

Вслед за Виталием Борис взбежал на крыльцо, на ходу вытаскивая из кармана сотовый. Включил его уже в прихожей и сразу же понял: ни в какую «скорую» позвонить не получится, значок вверху экрана показывал, что сигнал отсутствует.

– Со связью что-то, – нервно сказал он.

Марина застонала, в отчаянии запустив пальцы в свои короткие каштановые волосы.

Капелька лежала на диване в гостиной, на ней был джинсовый комбинезон, голова девочки покоилась на маленькой цветастой подушке с бахромой по краям. Капелька дышала ровно и, казалось, что она просто спит и, судя по тому, как еле заметно подрагивали веки, видит сны.

– Что с ней? – надломленным голосом сказала Марина. – Она не просыпается. Я трясла ее, трясла… что только ни делала. Нужно вызвать «скорую», сейчас же. Или… или отвезти в больницу! Нужно что-то делать!

Виталий с виноватым выражением на лице посмотрел на нее, уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, не нашел слов.